Библиотекарь и Чудовище (ЛП)

— Сейчас, Бени.
Он был серьезен.
Покорно вздохнув, потому что она явно не собиралась выходить из положения без драки, которая не только поставила бы их обоих в неловкое положение, но и, скорее всего, все равно не сработала бы, Бени направила на Бакина то, что она сочла уместно извиняющимся взглядом.
— Мне очень жаль. В своем стремлении оказаться рядом с Фальцем я не осознавала, что веду себя так, что это может быть опасно или причинит неудобства тебе как моему защитнику, — сладко сказала она.
  
Бакин подозрительно прищурился, словно сомневаясь в искренности ее извинений. Умный самец. Фальц также бросал на нее неодобрительные взгляды, нисколько не обманутый. Она уже поняла, что их это не одурачит, но это было лучшее, чего они могли добиться, если бы настаивали на том, чтобы вытянуть из нее больше. Она подняла брови, глядя на обоих самцов. Фальц хмыкнул, и Бакин издал тихий раздраженный щелчок в задней части горла.
— Я обязательно не забуду поискать послушную пару, — пробормотал он.
Бени надеялась, что он найдет себе пару в любой женщине, которую ему удастся найти. В некоторых отношениях он напоминал Табби, ее подругу, которая так неохотно проводила время с мужчинами, предпочитая не сталкиваться с тем, что считала «мужским эго». Табби прекрасно подошла бы для этой роли, хотя ее подруга была счастлива жить в доме отца, окруженная кошками. Бени была уверена, что ей никогда не удастся уговорить подругу покинуть уютный дом ради Кровавых Равнин.
Почему она вообще задумалась об этом? Бени скоро покидала равнины, и она нуждалась в подруге, если у нее была хоть какая-то надежда осуществить свои планы. Табби было бы гораздо проще распространять материалы и назначать посыльных для секретной библиотеки. У Бени не хватало терпения вдаваться в такие подробности.
— Я искренне надеюсь, что ты найдешь идеальную женщину, — согласилась она.
Бакин весело фыркнул и покачал головой.
— Я не стану предполагать, что, кого бы ты не считала идеальной самкой для меня, так уж лестно. — Он скорчил гримасу. — На самом деле, я верю, что даже попытка представить, что бы ты придумала для меня, скорее всего, послужит причиной для ночных кошмаров в предстоящие дни.
— Очень смешно, — ответила она, хихикая.
Фальц нахмурился и отстранил ее.
— Хватит флиртовать с моей самкой. Разве у тебя нет павшего воина, о котором нужно позаботиться и успокоить его уязвленное эго?
— Я предпочитаю не наказывать себя, — сказал Бакин с усмешкой. — Кроме того, кажется, что восхищенная публика в достаточной мере успокаивает его.
Бени огляделась по сторонам, чтобы посмотреть туда, где отдыхал Элоио. Конечно же, вокруг него столпилось несколько самок. У некоторых были миски с едой, а у другой — чашка. Он улыбался всем и с благодарностью принимал их подношения. Одна самка, в частности, наклонилась ближе и заставила себя сдержать улыбку из-за того, как Виша дразнила его. Бени подозревала, что между ними что-то есть.
Оставив свое наблюдение при себе, она весело фыркнула.
— Да, он действительно выглядит так, как будто страдает.
Фальц согласился с тихим смешком.
— Пойдем. Солнце скоро сядет. Давай раздобудем еды и питья, пока не прибыли остальные члены клана. Думаю, мне было бы приятно найти удобное место для наблюдения за празднованием.
Она позволила увлечь себя за ним, пока они не подошли к накрытым столам, уставленным едой. Она заметила ростки, приготовленные в густом соусе, жареный картофель разных видов и какие-то незнакомые клубни, разнообразное мясо и даже хлеб и тесто, сваренное в меду. Она чуть не обожгла язык, когда его зачерпнули из чана с горячим медом и подали ей. Она не возражала начать с десерта. Бени застонала от вкуса и с любопытством посмотрела на Фальца.
— А Минтары выращивают пшеницу?
Он покачал головой, устраиваясь на траве. Они прислонились к большому плоскому камню, нагретому солнцем.
