Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)

— Летов, — надул он ноздри. Пистолет дрожал в руках амера. — Просто отдай ключи, и все.
— Но ты решил, что ты самый умный. — Я сделал еще шаг к машине. — Решил, что выйдешь победителем, и сам окунулся во всю эту грязь, которую вы, суки, и утроили на моей Родине: нанял бандитов, похитил моих друзей, невинную женщину, хотел заработать денег преступным путем. Вот только ты думал, что останешься чистеньким после всего этого.
Американец весь трясся от страха. Когда в небе раздался раскат грома, он вздрогнул, но ствола не опустил.
— Добро пожаловать в мою жизнь, — сказал я холодным тоном. — Ты сам сюда залез, гнида, и обратно я тебя так просто не выпущу. Все прочувствуешь на своей шкуре.
Громыхнуло еще раз. Мощная вспышка молнии прочертила бугристое тяжелое небо. Затем раздался еще один громовой раскат, но к природе это не имело никакого отношения. Нойзман выстрелил.
Я почувствовал, как пуля сильно лягнула меня в плечо повыше ключицы, и выронил аптечку. Пуля разорвала мышцы. Кровь побежала под одеждой.
Перепугавшийся Нойзман держал в руках пистолет, вставший на затворную задержку.
— Промазал, — проговорил я, выпрямившись и борясь с болью, — а говорил же: целься в сердце.
Американец испуганно глянул на пистолет. Тронул кнопку сброса магазина. В свете приближающейся машины, стал пялиться на пустую обойму.
В Бретте остался тот самый магазин, что использовал Жижа в перестрелке с людьми Костлявого. А там было лишь два патрона, когда я проверял. Полные же лежали сейчас под моим сидением. Однако я понимал, что напуганный до полусмерти Нойзман просто не додумается там их поискать. Он и не додумался.
Американец бросил пистолет на землю и дал деру через дорогу. Я даже сделать ничего не успел. Водитель автомобиля, несшегося по дороге тоже.
Все произошло так быстро, что я даже толком не успел рассмотреть марку машины, сбрившей американца с дороги. Понял только, что это был какой-то импортный кроссовер.
Раздался резкий визг шин после начала торможения, но скорость автомобиля была слишком высокой. Американец, как игрушка, ударился о массивный нос машины, и его тут же затянуло под колеса. Подскочив на нем, как на кочке, авто проехало еще метров десять, остановилось.
Водительская дверь распахнулась, и оттуда кто-то выглянул.
— Нихера себе! — Заорал удивленный водитель, а потом просто захлопнул дверь и вдарил по газам.
Машина взвизгнула шинами и умчалась в темноту так, будто ничего и не произошло.
Морщась от боли в плече, я медленно приблизился к исковерканному телу амера. Нойзман лежал на обочине в совершенно неестественной позе. Его голова, сидевшая на странно вывернутой шее, обратилась лицом к небу. Глаза были открыты и полны удивления.
— Нихера себе, — процитировал водителя подошедший Степаныч. — Ну, Витя, и что мы будем теперь с ним делать?
  
Глава 10
 
— Ты что, Витя, ранен? — Спросил Степаныч, оторвав взгляд от тела американца.
— Пустяки, царапнуло, — покачал головой я.
— Дай посмотрю, — Степаныч тронул меня за раненое плечо, но тут же пошатнулся.
Ноги подвели старика, и тот буквально сложился на дорогу. Я успел поддержать его, чтобы Степаныч не стукнулся головой.
— Сука… — прошипел я, видя, что старик теряет сознание. — Степаныч, очнись давай.
Я похлопал ему по щекам, но Степаныч не отреагировал. С трудом я оттащил его на обочину, уложил на землю в нескольких метрах от тела американца. Потом поторопился в машину, чтобы взять воды. Достав из салона полторашку из-под пепси-колы, наполовину заполненную водой, побежал к Степанычу, полил ему на лицо.
Старик зажмурился, слабо зашевелился.
— Витя… — прохрипел он.
— Что-то тебе совсем хреново, — покачал я головой. — Кажется, все же надо тебе в больницу, друг.
— Т-тамара… — проговорил он слабо. — На меня нет времени…
Внезапно на дороге, со стороны Армавира возник свет фар, издали зашумели шины. Я обернулся.
Двойной пучок света быстро увеличивался. Машина приближалась и… стала притормаживать. Через полминуты рядом с нами остановилась белая Нива.
 
