Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ)

– Вот неплохой вариант, как по мне. Крейптоны. Мелкие бароны с запада Квитгрейна. Графство Илтшир, – зачитала Сью с тетрадки. – Последний наследник не был женат, погиб на охоте. Возможно, дочь от побочной ветви – брата барона Крейптона, отбывшего двадцать пять лет назад в Восточные земли и бесследно пропавшего? Как думаешь?
– Из меня никудышная восточная пэри, но могу попытаться. Что там еще пишут?
– Так-так… Земли небогаты... Налогов сто серебряных в год… За титул и земли ведется борьба... Не пойму, за что там бороться.
– Не годится. Люди там годами грызлись, старались, интриговали, травили друг друга. И что? И тут появляюсь я – претендентка на дырявые сундуки и титул, – я поморщилась, живо представив летящие в меня, как стрелы во время осады, проклятия. – Не годится. Да они будут землю рыть, лишь бы от меня избавиться. Дальше.
– Справедливо.
Сью перевернула страницу, потом еще одну…
– Вот! – ткнула она пальцем в какой-то герб с шишкой и стрелой, но я осторожно убрала её руку.
Меня заинтересовал совершенно иной рисунок – роза, укутанная в серую дымку, похожую на туман. На иллюзию.
– А это?
По краю памяти мелькнуло что-то отдаленно похожее на воспоминание или, скорее, ощущение. Но тут же исчезло, оставив в груди беспокойную пустоту. И как бы я ни старалась поймать эту не то мысль, не то чувство, все тщетно. Как туман руками ловить. Но именно это и заставило меня подтянуть тетрадь ближе, пробежав глазами по строчкам.
– Не думаю, что идея хорошая. – поджав губы, заметила Сьюзи. – Эдерсоны… Слишком знатные, влиятельные и богатые. Тебе этого не простят. Единственная живая представительница рода – герцогиня Эдерсон еще обитает в родовом замке, хоть и не выходит из него уже несколько лет. Ползут слухи, что она больна и просто не может передвигаться. Единственная дочь погибла вместе со всей семьей пятнадцать лет назад… Будет жестоко ворошить ее раны.
Сью была права. Это было жестоко. Но… лучше не придумаешь. Войны за титул пока нет, король решит судьбу герцогства на свое усмотрение после того, как леди Эдерсон скончается. Сама старуха не появится, чтобы увериться, действительно ли я представительница рода Эдерсон. А если вдруг всплывет дочь бастарда ее мужа, то и проблема с наследованием титула не встанет. С меня роли бастарда вполне достаточно, я буду никому неинтересна.
– Выдерни несколько букв из фамилии, чтобы не привлекать ненужного внимания.
– Хорошо, – неохотно согласилась Сью. – Будешь… ммм... Дерсон, воспитанница приюта святой Агнессы. Помнишь, у нас там была одна Дерсон? Ее история за тобой.
– Толстушка с конопушками на носу?
– Она самая. Будешь ею. Как же ее звали?
– Понятия не имею, – поморщилась я, пытаясь вспомнить имя девочки, но оставила эту затею, осознав, что оно просто не сохранилось в моей памяти. – В принципе, имя я могла и сменить. Буду Адалиндой. Адалинда Дерсон. 
– Как пожелаешь. Я что-нибудь попытаюсь придумать, – хлопнув тетрадью, кивнула Сьюзан и поднялась с места. – Чай пей. Остынет же.
– Спасибо, Сью. Ты лучшая! – улыбнулась я, наливая крепкий чай в чашечку.
– Знаю, – вздохнула помощница уже у двери.
Но у меня уже выстраивался образ таинственной мисс, пленившей сердце королевского бастарда. К черту список.
Итак, мне нужно, чтобы меня заметили и запомнили! Игра начинается!
  
