Зов души (СИ)

— Что вы себе позволяете! Это возмутительно! Безумие! — возмущенно загомонили маги.
— Почему же? — демонстративно удивилась я. — Вас ведь не лишают жизни, не наносят вреда здоровью, не ограничивают ни в чем другом. Вы всего лишь лишаетесь магии, как и написано в петиции.
— Страж магов предназначен для преступников! — возмутился декан факультета алхимиков. — Как я появлюсь с ним в академии?
  
— Вы можете скрыть его под одеждой или при помощи амулета иллюзии. Разрешение на него оформят. Вы ведь все хотите спасти жизнь вашему коллеге? Так почему бы не пожертвовать такой, по вашему собственному утверждению, ерундой, как магия?
Эльфы смотрели возмущенно и даже зло, но теперь делали это молчала. Однако я не собиралась останавливаться на достигнутом.
— Скажите, вы любите свою дочь? — обратилась я к ближайшему из них.
— При чем здесь моя дочь?
— Просто ответьте на вопрос, — спокойно попросила я.
— Конечно я люблю свою дочь! Что за вопросы⁈ — возмутился эльф.
— А вы любите свою сестру? — обратилась я к следующему, больше не обращая внимания на возмущенного эльфа.
Среди названных, помимо уже упомянутых, были жены, одна мать и даже одна любовница. Но больше всего помучиться мне пришлось с одним из членов Совета магов, который оказался удручающе одинок. Эльф смотрел на меня одновременно со скепсисом и любопытством.
— Вы любите свою личную ученицу? — обратилась к нему я.
— Что⁈ Да как вы можете⁈ Ей всего одиннадцать!
Я выставила руку ладонью вперед, призывая мага успокоиться.
— Поверьте, я не имею ввиду ничего предосудительного. Лишь достаточно сильные чувства к талантливому ученику, возможно в чем-то схожие с любовью к дочери.
— Возможно вы и правы, — чуть подумав, решил эльф. — Маэлин стала мне как дочь, которой свет творения мне не дал.
Я кивнула, на пару мгновений замешкавшись, прежде чем перейти к следующему. Именно с этим эльфом одиноким мне не хотелось делать того, что задумала, но, как бы то ни было, он тоже поставил свою подпись, поэтому я продолжила перечисление.
— А теперь представьте, что тем, о ком мы только что говорили, пришлось принять крайне медленно действующий яд, — произнесла я и эльфы повыскакивали со своих мест, выкрикивая, что мы не имеем право, что это беззаконие.
Прозвучала даже парочка угроз. Я попыталась урезонить собравшихся, но они меня не слышали. Страх за близких буквально затмил из разум.
— Сядьте, — усилив голос амулетом, приказал Тэль. Судя по тому, как безоговорочно повиновались эльфы, при этом он еще и применил волю Владыки. — И дослушайте до конца. Никто не собирается причинять вред вашим близким. Вам нужно только представить, что все описываемое происходит с ними, чтобы суметь поставить себя на мое место. И после этого спросите каждый себя, простили бы вы отравителя? Продолжай, пожалуйста.
Последняя фраза была обращена уже ко мне.
— Итак, представьте, что каждой из перечисленных здесь эльфиек пришлось принять медленно действующий яд и жить ей осталось примерно пятьдесят лет. Бесспорно, это немалый срок и за него можно многое успеть, но он в разы меньше того, что она могла бы прожить, не принимая яд. Первые годы никаких изменений не будет заметно, но спустя полтора десятилетия начнутся первые проблемы со здоровьем. Еще не критичные, не несущие с собой серьезных ограничений, но доставляющие определенные неудобства. Постепенно начнет меняться внешность и чем дальше, тем эти изменения станут заметнее. Каждый день вы будете смотреть на любимую эльфийку и понимать, что она неизбежно, неотвратимо приближается к смерти.
— Мы все когда-нибудь умрем, — заметил пожилой эльф.
— Бесспорно, — согласилась я. — Вот только умереть в отведенный светом творения срок — это одно, а не прожить многие годы рядом со своими любимыми из-за отравы — это другое. Или вы были бы вовсе не против, случись подобное с вашей супругой лет двести назад. У вас ведь вечный брак?
— Для людей семьдесят лет — это нормальная продолжительность жизни, — зло зыркнув на меня, не сдавался он.