Я напрягся, глянул на Беретту, лежащую под распахнутой дверью моей машины. Не известно, какие пожаловали гости.
— Витя? Витя Летов? — Крикнул первый покинувший машину мужик. Вслед за ним выгрузились еще двое.
Это были черемушенские. Трое бандосов торопливо подбежали к нам со Степанычем.
— Еб твою… — отозвался первый, тот, что был за рулем — крепкий, бритый налысо детина с большим подбородком. — А че тут у тебя такое?
— А это там кто валяется? — Спросил второй бандос, — коротко стриженный мужичок с глубокими залысинами над висками, указав взглядом на америкоса. — А че его так перекосо#било?
Степаныч попытался было встать, однако я успокоил старика, поднял взгляд на бандосов.
— Так, братва, нужна ваша помощь.
— Так Кулым нас за этим и послал, — проговорил третий, носивший олимпийку прямо поверх белой майки-алкашки.
— Которого перекосо#било, — я кинул назад, на тела американца, — надо прикопать. А Степаныча — в больницу.
— Нет, Витя, — старик с трудом мотнул головой, зашипел от боли. — Я с тобой.
— Нет, Степаныч. Тебе на МТС нельзя. Ты даже на ногах не держишься.
— Витя… я не могу…
— Степаныч, — я заглянул в глаза старику. — В нашей компании ты всегда был голосом здравомыслия. Даже когда я заводился и мог выкинуть что-нибудь импульсивное. Как тогда, с Чобой на рынке, ты пытался меня остановить. Так подумай и сейчас здраво. Я понимаю, что ты хочешь спасти Тамару. Но ехать тебе нельзя.
Степаныч посмотрел на меня слезящимися глазами. С трудом тяжело сглотнул.
— Я тебя понимаю, — повторил я. — Будь ты не так серьезно ранен, я бы никогда не запретил тебе помочь вытащить заложников.
Степаныч раскрыл было рот, словно хотел что-то сказать, однако промолчал, отвернулся.
— Сейчас другое дело, Степаныч. Тебя надо подлатать.
— Ладно, — он кивнул. — Ты прав, Витя. Я буду тебе только балластом.
— Не балластом, — возразил я. — Я лишь хочу, чтобы все мои выбрались из этой передряги живыми.
— Ну так что делать будем? — Подал голос крепкий водила. — Вместе едем, или нет?
Я поднялся.
— Нет. Как я и сказал, пацаны: труп надо прикопать. Степаныча срочно доставить в больницу. Он совсем плахой.
— А ты? — мужик с залысинами кивнул на мое окровавленное плечо.
— Так, царапина. Жить не мешает.
— Я думал, мы едем сук Костлявого стрелять, — сказал водитель немного расстроено.
— Подбежите, как с этим закончите.
— Ты поедешь туда один? — Степаныч с трудом уселся на обочине, глянул на меня немного обеспокоенно. — Там, скорее всего, будет охрана.
— Знаю, — проговорил я. — Справлюсь, как-нибудь.
— Витя, соваться туда одному очень опасно.
— У меня нет времени ждать людей Кулыма, — возразил я. — Им придется вернуться в город. И неизвестно, что эти упыри могут сделать с остальными заложниками, пока мы будем мешкать.
— Ну уж точно не отпустят, — ощерился водила, но улыбка тут же сошла с его лица под моим тяжелым взглядом.
— Ладно, пацаны, — сказал я. — Работайте. А я погнал.
— Погодь, — позвал меня мужик с залысинами. — Оружие-то есть?
— Пистолет.
— Мелковато. Постой здесь.
Он вернулся к машине. Открыв дверь багажного отделения, достал укороченный автомат Калашникова и лишний рожок к нему. Вернувшись, вручил оружие мне.
— Тебе щас нужнее. Если помрешь, Кулым нам голову отвернет, — сказал бандит.
Приняв автомат, я поблагодарил братков и примерил оружие к раненому плечу. Как я и ожидал, вести огонь в таком состоянии будет сложно. Врядли я смогу бить прицельными очередями. Но Калаш лучше, чем его отсутствие.
Хутор Северный спал. Он тяжелой грядой из черных во тьме домов лежал вдоль трассы. Кое-где, тут и там в нем, сияли огоньки. Это светились редкие окошки хат и домов, кое-где работали дворовые фонари.