Непреодолимо

Она улыбнулась, устроившись на диване, подогнув под себя ноги.
- Как мило.
Я взял ее стакан с маленького журнального столика и протянул ей.
- Да. Гораздо приятнее, чем то, к чему я бы вернулся, в пустой дом.
Она сделала глоток виски.
- Значит, девочки с твоей сестрой?
- Да. Джоди. У нее есть дочь на год старше Милли и сын, ровесник Фелисити. Они все очень хорошо ладят. Я бы хотел, чтобы они жили поближе.
  
- Я бы хотела, чтобы Сильвия тоже жила поближе. Я почти не знаю своих племянницу и племянника.
Она грустно улыбнулась.
- Как Сильвия? Я давно с ней не разговаривал.
- Хорошо, я думаю. Я тоже не часто с ней разговариваю. Фрэнни снова выпила из своего стакана, затем уставилась в него. - Но я хотела бы это изменить. Я должна связаться с ней. Вы близки со своей сестрой?
Я кивнул.
- Довольно близки. Мы оба заняты детьми и работой, но в детстве мы были очень близки. Она старше меня всего на семнадцать месяцев. И она замужем за отличным парнем. У них это выглядит легко.
Она подняла глаза, с любопытством смотря на меня.
- Могу я спросить, что случилось с твоим браком, или это слишком личное?
Я выдохнул и опрокинул в себя еще немного виски.
- Мой брак был трудным с самого начала. Карла забеременела Милли прямо перед моей отправкой, и мы быстро поженились перед моим отъездом. Мы знали друг друга всего несколько месяцев.
- Ты служил в морской пехоте, верно? - спросила она.
- Да.
- Что заставило тебя пойти в армию?
- В свои двадцать с небольшим я некоторое время был потерянным, не знал, чем хочу заниматься. Я бросил колледж, потому что был слишком незрел, чтобы справиться с ответственностью, а родители сказали мне, что не собираются больше платить за то, чтобы я слонялся вокруг. Я сделал еще один глоток. - Мне нужно было сжечь немного энергии, и я хотел выбраться отсюда. Однажды я решил, что быть морским пехотинцем - это круто. И вот так решил записаться.
- И ты был в Афганистане?
Я кивнул.
- Дважды. И я был в Ираке. Так что в первые годы нашего брака, пока старшие две девочки были маленькими, меня часто не было дома. Это не помогло. Потом, когда я закончил службу, я хотел вернуться туда, где я вырос, а она хотела переехать в Джорджию, она родом оттуда. Она сказала, что согласится приехать сюда, если я соглашусь завести еще одного ребенка. Так что мы сделали и то, и другое.
Я сделал паузу, чтобы выпить.
- Но не имело значения, где мы жили. Мы никогда не делали друг друга по-настоящему счастливыми. В конце концов, это привело к обидам.
- Обидам на что?
Она сделала еще один маленький глоток.
- О Боже, да на все. Она обижалась на то, что я женился на ней из-за чувства долга, а не из-за чего-то другого. Она обижалась, что оставалась одна с детьми, пока я был на службе. Потом, когда я вернулся домой и с трудом адаптировался к гражданской жизни, она обижалась на меня за то, что я не вернулся быстрее. Кроме того, она снова чувствовала себя брошенной, потому что днем я работал, управляя хозяйственным магазином, а вечером ходил на занятия, чтобы закончить учебу.
Фрэнни медленно кивнула и сделала еще один глоток.
- Как вы оказались в Кловерли? Это Сильвия устроила тебя на работу?
- Да. Я закончил учебу и искал работу получше, и однажды столкнулся с ней, когда она была дома. Она представила меня твоему отцу.
- А когда у тебя появилась хорошая работа, все стало лучше?
- Не совсем. Мы все время ссорились, а когда не ссорились, много злились и молчали.
- Должно быть, это было ужасно.
- Так и было. Я нахмурился. - Я пытался сделать так, чтобы все получилось, я действительно пытался - особенно ради детей. Но ничего из того, что я делал или говорил, не считалось правильным, и я устал быть плохим парнем. В конце концов, я перестал пытаться, и она сбежала с другим.
- Мне жаль.
Я покачал головой.
- Не стоит, не меня, во всяком случае. Не то чтобы у нас с Карлой была какая-то великая любовь. Но наши дети заслуживали лучшего. Я каждый день чувствую себя ужасно из-за того, что подвел их.
