Кристальный пик

Если мне не показалось… Если там, на малахитовом драконе, действительно был он…
— Опусти меня на землю. Дай мне слезть, — крикнула я Солу, перегнувшись к его морде. — Скорее же!
«Умом тронулась⁈ Нет! Внизу идет война!»
— Она везде идет, Солярис!
«Ты помнишь план? Мы должны выжидать, пока твоя армия не…»
— К Дикому план! К Дикому Морфран и Омелу! Там Кочевник и твоя сестра…
«За ними есть кому присмотреть»
— Там Гектор!
«Гектор⁈»
— Делай, как я говорю, Солярис!
Ллеу за моей спиной дернулся при упоминании брата, но промолчал. Только пальцы его наверняка бы оставили синяки на моих боках, если бы не броня — до того сильно он сжал меня, когда Солярис рыкнул, точно выругавшись, и резко нырнул к земле. Посадка получилась жесткой: я едва не напоролась на костяные гребни, когда Сол рухнул посреди поля на задние лапы. Из его запрокинутой пасти взвился огонь, отгоняя вёльв: те стояли неподвижно в тени деревьев, как одна закутанные в плащи, и наблюдали за битвой словно бы безучастно; за тем, как мужи в доспехах из черного серебра рубят мужей в серебряных. Вот только губы их двигались, пусть и беззвучно, а дейрдреанцы подчас цепенели, спотыкались и сами насаживались на чужие острия. Драконы тоже метались, будто спасались от невидимого осиного роя. В этой мешанине было легко потеряться и еще легче умереть.
— Все будет хорошо, — сказала я не то Солярису, опустившему морду мне на макушку, не то самой себе. Мы были с ним одного цвета, одной кожи, почти одной души, и ни на кого я не могла рассчитывать так, как на него. Потому и знала, что он послушает и послушается. — Я пойду искать Гектора, Мелихор и Кочевника, а ты отыщи Сильтана или того, кому доверяешь, и передай ему Ллеу. Кто-то все еще должен его отнести его к замку. Скажи, чтобы…
«Я сам отнесу Ллеу»
— Сам? Как? Ты ведь не можешь летать без меня.
Солярис фыркнул в ответ на очевидное.
«А как я пробрался в склеп Тысячи Потерь? Или отыскал тебя, похищенную, в неметоне Столицы? Я все еще дракон, Рубин, и я могу бегать, ходить и карабкаться».
— Хорошо. Тогда сопроводи Ллеу, куда он укажет, и возвращайся ко мне.
«То-то же. — И, немного помедлив, он добавил: — Я вернусь быстрее, чем северный ветер приносит первые лепестки анемоний с вершин Меловых гор. Не забывай пользоваться наручами».
Его слова поцеловали меня словно пересохшие губы. Утешительный жар согрел ладонь, прижавшуюся к драконьей шее, и исчез, когда Солярис сложил крылья за спиной и рванул к Морфрану. Уже спустя несколько секунд они с Ллеу скрылись из виду. Последний только успел кивнуть мне напоследок — то был кивок благодарности за то, что я собиралась сделать.
Остаться одной посреди битвы оказалось так же страшно, как проснуться посреди Кипящего моря на деревянном плоту. Вокруг все еще полыхал огонь, за которым танцевали и скрещивали оружия зыбкие тени. Многие из хирдманов уже лежали на земле со вспоротыми животами, сожженные заживо или раздавленные. То были мои люди. То были люди Омелы. Черно-красные таблионы и знамена перемешались, как их кровь на промерзлой земле. Гибли и страдали все без исключения.
Сняв с лица маску, чтобы лучше видеть, и обнажив меч, тяжесть которого приободряла и угнетала одновременно, я бросилась к хвойному лесу. Там лежали поломанные деревья, выдернутые с корнем, а значит, где-то между ними лежали и поверженные драконы. Места их падений всегда было легко отыскать — воронки, похожие на свежевырытые могилы. Рядом, где виднелись они, неизбежно виднелись и их жертвы.
