У каждого Темного Лорда... (СИ)

— Каким же образом, позвольте узнать?
— Самым прямым. Вы явитесь в Министерство Магии…
— Это я уже пробовала, — усмехается мадам Боунс. — Вы полагаете, этот раз будет лучше предыдущего?
— Полагаю, да. Дело в том, что исполняющий обязанности министра и его заместитель как раз вчера слегка приболели, поэтому не смогут своевременно отреагировать на ваше появление. Ну а помощник министра Персиваль Уизли, к которому вы явитесь для улаживания бумажных вопросов, проявит должное служебное рвение и ускорит бюрократическую процедуру, насколько это возможно. Благо в его официальных инструкциях ни словечка про вас не говорится, а значит, у него нет ни единой причины вам препятствовать.
  
Джинни ставит на стол тарелку с кексом, и я временно выбываю из диалога, поскольку вот именно этого мне и не хватало для полного счастья.
— А вы, я смотрю, его перевербовали? — удивляется мадам Боунс. — Пару лет назад между вами, кажется, были не слишком теплые отношения.
— Ну, всякое бывало, — я не без усилий отрываюсь от сладкого. — Но нынче Перси готов нам помочь, и мы этому весьма рады.
— Вы уверены, что его усилий будет достаточно? После того, как нынешний господин министр сумел посадить меня под стражу, не соблюдая даже видимости законных процедур, которые должны бы предшествовать такому решению, я бы не стала слишком полагаться на то, что я должным образом заполню документы.
— Да, мы бы тоже не стали. Поэтому послезавтра с утра в «Пророке» и еще нескольких изданиях появится заметка о вашем чудесном спасении. С колдографией непременно. Перси хотел даже организовать пресс-конференцию, но в итоге мы решили, что это будет слишком уж нарочито. Лучше сделать вид, что к организации публикаций никто руку не прикладывал. Ну а потом, вероятно, вам придется дать еще несколько интервью, а вот пребывание на людях ограничить, на всякий случай. До тех пор, пока вас официально не признают здравствующей. У нас есть список надежных домов, в которых вы можете поселиться на это время, я вам покажу, выберем.
— Ладно, во всяком случае, можно попробовать, — с сомнением тянет мадам Боунс.
Вот и я думаю: можно попробовать.
— Малфой, это уже четвертая порция, тебе же плохо будет, — тихо говорит Джинни.
— Знаешь, Уизли, — тянет Малфой, глядя на кусок кекса в своей тарелке. — Когда вся эта кутерьма закончится, я надеюсь, Поттер одолжит мне тебя на пару дней.
— В каком смысле? — хором возмущаемся мы с Джин.
— Хочу, чтобы ты дала мастер-класс нашим эльфам. Я полагал, что они прекрасно готовят, однако совершенно очевидно, что некий пласт кулинарного мастерства прошел мимо них.
— Даже и не пойму, это ты мне комплимент сделал или обозвал домовым эльфом? — усмехается Джинни.
— Я и сам не знаю, — вздыхает Малфой, разрезает свой кекс и решительно съедает очередной кусочек.
 ...должны быть реликвии 
После чаепития все расходятся кто куда, и на кухне остаемся только мы с Амелией Боунс. Впрочем, и мы сидим там не слишком долго: ровно столько, сколько нужно на то, чтобы связаться с Перси и уточнить детали завтрашнего явления Амелии в Министерстве. По идее, стоило бы прямо сейчас же обсудить «перспективы дальнейшего сотрудничества», как выразился бы тот же Перси, но боюсь, я и обычно-то недостаточно интеллектуален для подобных бесед, а уж после сегодняшней встряски даже шоколадный кекс не может вернуть мне видимость умной физиономии.
Так что Амелия уходит общаться со Сьюзен, а я иду в гостиную, общаться… с теми, кто там есть. Прямо передо мной туда заходит Драко, встает на пороге и театрально откашливается. Из гостиной слышится приглушенное ойканье Гермионы и недовольный голос Рона:
— Это не дом, это блин общежитие четырех факультетов! Уже спокойно посидеть с девушкой негде!
— Это у вас называется «посидеть»? — язвительно уточняет Малфой.
— Вот только не надо делать вид, что мы тут чем-то ужасно непристойным занимались. Подумаешь, целовались.
