Мальчики из Фоллз

Эти выскочки ведут себя так, будто весь мир принадлежит им, но, полагаю, волки, рожденные в неволе, даже не подозревают, что не должны сидеть на привязи.
Осмотревшись вокруг, вижу, как на меня устремляется несколько взглядов – проверяют, кто вошел в чат, – и подавляю свое веселье. Держу пари, тут у всех имена вроде Хадсон или Харпер.
Я подхожу к барной стойке, ощущая сдвиг в атмосфере. Разговоры затихают, перешептывания начинают заглушать музыкальный автомат. Мне здесь не место.
Они знают, кто я такая. Теперь посмотрим, что произойдет дальше.
Прислонившись спиной к латунным перилам, оглядываю зал. Томми становится рядом со мной.
– Если хотите задержаться – делайте заказ, – говорит кто-то.
Повернув голову, смотрю на бармена. Парень меняется в лице, когда до него доходит.
– Не важно, – ретируется он.
По-моему, мы продаем ему траву.
Я окидываю взглядом столики, расставленные вдоль стены, замечаю Трент и наблюдаю за ней, пока она не поднимает глаза, перестав делать вид, будто не заметила моего появления.
Даже забавно осознавать, что дочь Джареда Трента должна мне денег.
Кто-то стоит рядом с ней, и я отсюда чувствую его презрение.
Хотя он смотрит не на меня. Его пристальный, переполненный нетерпимостью взгляд направлен на девочку, стоящую рядом со мной. Посмотрев на парня, потом на Томми, замечаю, как она опускает глаза, словно пытается исчезнуть.
Они меня не пустят.
– Это твой город, – говорю ей. – Почему они тебя ненавидят?
Она лишь качает головой. Я бросаю очередной взгляд на стол Пиратов, сильнее распаляясь от злости. Томми тринадцать. Что их, мать твою, не устраивает?
– Торгуешь? – спрашивает какой-то парень, пристроившийся сбоку.
– Нет.
Он уходит, а я мотаю головой. Смешно, что мне здесь рады больше, чем Томми. Наверное, я более полезна.
Трент поднимается и идет в нашу сторону, останавливается возле меня, притворяясь, будто что-то заказывает.
– Я все верну завтра, – тихо произносит она, после чего берет соломинку, тянется через барную стойку и наливает себе содовую.
– Дилан, – возмущается бармен.
Но я отвечаю:
– Сейчас.
– У меня нет такой суммы.
– Сейчас. – Наслаждаясь ситуацией, грозно смотрю на голубоглазую в надежде, что у меня появится причина ей врезать. – Иначе наша следующая встреча состоится перед твоими родителями или у школы.
– Пошла ты к черту. – Трент потягивает свой напиток, хлопая ресницами. – Я не обязана платить за плохой товар. Продолжай наезжать на меня, и у тебя не останется ни одного покупателя.
И я не сдерживаюсь. Выбив стакан из ее рук, дергаю девчонку за волосы.
– Ай! – вскрикивает она. – Отвали!
Толпа взрывается ревом, люди окружают нас. Трент обхватывает мои ноги, бьет плечом в живот и прижимает к барной стойке. Я падаю на деревянные табуреты. Боль пронзает спину.
– Уф, – рычу, утягивая ее за собой.
Вцепившись ей в воротник, отталкиваю Трент, переворачиваю и, забравшись сверху, пригвождаю ее к полу.
– Слезь с нее! – орет кто-то. Десяток ног мельтешит вокруг.
Меня хватают за одежду, но отпускают прежде, чем я успеваю их отбросить.
– Ты только хуже сделаешь, – произносит мужской голос.
Трент бьет меня по лицу. Я завожу кулак назад, радуясь, что у нее не оказалось денег. Так веселее.
Правда, нанести удар мне не дают. Кто-то, схватив обеими руками за куртку, оттаскивает меня от девчонки и толкает назад. Парень в длинных черных шортах, белой футболке и кроссовках наклоняется, затем поднимает Трент на ноги.
Он проверяет ее лицо, однако она, отмахнувшись от него, свирепо смотрит на меня, словно на грязь.
Соплячка. Пытаюсь протолкнуться мимо чувака, чтобы наконец-то ей всыпать. Он ловит меня за шиворот и отводит подальше от Трент, рявкнув:
– Назад!
Незнакомец уже отворачивается, как вдруг что-то привлекает его внимание. Взгляд голубых глаз опускается к моей шее. Нахмурив темные брови, он убирает мои волосы.