Я прильнула спиной к уцелевшей ели и крепко прижала меч к груди, дожидаясь, пока мимо не промчится хирд Керидвена, наставляя копья на хирд Дейрдре с боевым кличем. Солярис верно говорил: я не ровня и половине противников здесь. Бой один на один подарит мне шанс, но участие в массовом столкновении точно погребет заживо под чужими телами. Было лишь вопросом времени, когда меня заметят и втянут в одно из них. Когда признают во мне если не королеву, то дейрдреанку, и решат отрубить мне голову вместе с растрепавшейся косой. Потому я и шла на цыпочках, не отходя далеко от пышного заслона зелени, а по опушкам перемещалась исключительно короткими перебежками. Лавировала между вёльвами, сосредоточенно плетущими сейд, и останавливалась только для того, чтобы перевернуть очередной труп, лежащий лицом вниз, и с облегчением выдохнуть, когда труп тот оказывался мне незнаком. Керидвенский лес из хвои и берез, скрюченных от холода, казался просто гигантским, но страх, что я найду Гектора мертвым, — или не найду его вовсе, — был и того больше.
 
— Поберегись! — закричал кто-то из воинов.
С неба падал еще один дракон. Огромное могучее существо в переливающейся чешуе, что в свете разожженного им же огня сияла, как звезды. Дракон был уже мертв: из его шеи с двух сторон торчало копье, а крылья, вывернутые наизнанку сейдом, даже не трепыхались. Он падал стремительно, закрыв собой горизонт, и когда верхушка первого древа проломилась под его весом в двадцати шагах от места, где я стояла, меня озарило, что нужно бежать.
— Ну же!
Чумазый дейрдреанец с пустыми ножнами толкнул меня в спину, и я последовала его совету. Уже спустя мгновение за спиной волнами поднялась вскопанная рогами земля, взорвались деревья, разлетаясь в щепки. Нас осыпало ими, и лишь бронзовый наруч, которым я прикрыла лицо, не позволил этим щепкам выколоть мне глаза.
Дейрдреанец, бегущий впереди, резко замер. На миг я решила, что часть щепок ранила и его тоже, но нет: щепки уж точно не смогли бы так легко отделить голову от тела. А голова дейрдреанца упала, покатилась к моим ногам и осталась лежать там с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами, когда я в изумлении остановилась тоже.
Прямо напротив, в конце лесной тропы, заросшей крапивой и кустарниками, возвышался истинный керидвенский берсерк — не человек, а гора мышц в звериных мехах со звериным же оскалом. На его выбритых висках красовался традиционный орнамент туата, нарисованный пеплом, и целых десять красных точек шли вдоль всей его щеки. «Столько дейрдреанцев он убил сегодня», — поняла я, когда берсерк сунул палец в шею обезглавленного трупа и поставил на щеке еще одну кровавую метку.
Опустив с плеча секиру, он ухмыльнулся, вскинул ее повыше и двинулся на меня.
Я сняла с пояса совиную маску и прижала ее к лицу.
Поворот. Выпад.
— Не поймал! Ме-едленно, слишком медленно. Чего так неуверенно? Старайся лучше!
Перед глазами, смотрящими в узкие прорези, только золотой клюв и зеленые листья, припорошенные снегом, но в голове — прошлое, настоящее и будущее. Все движения того, кого я даже не знала, уже были предсказаны. За спиной — ощущение птичьих крыльев, на языке — его сладкие речи. Маска пахла полевыми травами и клубничным вином с внутренней стороны, будто вдыхала воздух я, а выдыхал Совиный Принц. Тело снова наполнилось неестественной легкостью. Я знала, что крыльям вырасти неоткуда, но будто все равно могла летать: бессознательно оттолкнулась от земли, подпрыгнула и уже оказалась у берсерка за спиной. Кости словно стали подвижными и полыми, как у птицы.
Ловкость, скорость, провидение — таковы были дары Совиного Принца любому, кто осмелится оставить свой след внутри его следа. Маска действительно хранила память и силу, благодаря которой Совиный Принц продолжал жить и оберегать.
Берсерк закрутился на месте волчком, не понимая, куда я делась. Снова взмахнул секирой, но не успел — я взмахнула мечом раньше. Его лезвие вошло воину в затылок прямо под выбритым сигилом воинской ярости, и он упал замертво.
В любой другой момент меня бы затошнило, но сейчас на это не было времени. Стоило мне выдернуть меч обратно, как над ухом пронеслись снаряды пращи — свинцовые шарики, усеянные гвоздями. Стреляли откуда-то с верхушек елей. Кажется, то был охотник — такими же снарядами подбивают диких кабанов и зайцев, чтобы размозжить им черепа, но не повредить шкуры. Теперь черепа мозжили моим воинам. Я сосчитала около двадцати мертвых дейрдреанцев по пути, пока наконец-то не нашла того, кто это сделал и пытался сделать то же самое со мной. Мужской силуэт притаился средь острой хвои, сидя на ветке. Когда я добралась до него, он как раз закручивал петлю со следующим камнем.