Эти непредсказуемые зигзаги любви (СИ)

— Вот это-то и плохо, не находишь?
Фэлкон понял, что его ум сопротивляется, а тело уже предаёт. Он с трудом оторвался от гипнотизирующих синих глаз и опустил взгляд на сильные руки Никоса, представив их на своём теле, а эти твёрдые манящие губы — на своих губах, и горячая волна прилила к щекам, окрашивая их в пунцовый цвет. Дыхание против воли участилось. Чёрт! В глубине души он знал, что это конец, что сейчас он просто не в силах оттолкнуть этого мужчину. И пусть это окажется лишь изощрённой местью, а когда всё закончится, будет нестерпимо больно, но это всё будет потом, а сейчас он желает пережить все те эмоции, которые он похоронил в самой глубине своего сердца, лелея и оберегая. Рис решительно поднял голову и, преодолев и без того мизерное расстояние, разделяющее мужчин, впился в губы Кристофидиса обжигающим поцелуем. Никос замер, но лишь на мгновение, а затем ответил на поцелуй так, как сотню раз мечтал Рис в своих самых смелых фантазиях и снах. Но, когда он уже готов был растечься лужицей у ног брюнета, здравый смысл возобладал, и он, прервав поцелуй, провёл рукой по иссиня-чёрным волосам Никоса, слегка оттянув их, прошептал:
— На кровати будет удобнее.
Он быстро поднялся и, освободившись из кольца рук мужчины, который вскоре снова должен стать его любовником, направился к широкой кровати, стягивая на ходу одежду и бросая её на пол.
— Чего ждём? Особого приглашения? — спросил Рис, разворачиваясь и внимательно глядя на Никоса янтарными глазами тигра. — Располагайся, а я в ванную.
— Давай, я подожду. Я уже был там прямо перед тем, как решился встретиться с тобой.
— Надо же, предусмотрительный какой. Как знал, чем может закончиться встреча, — беззлобно заметил Рис.
— Надеялся, что именно так. Но с тобой, непредсказуемый мой, ни в чём нельзя быть уверенным заранее.
Хмыкнув, Фэлкон голым проследовал в ванную, продемонстрировав Никосу свой упругий крепкий зад.
Его не было примерно пятнадцать минут. Кристофидис понимал, какие нужные, но неприятные для глаз процедуры делает там Рис, и решил его не торопить. Он разделся и прилёг на кровать. Странно, но он поймал себя на мысли, что именно сейчас чувствует себя абсолютно счастливым. Да, у него был Дэн, с которым он жил два года, но такого умиротворения и желания целиком отдаться другому человеку, броситься, как в омут с головой, у него не было. Похоже, ему удачно удавалось скрывать даже от себя самого, что он скучал по своей первой настоящей любви все прожитые годы и ничего не забыл. И это осознание будоражило его больше, чем он бы того хотел. Понимание того, что он не забывал эту дерзкую улыбку, тепло тела, сонное дыхание своего блондина на затылке, волнующие страстные поцелуи и ласки, пришло ясно и неожиданно, повергая в шок. Он был рад простой истине, что их жизни, пока они живут на этой земле, каким-то непостижимым образом были и остаются связаны. И нет смысла бороться с судьбой, если от этого союза они оба только выиграют. Закинув руки за голову, Никос вспоминал некоторые эпизоды из их совместного прошлого и как дурачок улыбался. Скользя глазами по стене, он увидел в рамке фотографию Риса возле фонтана. Память тут же услужливо подсказала ему, в какой именно день она была сделана им же самим.
Это было незадолго до выпуска из университета. Они были уже давно вместе, но в глазах друзей и знакомых оставались непримиримыми соперниками за прекрасный пол. Они всё так же подкалывали друг друга и делали мелкие пакости. Никос в тот день решил позлить Риса и позволил милой симпатичной брюнетке, которая бегала за ним около полугода, обнять себя в столовой и поцеловать в щеку. На этот провокационный выпад язвительный блондин только ехидненько усмехнулся и отомстил буквально сразу после пары по философии.
Выходя из аудитории, я застал его в компании милых девчонок-близнецов. Он сиял, как начищенный самовар, и позволял девушкам в облегающих платьях нежно прижиматься и тереться грудями о свой торс. Этот пиздюк победно посмотрел мне в глаза и имел наглость подмигнуть. За что хотелось Никосу открутить его блондинистую голову.
