Левиафан (СИ)
- И наглый!
- Это моя отличительная черта в отношениях с Куколкой.
- До Сиэтла ехать две сутки, Тангир. Лучше разориться на перелет, - я подошла к раковине и открутила вентиль, подставляя руки под холодные струи воды.
- Не лучше! Придется тебе потерпеть, Моника. Иначе поедешь на встречу сама, а я отправлюсь обратно в тюрьму.
Подобный авторитаризм начинал выбешивать. Складывалось впечатление, что этот парень пытается просто вынудить меня дойти до точки кипения.
"Парень... Взрослый вдовец, Моника! Это не парнишка Эвон из числа твоей группы, который только заступил на службу!" - я с остервенением стряхнула воду с ладоней и только хотела повернуться, чтобы послать наглого полудурка куда подальше, как поняла что на кухне пусто.
- Как кошка, бл***! - шикнула и открыв холодильник прошлась по полуфабрикатам, которыми забила полки ещё полторы недели назад.
- Тушёнка, тунец, сосиски от Марджери, - открыла контейнер и поняла, что самые вкусные домашние сосисочки можно отправить только в мусор, - замороженные овощи и куча пойла. Последнее радует!
Достала две банки с пивом Bud и пошла в сторону открытой двери на лестницу в гараж. Однако, как только стала спускаться вниз, мои шаги замедлились, а слух улавливал звуки, которые возрождали слишком старые воспоминания.
Металл гремел, а коробки скребли пол, шумя своим содержимым.
"Папа..." - в голове мелькнула странная мысль, а в груди родилось дикое желание, чтобы вместо крепкой спины, обтянутой изодранной кофтой в сетку, я увидела широкие, но уже слегка поникшие плечи и седой затылок. В углу играл бы старый приёмник, настроенный на волну радио-кантри, а отец подпевал бы словам песни "Джолин".
Наваждение осыпалось так же быстро, как и затопило мой разум, потому что ко мне обернулся раскосый, почти черный, взгляд. На глаза Тангира падали темные пряди волос, а по телу проступила испарина от того, что он успел перетянуть почти половину ящиков папы в поисках инструментов.
Встав на последней ступени, медленно повела взглядом вверх, начиная от тяжёлых ботинок, немаленького размера. Прошлась по эластичной ткани почти черных джинс, которые не сковывали движения, и поднялась к той самой цепочке на груди Тангира. Она просматривалась сквозь сетку вязки кофты, оттопыривая её.
Мой взгляд был долгим и пристальным. Только следом пришло осознание, что мы замерли и молчим, осматривая друг друга. Потому что лишь посмотрев на лицо парня, меня прошил ток от его взгляда. Тяжёлого, влажного и горящего, такого словно он уже стянул с меня каждую тряпку и поимел.
- Чего встал, как неприкаянный? Челюсть подбери и чини давай! - я бросила в него банкой и скинув с тела дебильное оцепенение, вернулась к лестнице, - Я не привыкла кормить дармоедов.
- Посмотрим, чем ты меня накормишь в итоге, Куколка, - послышался ответ в спину, но я продолжала подниматься наверх, будто сбегая от этого идиотизма, в который раз убеждаясь необычности этого мужчины.
"В моем гараже совершенно спокойно чинит машину один из самых опасных наёмников из нашей базы по иностранным гастролёрам. Кому не скажи, подумают, что я умом тронулась!"
Эти мысли вылетели из моей головы несколькими часами позже сразу, как только переворачивая мясо на сетке барбекю, в заднем кармане джинс завибрировал сотовый. Я облизала палец, и вытерев руку о салфетку, поёжилась от резкого порыва ветра.
Но мне стало ещё холоднее, как только пришли результаты экспертизы клейма, вырезанного у одного из наёмников. От самих ног и вверх поднялась волна озноба, а от затылка она ухнула дрожью по спине, как взрыв.
Всему виной то, что я ещё питала хоть и крохотную, но надежду, что это не за мной, что это не я причина, и что появление скорпионов просто совпадение.
Я чуть не обожгла вторую руку, которая так и держала металлические щипцы над сеткой, продолжая нагреваться сильнее. Однако в последний момент их выдернули из моей руки и зашипели:
- Ащщщщ... - Тангир откинул почти раскалённый до бела предмет в траву и перевернул мясо голыми руками, - Ты решила сжечь мой ужин? Или в качестве копченого мяса предлагаешь свои конечности! Что не так?!
Он замер, смотря на меня, однако я тут же сжала челюсть и втянув воздух со свистом в лёгкие, попыталась откинуть подальше из мыслей восстановленный рисунок клейма наёмников. Это был не просто знак скорпионов. Это было клеймо именно того места, куда меня не успели перепродать.
- Ничего! Закончи тут сам! Я пойду наверх и переоденусь. Провонялась вся.
Поспешно нажав на блокировку сотового и пряча взгляд от Тангира, как можно скорее вошла в дом и поднялась в свою комнату. Открыла шкаф, а в нём ещё одну нишу. Именно в ней хранилось то, что на меня надели в день передачи почти четырнадцать лет назад.
"Это и больше ничего..." - вспомнила, безумно проведя взглядом по тяжёлому золотому украшению, сжимая его в руке так, что она задрожала вместе с ладонью, а потом ярость понесла огонь по венам, выжигая остатки здравого рассудка.
Если я правильно помнила все детали, то только сравнив смогла удостовериться окончательно.
"Значит за мной пришел, бес?"
С ненавистью закрыв глаза, продолжила сжимать золотое тяжёлое украшение, больше похожее на ошейник. Тело заныло точно в тех местах, которые были избиты в кровь постоянно. Жгло рот и гортань, словно ядом, от опять проступившего горького вкуса на языке. Саднило в паху от почти реального чувства боли и агонии, которой меня рвали на части раз разом, как вещь. Издевались, врывались в меня принося только боль. Уничтожали любые чувства, кроме физического ощущения того, как по моей коже стекает гадкий и тягучий яд, вперемешку с собственной кровью. Ведь тело совсем молодой девушки порой не выдерживало того, как над ним измывались и плевать хотели на любые мои просьбы. Только закрывали рот рукой, продолжая разрывать меня на части и с хохотом слизывать мои слезы своими мерзкими языками.
Как черти, которые облизывают чаны с горящей смолой и скалятся прямо в глаза грешников, вброшенных в пылающее масло.
Я хорошо помнила тот день, когда меня спас отец. Именно он и его спецгруппа приехала забирать американских туристов. Им удалось связаться с консульством из отеля, который содержала старшая жена, и это их спасло от продажи.
Словно только что, моя рука схватила крепкую ладонь мужчины, а всё что я прошептала:
- Спасите...
Потому что из десяти девушек, с которыми выросла и жила около восьми лет, в живых осталась только я и Сэри с Идой. Остальные... Все они либо умерли от малярии, либо наложили на себя руки.