- Ты не подвел их, Мак. Она положила руку мне на ногу. - Иногда браки не складываются. Это не твоя вина.
Я слышал то же самое от сестры, от Вудса, от родителей... но я не мог убедить себя в этом. Разумом я понимал, что Карла несправедливо винит меня в разводе, но ее слова разъедали меня до глубины души. Может быть, я не любил ее так, как должен был. Может быть, я не знал как.
Фрэнни покрутила янтарную жидкость в своем стакане.
- Девочки не часто говорят о своей матери.
Я покачал головой.
- Уже нет. Сначала они очень скучали по ней, но с тех пор она виделась с ними всего пару раз, и страх разлуки ослаб. Я уверен, что в каждой из них где-то есть зияющая рана и постоянный страх быть брошенными, но в целом они в порядке.
- Это твоя заслуга, - сказала Фрэнни.
- И их психотерапевта. Я выпил еще немного виски. - Я буду оплачивать эти счета еще долгие годы. Милли в последнее время задает сложные вопросы, интересуется, любит ли ее мать.
Фрэнни вздохнула.
- Что ты ответил?
- Я сказал «да», и я думаю, что это правда, но хрен его знает, что у Карлы в голове.
Я сделал еще один большой глоток и провел рукой по волосам.
- Прости меня, Фрэнни. Я не хотел вываливать все это на тебя.
- Эй, - настойчиво сказала она, снова положив руку на мою ногу. Я хочу, чтобы ты был откровенен. Ты можешь рассказать мне все.
Я улыбнулся ей. Ее щеки раскраснелись, волосы были в беспорядке, под глазами размазался макияж, но это было неважно. Она все еще заставляла мое сердце биться быстрее. И то, как терпеливо она сидела тут, пока я выплескивал весь свой эмоциональный мусор, то, как она уделяла мне все свое внимание и говорила все нужные вещи... это заставило меня почувствовать себя так, как я не чувствовал уже очень, очень давно, уверенным и понятым. Я чувствовал, что могу сказать ей все, что угодно.
Но с меня было достаточно разговоров.
- Спасибо, - сказал я. - Но знаешь что? Таких ночей, как эта, будет мало, возможно, вообще не будет, и я не хочу тратить их на жалобы о своей бывшей. Расскажи мне о себе.
Свет заплясал в ее глазах, и она пожала плечами.
- Что ты хочешь знать?
- Хммм…
 Я сделал последний глоток виски и поставил пустой стакан на стол, после чего потянулся за ее.
- В основном я хочу знать, почему ты сейчас так далеко от меня.
Она хихикнула, позволяя мне отставить ее стакан в сторону и притянуть ее к себе на колени, также как она сидела той ночью, расположившись на моих бедрах. Моя рубашка была расстегнута, и она тут же положила руки мне на грудь. Боже, как приятно, когда тебя так трогают. Я и забыл, как это хорошо.
- Что теперь? - спросила она.
- Теперь я хочу знать, почему на тебе все еще так много одежды.
Она дьявольски усмехнулась, расстегивая молнию на толстовке и отбрасывая ее в сторону. Затем она заколебалась, посмотрев на огонь, который был единственным источником света в комнате. Сначала я не понял почему, но когда она стянула через голову маленькую белую майку, я заметил шрам на ее груди. Я сразу же протянул руку и проследил длинную, неровную, темно-розовую линию, которая проходила между грудями.
- Больно? спросил я.
Она покачала головой.
- Для чего была сделана операция?
Я родилась с врожденным пороком сердца - двустворчатым аортальным клапаном. В детстве мне сделали несколько операций по восстановлению клапана, а в десять лет заменили его.
- Звучит страшно.
Я с беспокойством посмотрел на нее, положив руки на ее талию.
- Сейчас ты в порядке?
  
- Я в полном порядке. Самое худшее, что может произойти , это то, что я могу быстро устать, и мне нужно следить за уровнем холестерина. У меня немного повышенный риск аневризмы или сердечной недостаточности. Но я очень серьезно отношусь к своему организму, правильно питаюсь, занимаюсь спортом, принимаю все лекарства и посещаю всех врачей, как хорошая девочка.