Эти непредсказуемые зигзаги любви (СИ)

— Войдите, — рявкнул Кристофидис.
Он сидел в кресле спиной к Рису и с кем-то говорил по телефону на повышенном тоне.
— Я всё тебе сказал. Чтобы завтра документы были готовы и к десяти утра лежали у меня на столе, понятно? Да мне абсолютно пофиг, как ты это сделаешь!
Высказав всё невидимому собеседнику в трубку, жгучий брюнет отключил мобильный и сильно сжал его в руке.
— Здравствуй, Никос. Рад видеть, что твой характер совершенно не изменился: всё так же резок, скор на расправу и деятелен. Это нам только на руку — будет легче работать.
Грозное проклятье слетело с губ Кристофидиса: Рис был последним человеком, которого ему хотелось бы видеть у себя дома. Последний раз они виделись при весьма плачевных обстоятельствах и расстались едва ли не врагами. А теперь им придётся работать вместе каждый день по несколько часов.
— Ну, чем обязан такой персоне? — с насмешкой в голосе спросил Никос.
— Помню, однажды ты приглашал меня в гости, но я так и не решился.
— Именно. Твоё время безвозвратно ушло, — резко ответил брюнет, разворачивая инвалидное кресло и встречаясь взглядом с Рисом. — Разговор окончен. А теперь вали отсюда, будь так любезен.
Фэлкон едва ли не физически ощущал волны ненависти, исходящие от того, кого некогда до безумия любил.
— Я неимоверно счастлив, что ты ещё помнишь меня. Глубоко же я запал в твою душу. Но невежливо выгонять людей, если они желают тебе помочь. Я твой новый инструктор.
— Что?! Охуеть! Убирайся ко всем чертям!
Никос окончательно озверел. Любой здравомыслящий человек постарался бы держаться от него в такие минуты на приличном расстоянии, но Рис не отступил. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице, только глаза на минуту сверкнули недобрым огнём. Набрав в лёгкие больше воздуха, Фэлкон спокойно и ровно ответил:
— Я изучил твою медицинскую карту, Никос. Ты, мой дорогой бывший друг, совершенно точно сможешь ходить и в скором времени даже бегать, если не будешь корчить из себя немощь.
— Баста, сука! — оборвал Кристофидис. — Говоришь, желаешь помочь по доброте душевной, так?
— Нет, что ты! Я существо меркантильное и работаю только за соответствующую оплату своего труда. Но взятые на себя обязательства выполняю честно, выкладываясь на полную катушку.
— Что же, я согласен. Посмотрим, что ты можешь, хвастун херов. Но у меня одно условие…
— Какое?
— Ты говоришь — я выполняю, но мы ни о чём с тобой не говорим, кроме как об упражнениях, касающихся здоровья. Всё исключительно по делу, не иначе.
— Согласен. Сразу предупреждаю: многое из того, что мы будем делать в тренажёрном зале, весьма болезненно. Но ты не хрупкий цветочек — выдержишь. Я выражаюсь ясно?
— Более чем, Фэлкон. Приступим?
— Вот и ладненько. Раз мы поняли друг друга, показывай дорогу в тренажерный зал, — сказал Рис, открывая дверь в коридор и пропуская инвалидную коляску вперёд.
Через два часа Фэлкон покинул дом Кристофидиса и поспешил домой, где его ждал сын, который уже вернулся домой с тренировки по каратэ.
Даже не оборачиваясь, мужчина затылком чувствовал прожигающий спину взгляд холодных синих глаз Никоса, которой смотрит ему вслед. Да, они оба сегодня хорошо поработали, не сказав ни одного слова не по теме. Брюнет был холоден и собран. Его красивое мужественное лицо напоминало холодную бездушную маску. Рис морально устал и радовался тому, что всего через полчаса его ждут только положительные эмоции в кругу семьи.
На следующий день всё повторилось по тому же сценарию. Так продолжалось каждый день в течение нескольких месяцев. Успехи Кристофидиса были очевидны — он уже полностью чувствовал нижнюю часть своего тела.
— Ещё одно упражнение, и ты полностью свободен.
— Как ты добр, Фэлкон, — пробормотал Никос.
— Ты мне платишь не за доброту, а за результат. Увидимся позже. Ты достиг великолепного прогресса за удивительно короткий срок, Кристофидис.
Рис вышел из зала, тихо прикрыв дверь.