— Мы обмениваемся для этого и еще нескольких других товаров. Равнины не подходят для выращивания таких культур. Деревня рядом с нашей территорией открыта для торговли с нашим видом раз в месяц в специально отведенном месте за стенами святилища.
Она отправила немного острой пищи в рот, наслаждаясь сочетанием вкусов, пока обдумывала его высказывание.
— Значит, у вас все-таки есть какая-то торговля.
— Немного, — согласился он. — Только за определенные товары. Они предлагают не так уж много того, что мы можем обменять, но иногда самец возвращается с чем-нибудь небольшим, чтобы удивить свою пару. Мы не осмеливаемся брать человеческих самок. Это создает проблемы, и деревня отказывается торговать с нами. Самцы очень заботятся о наших самках и им не понравится, если люди попытаются отобрать у них пару, какими бы благими намерениями ни руководствовались жители деревни. Мы бы предпочли не прерывать торговые связи, которые обеспечивают людям среди нас некоторые дополнительные удобства.
Он секунду поколебался, прежде чем признать:
— Мой производитель получал огромное удовольствие, делая небольшие подарки моей матке. Я помню, как сияло ее лицо всякий раз, когда он возвращался с торгов, но это было давно.
— Что с ними случилось? — прошептала она.
— Они умерли. Из-за меня. Я был еще молод и настоял, чтобы мы с моей маткой отправились с производителем вдоль реки к торговому посту. Мы знали, что нам не следует сопровождать его, но я устал оставаться рядом с деревней. Для меня это было приключением, и мои родители тоже наслаждались им, проводя немного времени наедине вне деловой атмосферы деревни.
— Звучит замечательно, — сказала она.
Он сглотнул.
— Так и было. К сожалению, однажды ночью, когда мы спали, на нас обрушился шторм, и Громовая река разбушевалась. Вода разлилась, и появился огромный зверь, его длинная морда была полна клацающих зубов. Когда вода смыла наше убежище, оно сначала вцепилось в меня, пока моя матка не вытащила меня из его лап. Я помню боль от того, как его зубы разрывали мою чешую. Моя матка пыталась вырваться, когда несла меня к берегу реки. Она могла бы выжить, если бы не была так обременена. Она едва вытащила меня на берег, прежде чем существо снова поднялось из воды и утащило ее. Горе захлестнуло меня, особенно когда производитель бросился в воду вслед за ней. Я часами смотрел в реку, но ни один из них не вынырнул.
Бени зажала рот и представила себе ребенка, зовущего своих родителей на берегу реки. Она подняла руку и провела кончиками пальцев по поблекшему шраму.
— О, благословенные, — выдохнула она. — Как ты добрался домой?
— Я спустился вдоль реки до перекрестка и следовал указателям. Группа охотников нашла меня и вернулась со мной домой. Они передали меня моему дяде, и мы находили утешение в обществе друг друга, справляясь со своим горем. Мои шрамы напоминают мне о моей неудаче, говоря всем, насколько я недостоин семьи.
— Я не думаю, что они говорят это, — прошептала она. — Я подозреваю, что они говорят о том, что ты выжил, как и любая рана, полученная тобой в борьбе. Они рассказывают твою историю. Если кто-то не может видеть за ними сильного самца, который их носит, то он тебя не заслуживает.
Он взглянул на нее со стоическим и, возможно, несколько скептическим выражением лица.
— Ты действительно в это веришь?
— Я верю, — сказала она. — Ты такой смелый. Теперь я вижу, что это прекрасная черта, которой ты всегда обладал, и качество, которое, несомненно, унаследовал от родителей. Я думаю, они гордились бы таким самцом, как ты.
Он тихо кивнул, и она оставила эту тему, когда он отвернулся, погрузившись в свои мысли.
  
Бени устроилась рядом с Фальцем, когда солнце опустилось за горизонт, заставив луну ярко сиять в небесах. На равнинах все было намного ярче, чем в Цитадели. Неземные песни зазвучали в знак уважения к славе их богини Нотуры. Как только камень остыл, Бени была удивлена, когда Фальц оторвался от него и пригласил ее уютно устроиться между его передними лапами. Одна лапа легла ей на колени, когти обхватили ее ногу сбоку.