Глава 4
 
Жизнь состоит из ритуалов. Мы сами даже не представляем, сколько ритуалов в день проводим – от размешивания сахара в чашке чая согласно правилам хорошего тона до ежедневной прогулки по одному и тому же маршруту.
Огромные, как витрины, окна ресторации показывали какой-то невероятный театр теней. Особый ритуал – продемонстрировать случайному прохожему, как велика в нашем мире разница сословий. Я всегда замираю на несколько мгновений, прежде чем присоединиться к этой ярмарке тщеславия. Это мой ритуал – вспомнить, кто я на самом деле, и что там, за дверью из стекла – моя сцена.
Шаг – и ты в совершенно другом мире.
Влиятельные, а главное, сказочно богатые посетители ресторации кичились своим состоянием, купаясь в роскоши, лениво демонстрируя свою пресыщенность. Легко можно было отличить охотниц за состоянием от дам, этим состоянием уже обзаведшихся и не решивших, на что еще его можно потратить. Компания молодых офицеров в стороне спускала отцовское наследство, играя в кретс. Кому-то фартило немного больше, кому-то меньше, но счастливчиком этого вечера можно смело объявлять крупье. Как и любого другого вечера, по моим наблюдениям. И словно заводные игрушки, в проходах юлой вертелись улыбчивые официанты. 
 
Вдохнула полной грудью аромат свежих сплетен, уже затянувший помещение подобно табачному дыму в дешевом казино, и широко улыбнулась. 
Мое появление привлекло всеобщее внимание. Даже без присутствия рядом заказчика.
Несмотря на пожелания Стейна, я остановилась на образе зеленоглазой блондинки, но оставила свои естественные формы – тщедушные девицы слишком обыденное явление, чтобы привлекать и удерживать внимание. Да и наряд выбрала яркий – длинное алое платье, облегающее фигуру, как вторая кожа.
У меня даже не возникло желания спрятать ликующую победную улыбку, когда на моей персоне скрестилось несколько заинтересованных взглядов. Как мужских, так и женских.
Вскинув подбородок, я важно проплыла мимо столика главных сплетниц города, уже шуршащих, как мыши в коробке шоколадных конфет, и прятавших недоумение за перьями вееров. Госпожа Дея Прет, устраивающая званые вечера раз в неделю, сравнялась цветом со своей мышиной шалью, стоило мне улыбнуться ее мужу, который в этот самый момент обсуждал дела с мистером в несуразной шляпе, которого я ранее не видела в столице. После одарила улыбкой мистера Крейстона – главного редактора столичного вестника, уже чувствуя в себе дар провидицы и словно воочию видя завтрашние заголовки “Коирского сплетника”. Махнула рукой какому-то молодому человеку, от неожиданности споткнувшемуся и едва не сбившему на ходу официанта с подносом.
И только после того, как собрала все возможные ниточки внимания, приблизилась к столику Бенджамина Стейна, по моему настоянию находившегося в небольших кабинках “для влюбленных”.
– Какое представление, – оценил Стейн, надев на лицо восхищенное выражение и даже клюнув мою руку в видимости поцелуя. – Можно было и обойтись без всего этого. Нас расчленили взглядами благодаря вам.
– Меня должны запомнить, мистер Стейн. О нас должны говорить, писать, шептаться, – доверительно поделилась я, запечатлев на его щеке поцелуй, едва Стейн снова выпрямился.
Кажется, он от меня такого не ожидал и, если бы не мои цепкие пальцы на его плече, точно бы отпрянул, испортив мне все представление. В зале кто-то пискнул, послышался щелчок аппарата папарацци. И как только умудрился протащить его сюда? Обычно в заведениях такого уровня душу из журналистов вытряхивали, чтобы после не случилось казусов. Но мне наличие доказательств даже на руку. Завтра же это фото будет на первых страницах “Сплетника”.
– По-моему, мы это с вами обсудили еще вчера, – напомнила я теневому принцу, едва он опустил полог тишины, чтобы охочие до сплетен гости ресторации не подслушивали наши разговоры. Пусть придумывают, человеческая фантазия порой способна на такое, что диву даешься. А сплетни в нашем деле работают на нас. – Чем больше о нас будут говорить, тем естественней будет мое появление при дворе после. Люди должны верить в наши чувства, – с придыханием заверила я, – а дворец жаждать встречи с девицей, пленившей самого Стейна. Согласитесь, как-то ненормально, если человек вашего положения притащит безродную собачонку и скажет королю – она будет с нами жить.
Бенджамин окинул меня взглядом, пропитанным скепсисом, как любовное послание духами.
– Я не афиширую свою личную жизнь, – недовольно уронил он, галантно подставляя мне стул и занимая место напротив.
– А журналисты об этом знают? – вскинув бровь, игриво поинтересовалась я, накрыв ладонью руку Бенджамина, едва успевшего присесть напротив. – Мисс Крейн, мисс Вейт, миссис Эйлон…