Никос смотрел задумчиво на дверь, за которой исчез дерзкий блондин с ясным янтарным взором. Но тут раздался мелодичный звонок мобильного телефона.
  
— Слушаю, Дом, — ответил он.
Услышав новости, молодой человек какое-то время не мог произнести ни слова. Он старался переварить информацию, свалившуюся на него как гром среди ясного неба.
— Невероятно, — Никос с трудом сглотнул. — Я пока приберегу эту информацию для родных на десерт.
— Понимаю, — послышалось из трубки. — Я бы поступил точно так же, дружище. Пока, созвонимся.
Его друг с ним согласен. Это хорошо.
С этого дня Никос стал тренироваться более усердно, особенно тогда, когда уходил Рис.
Сестра Кристофидиса по секрету сказала об этом Рису в один из дней. Во время очередного занятия Фэлкон присмотрелся к своему подопечному и понял, что Никос снова стал тем, кем его знали все родные и знакомые: красивым, уверенным в себе и в своих силах бизнесменом. Он снова превратился в изысканного, умного, опасного, в то же время дерзкого и смелого мужчину, при виде которого замирали девичьи сердца, а затем начинали биться сильнее. Рис понял, что осталось максимум несколько недель до того, как Никос начнёт ходить. Его время вышло — пришла пора Рису исчезнуть из жизни брюнета точно так же по-английски тихо, незаметно, как он и появился в ней. Он ничего не сказал Кристофидису: банально не хватило смелости и душевных сил. Неприятно было снова осознать, что из всех когда-либо встреченных мужчин никто в подмётки не годился этому холодному красавцу с куском льда вместо сердца. Хер кто скажет, глядя на этого шикарного мужчину, что он нетрадиционной ориентации. Так что ничего удивительного нет в том, что он некогда втрескался в Никоса по самые уши, как только впервые увидел. И на данный момент самое ужасное открытие для Риса заключалось в том, что за девять лет разлуки это чувство не исчезло, а лишь мирно дремало, словно ожидая своего часа, чтобы вернуться и обостриться, как затяжная болезнь. Пора было уносить ноги, если он снова не желает собирать себя по частям. Хватит, он сделал всё от него зависящее, чтобы этот гордый бизнесмен встал на ноги и вернулся к нормальной, полноценной жизни. Хватит, они больше не увидятся. Приняв единственно верное решение, Рис отправился домой, предварительно сообщив сестре Кристофидиса о том, что его миссия выполнена и её брат больше в его услугах не нуждается. Перед тем, как закрыть за собой дверь в прошлое, светловолосый мужчина сказал Лие:
— Только предупредите брата, что мотоцикл — средство передвижения, а не способ быстро попасть на тот свет. До свидания.
***
— Это шутка?
Никос Кристофидис стоял возле велотренажёра на собственных ногах и, яростно сверкая синими глазами, смотрел на сестру, словно именно она виновата в том, что Рис сегодня не пришёл.
— Нет, брат, — сказала чопорно Лия. — Рис вчера лично сообщил мне, что это было ваше последнее занятие. Он просмотрел твои последние анализы и результаты обследования, а также прочитал медицинское заключение специалистов, придя к заключению, что дальше ты прекрасно справишься сам, без его помощи. И собственными глазами вижу, что он оказался прав.
— Сучонок! Только вот окрепну, найду и как следует надеру его шикарную задницу.
— За что? Какая же ты неблагодарная скотина! Только благодаря Рису, ты сейчас тот, кто ты есть! Ты не имеешь права быть недовольным, брат.
— Лия, сестричка, — понизил голос Никос, — ты многого не знаешь. Позволь мне самому решать, ведь ты не видишь всей картины в целом. Так что мне лучше знать, что и как нужно делать. Иди.
Лия покинула тренажёрный зал, совершенно ничего не понимая: «Чем успел так разозлить брата настолько приятный и обходительный молодой человек, как Рис Фэлкон. Ай, да пусть сами разбираются между собой!» Но в душе она сочувствовала красивому блондину, которому удалось вызвать неудовольствие её несгибаемого брата. Никос, даже будучи прикованным к инвалидному креслу, был невыносим, а сейчас, когда снова обрёл возможность самостоятельно ходить, и подавно. Она на своей шкуре испытала силу воли брата и как никто другой понимала, что Фэлкону придётся пройти все круги ада, если он где-то «прижал хвост» брату.