— Дальше вы, пожалуй, выясняйте без меня, мне все равно надо в лабораторию, — вздыхает Гермиона. — Так что ты вовремя, Малфой.
Она выходит из гостиной, улыбается поочередно Малфою и мне и убегает навстречу очередному котлу, а мы с Малфоем проходим в гостиную. Некоторое время Малфой делает вид, что очень занят изучением интерьера, но потом спрашивает у Рона:
— Уизли, вот только честно, неужели тебе не противно — с грязнокровкой?
— Малфой, ты нарочно нарываешься или просто головой ушибся в полете?
— Нет, я просто понять хочу. Ладно, я уже понял, что убивать их… что никто не одобрит… и бессмысленно. Но это же — практически другой вид. Это же — как с кошкой или лошадью. А тебе вроде нравится. Как такое может быть?
— А я вообще не брезгливый, — медленно говорит Рон. — Видишь, с тобой же разговариваю, а это не как с кошкой или лошадью, а как с комком слизней. И ничего, не вырвало даже. И рожу тебе начистить я смогу руками, без всякой магии, и не посмотрю, что противно. И даже Гарри Поттер меня не остановит… Гарри?
Что Гарри? Я сижу в кресле, смотрю на Малфоя и чувствую, что бешенство буквально захлестывает меня. Ах, убийства грязнокровок не одобрят? Какая жалость! А то можно было бы, наверное, на них охоту устраивать, в лучших традициях древних Блэков, да? Они же так на животных похожи. Другой вид. Да как смеет эта белобрысая тварь говорить такое о Гермионе, когда сам в подметки ей не годится?!
— Гарри!
Белобрысая тварь, впрочем, ничего уже не говорит. Малфой молчит, судорожно вцепившись руками в горло, будто пытаясь освободиться от невидимой хватки, и в глазах его злость и паника. Вот и прекрасно. Он это заслужил. Еще как заслужил.
— Гарри, твою мать!
— Агуаменти, — раздается сзади голос Джинни, и я подскакиваю в кресле от обрушившегося на меня потока воды. Холодной и мокрой! Она стекает по волосам, попадает за шиворот, стекает по очкам — ничего не вижу! Пока я отряхиваюсь, Джинни кидает в меня высушивающие чары и как ни в чем не бывало спрашивает:
— Ну что, отлегло? Пришел в себя? Малфой, ты как?
Малфой сидит с закрытыми глазами и старательно дышит, все еще держась за горло. Потом, сделав особенно глубокий вздох, открывает глаза и смотрит на меня.
— Ты сдурел, Поттер? Это у тебя Силенцио такое интересное, да? Ты блин понимаешь вообще, что ты меня чуть не убил? За что? За слова! За разговор! Ты, Поттер, фанатик почище Упивающихся, они не убивали за разговоры!
— Они убивали тех, кто уродился без магии, а мы — тех, кто без мозгов, — огрызаюсь я. Но огрызаюсь просто машинально. На самом деле я в ужасе, потому что только сейчас понял, что, собственно, произошло. Я же чуть его не удушил. Чуть не задушил Хорька, не вставая из кресла, непонятно как, просто потому, что мне захотелось, чтобы он заткнулся. Я, в общем, в курсе, что я опасный тип и рядом со мной вечно происходит какая-то дрянь, но похоже, я опаснее, чем полагал. Меня изолировать надо, что ли? И как ни печально это признавать, перед Малфоем действительно стыдно. Это если мягко выражаться. Поэтому, взяв небольшую паузу, я все-таки прибавил: — Извини. Я не хотел.
— «Извини»? Это все, что ты можешь мне сказать?! — продолжает завывать Малфой, но что-то в его физиономии подсказывает мне, что ему просто хочется выжать из этой ситуации как можно больше. В идеале — чтоб я подполз к нему на коленях и отписал недвижимость, конечно. Но можно еще раз двадцать извиниться. Так вот: он перебьется.
— Да, это все, что я могу сказать. Потому что ты нарывался и получил бы в любом случае, не от меня, так от Рона.
  
— Знаешь, я бы предпочел Уизли, пожалуй, — бурчит Малфой. — Кстати, что это было за заклинание?
Как бы так ему объяснить-то попонятнее?
— Это… было не совсем заклинание.
— Поттер, не городи чушь. Не хочешь делиться заклинанием — так и скажи, но мне правда интересно, что это за дрянь, есть ли от нее защита и откуда правильный гриффиндорский мальчик знает такую пакость.