Левиафан (СИ)
- Этот ангел быть не твой... азиатский цербер! Если ты дорожить жизнь, не трогать эта женщина и убраться... Это быть ангел гос-с-с-подина-а-а... - прошипел ублюдок, а я потянул за кнут сильнее, ощущая как к затылку приливает кровь, а ноги наливаются свинцом. Тянул и смотрел как краснеет морда наёмного ублюдка, как на ней проступают жилы, а изо рта вырываются сопли и слюна, пока он хрипит.
Однако вид того, какой есть смерть не мог утолить моего зверства. Чудовище внутри бесновалось только сильнее в понимании того, что изрыгнула мразь напротив.
Плавно жар такой силы поднялся в моем теле, что я не успел опомниться, как сжав зубы и скривившись рванул цепь на себя, и тварь издохла, смотря на меня мертвым взглядом.
Слова брошенные мне в лицо, будто рассудок выжгли напрочь, когда я понял, КТО ангел, и за кем пришли в ту часовню эти твари.
"Куколка..." - мысленно убито выдохнул не веря в подобное , и стряхнув цепь кнута, зашвырнул тело твари за один из стеллажей, забрав себе на память одну недолговечную деталь.
Восстановить дыхание не было ни возможности, ни желания. Однако какой-то частью ещё не озверевшего сознания я понимал, что он может быть не один. И что скорее всего они давно ведут охоту на Монику.
"Но в чем причина?" - шептало в голове, пока я спокойно, но быстро поднялся наверх, и стал осматривать каждого пассажира, пока шёл обратно к нашим местам, - "Какого хера происходит и почему за ней отправляют таких тварей?"
Остановившись напротив своего сидения, замер, только сейчас уловив это. До нынешнего момента, я ни разу не видел эту женщину спящей. Потому у меня и язык не повернулся бы сказать, что она похожа на ангела. Однако... Араб не просто так сказал мне подобное. Он либо был уверен, что именно я должен это услышать, либо я кому-то очень помешал своим появлением рядом с Куколкой, и подобное стало личным предупреждением для меня. Чтобы не лез, чтобы убрался нахер и не мешал господину заполучить своё.
Теперь же, я хорошо видел причину по которой Моника безошибочно отыскала клеймо арабских наемников на теле той твари. Именно сейчас мне стали понятны надписи и на её теле, как и причина, по которой здоровая и красивая, как точёная статуя, женщина, набила себе "плач песчаных дюн" на руки. Текст, который рассказывал о свободе и её оазе среди пустыни.
Медленно я как дебил опустился рядом на сидение, стараясь даже не дышать, чтобы не разрушить мгновение, которое дало мне возможность осознать хотя бы частично, кого небо выбрало, как инструмент для моей кончины. Плавно обогнул каждую черту, и то насколько лицо Моники стало похоже на нежный портрет обычной девушки с той самой алебастровой кожей, насыщенным цветом ровных линий губ, и прямой и крохотной линией переносицы и носа.
"Это быть не твой ангел..." - послышался отголосок шипения наёмника, а я застыл, потому что Моника резко открыла глаза, осматривая моё лицо, которое находилось в десятке сантиметров от её собственного.
- У тебя новый приступ бешенства, Тангир? - прозвучал грубый шепот, на что по моей спине побежал озноб, а чувство ярости вернулось с такой силой, что я гортанно ответил:
- С этого момента, очевидно, да, Куколка.
- Дать успокоительное? - губы Моники изогнулись в усмешке, а я прилип к этой картине, понимая, что моё состояние очень близкое к тому, чтобы послать её, потому что впервые за три проклятых года, страх за человека сковал меня настолько, что я обратился в монолитный осколок льда.
- Боюсь тебе не понравится метод, которым я хочу успокоиться, - резко ответил, ощутив как это корыто задрожало и качнулось в сторону.
Кулак сам упёрся в стену обшивки возле иллюминатора, а лицо встало в сантиметре от холодной маски Куколки.
Моника плавно провела взглядом по моей руке, а потом и по телу, только следом подняв глаза вверх на моё лицо.
- Сядь на место, Тангир, и прекрати это. Я не привыкла таять, как виджелессы от подобных штучек. Если я тебя захочу, то уверяю, возьму желаемое сама.
- А ты хочешь? - спросил с вызовом, потому что понимал себя в эту секунду слишком отчётливо.
Слишком ярко этот момент ознаменовался тем, как всё тело нагрелось, выталкивая кровь только в одно сраное место. Член окаменел за считаные секунды, лишь от подобного заявления изо рта Моники. Взгляд и вызов с которым она на меня смотрела только подкрепляли уверенность, что рано или поздно она меня трахнет. Или я её. Вопрос не в этом, а в том, кто кого сожрет первым и сколько кайфа мы от этого в итоге получим.
"Ангел? Не-е-ет... Куколка такой же демон, как и я..." - ухмыльнулся мыслям, однако выражение на лице сменилось холодной маской и я прошептал:
- Как того пожелает, агашши, - протянул холодным тоном и сел обратно в кресло, прикидывая как добраться до твари первым, и помочь Куколке.
Ведь такой в высшей степени интересный и занимательный момент, когда я понял, с какого хера меня так заинтересовала эта особа, был омрачен пониманием, что Монике грозит реальная опасность.
"Не мой, значит, ангел? Жаль, что такому как я уже ни один ангел не поможет. А выходит... Пусть думают, что этого я забрал себе!"
Всю дорогу от аэропорта и до управления Куколки размышлял, как связаться с единственным человеком в Штатах, который был способен по своим каналам найти всё на Монику. С этой минуты, я понимал, что эта женщина не спроста ухватилась за это дело. Не спроста я видел в её глазах блеск, когда она выспрашивала у меня о Монтанари и ублюдке.
Я шел и смотрел в спину Куколке, а сам решал как бы добраться до её тела, чтобы удостовериться в подобном дерьме окончательно, и решить этот вопрос до конца. Найти доказательство, что эта женщина имела такую же причину, как и я, обратиться в жестокий холод. Если причина в ней, и на теле Моники есть клеймо, то теперь ясно зачем американцам я. Они приставили к своему лучшему агенту лучшего наёмника, чтобы сотворить из нее наживку.
"Сучье отребье!" - ухмыляясь в рожи спецов, я сжимал челюсть в попытке успокоиться и не вывалить весь свой гнев, с тем чтобы разнести это место в щепки.
Однако я понимал и другое. Скажи Монике о том, что из неё сделали мишень свои же, не факт что она мне поверит. Скорее всего Куколка холодно и ехидно ухмыльнётся мне в лицо.
Мы прошли ещё три пропускных пункта, на которых меня неизменно провожали взглядами полными отвращения. Я псих и мне приносило несказанное удовольствие подобное отношение. Пусть боятся и ненавидят. Эти эмоции настоящие. Их нет смысла подделывать, потому что с помощью них, ты редко когда способен получить выгоду.
Люди очень не любят ни правды, ни чести, ни совести. Большинство из них привыкло использовать, топтать и уничтожать всё на пути к своей цели. Я очень редко встречал в своей жизни настоящих людей. Настолько, что только ради одного поставил крест на кульминации своей вендетты. И сейчас... Я был уверен, что только он и китаец помогут мне.