— Для немагов — да. Также как для эльфов, не уделяющих достаточно внимания раскачке уровней, эта продолжительность не превышает двухсот пятидесяти — трехсот лет. Но это же не говорит о том, что одиннадцати присутствующим, включая Владыку, пора в лоно света. И еще, я хочу, чтобы вы осознали, что именно подвигло Валентирэля на преступление. Если сторонники чистоты расы, которые совершили на меня несколько десятков покушений, в меру своего разумения пытались действовать на благо народа, то этот эльф думал только о себе. Из нескольких моих фраз он сделал вывод, что я буду способствовать назначению в Совет магов некоего эльфа, в то время как он сам рассчитывал занять недавно освободившееся место. А теперь подумайте, что было бы, если бы ему это удалось. Ведь эльфу с такими амбициями вполне могло показаться недостаточно обычного членства, и он сделал бы все, чтобы занять место председателя Совета магов. Что ради этого он сотворил бы с занимающим желанное место архимагом и его сторонниками? Думайте, эльфы. Если вы все еще хотите сохранить жизнь своему, как вы писали, коллеге, «стражи магов» перед вами.
Я села на свое место и обвела заступников изучающим взглядом. На лицах магов в основном было замешательство, на некоторых еще и досада. К ошейнику не притронулся ни один из присутствующих.
— Что ж, не вижу необходимости обсуждать это дальше, — подытожил Тэль. — В последний день этой декады Валентирэль будет казнен здесь же в вашем присутствии тем способом, которым он совершил покушение. Честно скажу, я был неприятно удивлен вашим легкомысленным отношением к моей жизни и здоровью членов моего рода. Все присутствующие здесь занимают ответственные должности и должны понимать серьезность сделанных заявлений, как и их возможные последствия. Проигнорировать подобный вопиющий факт я не считаю возможным, поэтому до начала казни вы буде носить «страж магов». Тем, кто не в состоянии надеть его сам, помогут мои телохранители.
Я с трудом удержалась, чтобы не повернуть голову и не уставиться на Тэля. О таком мы не договаривались. Но, видимо, просто попугать подданных ему показалось мало. Эльфы же пребывали в полнейшем замешательстве, переводя взгляды с нас на «стражи магов» и обратно. Владыка выждал примерно минуту и, поскольку никто из эльфов так и не решился даже прикоснуться к ошейнику, подал знак охране.
— Тэль, а ты со «стражами магов» палку не перегнул? — поинтересовалась я за ужином. — Они ведь все-таки не преступники.
— Оправдание преступления есть первый шаг к его повторению, — явно процитировал кого-то эльф. — Они должны лично ощутить неотвратимость наказания, чтобы полностью осознать ответственность при попытке влияния на принимаемые мной решения.
— Ладно, как скажешь, — не стала спорить я.
Все-таки он уже несколько столетий эльфами правит, а я всему еще только учусь. Впрочем, учится надо всю жизнь, до последнего вздоха, а еще надо все-таки отремонтировать подаренного завучу псевда, а то уж несколько дней прошло, неудобно получается.
На этот раз проблем со смайликом не возникло и на следующий день, быстро пообедав в столовой, я отправилась в кабинет завуча. Взламывать запертую дверь не стала, дождавшись Кайдена возле нее и торжественно вручив отремонтированный антистресс.
Маг кивком пригласил зайти и показал куда на столешнице прикрепить подпитыватель, после чего провел испытания, выбросив псевда через открытую дверь. Остановившись, тот несколько секунд покрутился на месте и целенаправленно покатился обратно в кабинет.
  
— Можно вопрос? — обратилась я к завучу и не дожидаясь разрешения продолжила: — Где вы этого Пазериса откопали?
— На старом континенте. Характер у архимага, конечно, не подарок, впрочем, как и у большинства из нас, зато он один из лучших алхимиков современности. Большая удача, что он согласился преподавать.
— То есть обычно он этого не делает?
— Нет, но старшекурсников брал к себе охотно и натаскивал их хорошо. Он практикующий алхимик с комплексом собственных лабораторий.