Я отталкиваю его руку, оскалившись, но парень уже увидел то, что хотел.
Он грозно оглядывается на ту, кого защищал.
 
Длинная зеленая линия перечеркивает вертикальную надпись «РИВЕР» [1], спускающуюся вдоль боковой поверхности моей шеи. Это метка банды Грин Стрит [2].
Теперь он в курсе – Трент сама нарвалась.
Она стыдливо избегает его взгляда, словно у нее проблемы. Словно…
Он поругает ее.
И тут меня осеняет. Он не ее парень. Это Хоукен Трент. Ее двоюродный брат.
Так, так, так, мистер президент класса. Недавно окончил школу. Я вспомнила. Он выше, чем кажется на фотках в спортивном разделе местной газеты.
– Проваливай отсюда, – заявляет блондин, в котором я узнаю Кейда Карутерса.
Они оба футболисты. По крайней мере, Хоук играл в футбол.
Кто-то приближается ко мне, однако, запустив пальцы в свои короткие черные волосы, Хоук цедит сквозь зубы:
– Подожди. – Он вытаскивает бумажник, играя желваками, достает несколько купюр. – Сколько? – спрашивает, не глядя на меня.
Но Дилан Трент выпаливает:
– Хоук, не плати ей ни цента! Она продала мне сломанный телефон!
– Ты лживая мелкая дрянь, – рычу я, выглядывая из-за ее кузена. Моя кожа пылает.
Ему отвечает Томми:
– Четыреста.
Я слышу, как Хоук отсчитывает деньги, а сама не свожу глаз с Дилан. Она обиженно дуется.
Хотя все равно прячется за братцем, не так ли? Подруги толпятся вокруг нее; какая-то блондинка качает головой, глядя на меня.
Хоук протягивает руку Кейду.
– Дай мне свои наличные.
Когда у блондина отвисает челюсть, Хоук вскидывает брови. В итоге, вздохнув, Кейд выуживает деньги и протягивает ему.
Пока Хоук считает, Дилан показывает мне средний палец. В ответ я улыбаюсь, предвкушая веселье. Я тебя на лоскуты порежу.
Хоук сует деньги мне в руку, и я смотрю на них. Грязь видна под моими ногтями сквозь сколы красного лака трехнедельной давности.
– Если в будущем у тебя возникнут проблемы с кем-либо из Фоллз, – говорит Хоук, – то будешь решать их через меня. Я не хочу видеть ваши наркотики, дерьмовое краденое барахло или выходки уэстонских Бунтарей в нашем славном городе. Поняла?
За исключением музыки, по-прежнему доносящейся из колонок, в зале повисает тишина. Все смотрят на нас с Томми. Однако потом… слышится чей-то тихий смех. Подняв глаза, замечаю, как блондинка, стоящая рядом с Дилан, прикрывает свою ехидную улыбку ладонью.
Стены будто сдвигаются.
Сейчас она получит повод улыбнуться.
Я швыряю деньги обратно. Не дав никому опомниться, сжимаю кулаки и вскидываю ногу. Носок моего ботинка врезается прямо в ее гребаный рот.
Раздаются крики; я делаю выпад, но Хоукен Трент подхватывает меня раньше, чем я успеваю дотянуться до его кузины, и закидывает себе на плечо. Извиваясь, пытаюсь высвободиться.
При этом все равно отлично вижу блондинку. Она на полу. Зажимает рот рукой, вереща, словно ребенок. Кровь струится между ее пальцами. Люди толпятся вокруг, пытаясь ей помочь, только Хоук уносит меня прочь.
– Господи Иисусе, – сдавленно произносит он, резко поставив меня на тротуар, и пятится назад. Я ощущаю медный привкус во рту. Его сестра разбила мне губу, нанеся один хороший удар во время драки.
От взгляда Хоукена и цвета его глаз желудок куда-то проваливается.
– Ты знаешь, каков процент рецидивистов среди людей, сидящих в тюрьмах? Такой жизни ты хочешь для себя?
Да ладно…
Томми подходит ко мне, а я вновь натягиваю капюшон.
– Осенью тебя не будет рядом, чтобы защищать своих девочек, мистер президент класса.
– Я буду неподалеку, – отвечает Хоук с таким видом, будто сдерживает улыбку, отступая обратно к клубу. – Чтобы я больше не видел твою задницу здесь. Проваливайте!
Открыв стеклянную дверь, он возвращается в «Ривертаун».