  
Да, его парень никогда не оставался в долгу и всегда с лихвой платил по счетам. Но самое интересное: он всегда действовал открыто, предпочитая горькую правду лжи. Поэтому Кристофидис до сих пор не мог понять, что произошло в тот злополучный день? Почему его Рис поступил так подло с ним? Или всё-таки он не видел всей картины и что-то упустил, оставив важную часть головоломки за кадром? Наверное, стоит поговорить с Рисом о прошлом. Так сказать, поставить жирную точку и двигаться дальше. Но это будет потом, не сейчас. Они и так столько времени ходят кругами — один день огромной роли не сыграет. Он был уверен, что принял верное решение: враждебность и злоба на Фэлкона не доведут до добра. Он не хочет более отвергать свои истинные чувства, не желает обличать Риса и не хочет наказывать его за причинённую боль. Он всеми фибрами души желает удержать возле себя настырного блондина. И он его удержит несмотря ни на что.
Рис же решил не бороться более с собой и собственными желаниями. Пусть всё произойдёт. Если это только месть, то они переспят и Никос уйдёт из его жизни, оставив приятные воспоминания о сегодняшнем чудесном дне. А если нет, то… Вот это и есть тот вопрос, на который он сам не знал ответа.
— Как жаль, Никос, что когда-то твоя гордость оказалась сильнее веры в наши чувства, — прошептал в пустоту Фэлкон.
Он вытер тело полотенцем и вышел из ванной навстречу неизвестности с высоко поднятой головой.
Приподнявшись на локтях, темноволосый мужчина, лежащий на кровати, наблюдал за приближением Риса, жадно впитывая глазами его наготу.
Не дойдя до кровати каких-то пары шагов, Рис остановился, ощущая неловкость, как в первый раз.
— Только не вздумай бежать, дорогой, — хрипло предупредил Никос. — Иди ко мне. Хочу тебя.
Глубоко вздохнув, Фэлкон вернул себе некое подобие спокойствия и решительно шагнул к Никосу. Минута, и он скользнул на кровать к Кристофидису, слегка коснувшись бедром тела лежащего возбуждённого мужчины.
Господи! Голова Риса шла кругом, а по телу прошла горячая волна. Плоть словно по волшебству налилась силой от одной только мысли, что рядом находится желанный человек. Он как завороженный смотрел на то, как любимый человек перевернулся на бок и, глядя прямо в глаза, стал преодолевать последние сантиметры, чтобы соединить их губы поцелуем. Спина Риса выгнулась от удовольствия, и он прижался бёдрами к телу Никоса. Кристофидис прервал поцелуй и с лёгкой усмешкой заметил:
— О, да ты в полной боевой готовности.
— Кто бы говорил, — ответил Фэлкон, слегка отодвинувшись и проведя рукой по вздыбленной плоти любовника.
И едва не задохнулся от восторга, увидев этого монстра — тяжёлый, впечатляющих размеров, с набухшими венами и ярко-рубиновой головкой член.
— Ух ты! — воскликнул Фэлкон, ощущая, как собственный член дёрнулся от предвкушения, довольно демонстрируя явную заинтересованность в происходящем.
— Чёрт, Рис, скажи это! — потребовал Никос.
Рису не нужно было объяснять, чего добивается Кристофидис — он знал.
— Да, — медленно сказал он. — Я хочу тебя в себе. Я желаю этого.
Точка невозврата была пройдена. Никос перекатил любимого на спину и оказался лежащим сверху. Лёгкость, с которой он это проделал, говорила о том, что за спиной у мужчины огромная практика таких отношений. Это немного огорчило Риса, но он не подал вида.
— Итак, дорогой, начинаем вспоминать, как достичь оргазма с мужчиной, — проговорил Никос. — Не стесняйся, если имеются какие-нибудь пожелания.
— Не болтай. Трахни уже.
— Вот это уже мой нетерпеливый Рис. Узнаю.
Фэлкон приподнял бёдра, подстёгивая любовника к действию.
— Хм, я смотрю, ты успел подготовить себя, — усмехнулся Никос, круговыми движениями поглаживая скользкий от смазки анус светловолосого мужчины.
Затем он слегка надавил и проник одним пальцем в сжавшееся от чужого проникновения отверстие. Рис тихонько вздохнул.