Русич (СИ)

Этот вечер стал для нее новым откровением и осознанием того, что ее муж лучший на свете.
У нордов было уютно, шумно и весело.
Мужчины хохотали и рассказывали что-то забавное и смешное, часто пихая друг друга в бока. Смеялся даже Варг, что было само по себе очень неожиданно.
Карапузы тут же гоняли под столом, и их таскали, тискали, кружили, играли — а главное, никому это не было в тягость.
Атмосфера была такая, что душа начинала улыбаться и такое тепло ощущалось внутри, будто попал в семью, по которой давно скучал.
Мужчины тут же скинули пиджаки и закатали рукава, потому что официального вида и тем более общения никто не придерживался и даже не собирался это делать. А Варя скинула красивые, но жутко неудобные туфли и разгуливала босиком вслед за Лизой, Гердой и еще одной девушкой из русского квартала Сашей, с чьим сыночком нянчился здоровяк Бьёрн так, что Варя даже решила, что это его ребенок.
Было весело, непринужденно и действительно очень по-семейному.
В большой комнате было шумно, но когда раздался приглушенный приятный мужской голос, который проговорил: «Простите за опоздание, парни!», то неожиданно завопили все.
— Психуша! — кинулся тут же радостный Лекс, похожий, как всегда, на медведя, который сгреб одной здоровой рукой приехавшего мужчину и даже умудрился приподнять над полом. — Чертов ты шпион! Явился наконец!
Варя с интересом оглянулась, глядя на того самого Психа, о котором уже успела быть наслышана с первых дней пребывания рядом с Лексом.
Этот мужчина не был таким высоким, как Лекс или Варг.
Не был таким здоровенным и широким, как Бьёрн или Таймур.
Он был среднего роста и телосложения. Не худой, но стройный и очень подтянутый.
А вот его лицо привлекало внимание в первую очередь невероятными большими глазами, которые сейчас светились радостью и озорством, но при этом взгляд был очень пронзительным, умным и цепким.
Мужчина был красивым.
Наверное, даже из разряда тех, кого смело можно было бы назвать смазливым.
Такие никогда не пройдут мимо женщин не замеченными.
Но скоро Варя поняла, что дело не только во внешности. Было в Психе то, что цепляло гораздо сильнее его лица, — харизматичность. Мужчина был ярким и заметным в силу какой-то особенной внутренней изюминки, особенной стати и бесшабашности, когда он смеялся, обнимая по очереди мужчин, которые подходили к нему.
— И правда женился? — улыбнулся очаровательно Псих, когда поднял руку сияющего Лекса, на которой поблескивало кольцо. — Я когда от Жени сообщение прочитал, сначала не поверил.
— А жениться можно понарошку?
— Можно, — Псих поражал своей энергией и тем, каким обаятельным был. — Фиктивный брак называется. Но тебе лучше не знать этого, чтобы не расстраиваться.
Лекс только фыркнул и взъерошил волосы Психа, на что тот хохотнул и первым делом направился к Варе, чтобы неожиданно поцеловать ее ладонь, разгоняя по телу мурашки.
— Очень рад за вас, ребята. И рад познакомиться с вами, Варвара.
— Я тоже, — скромно улыбнулась девушка в ответ, вдруг почувствовав себя очень смущенной рядом с этим мужчиной.
Она всё смотрела на него и не понимала, за что ему дали это странное прозвище Психопат.
Кажется, он был слишком милым для такого. А может, лучше было не знать, на что были способны эти изящные руки и красивые глаза, в которых было спрятано так много тайны и смысла.
— Садись скорее и рассказывай, что там у тебя такое произошло, что ты до нас доехать не мог! — пробасил Бьёрн, который в прямом смысле лежал на полу, изображая из себя поверженного мамонта, пока малышня с восторженными визгами ползала по нему с деревянными топориками.
— Сначала вы, — Псих сел за общий стол с милой улыбкой, хотя его голубые глаза чуть прищурились. — Что тут у вас за проблемы с китайским кварталом опять?
— Нет у нас проблем с китайский кварталом! — пробасил Лекс тут же, когда сел рядом с Варей, за секунду став серьезным. — В китайском квартале живут такие же люди, как и в квартале русском или нордов! Люди должны просто жить и не бояться того, что завтра может что-то случиться! Жители ни в чем не виноваты, и я не хочу, чтобы матери плакали потому, что боятся за жизни своих детей! Или что они не знают, чем кормить семью, потому что сильные мира сего не могут поделить гребаную власть!
  
Псих закивал и положил на стол телефон, не перебивая эмоциональную речь своего друга.
— Неважно, какой национальности матери — они всегда сердце любой страны, а их сердца болят одинаково! У нас не было проблем ни с кем, пока глава китайского квартала не решил вставить клин между русскими и нордами, а когда это не получилось — убить моего отца! Мы отомстили за это и думали, что можно поставить жирную точку и продолжать жить дальше, но теперь нас драконят целенаправленно тем, что давят и обижают русскоговорящее население! И скажи мне, почему это происходит? Нам нечего делить! Мы живем в разных мирах, у нас даже бизнес не соприкасается! Ведь я предложил им открытый бой по совести — я и мои ребята против главы китайского квартала и его парней! Чтобы никто больше не пострадал, а мы выяснили всё раз и навсегда, поставив жирную точку и придавив ее могильной плитой! И что сделали китайцы? Решили втихушку меня убить, так же как убили моего отца!
Все притихли, пока Лекс говорил.
Говорил эмоционально и от души, но правильные слова.
И Варя слушала и понимала, что корни этого страшного противостояния идут не от русских, но страдают от боли именно они.
— Мы не говорим своим детям ненавидеть или презирать других! Только на территории русского квартала есть школа, в которой учатся все дети без разбора и без оглядки на их национальность! Россия всегда поддерживала и защищала тех, кто ее просил о помощи! Так делал мой отец, и так я буду делать! Мне не нужны жертвы в китайском квартале, не нужны слезы и страх в семьях! Мне нужны лишь те, кто ведет с нами эту глупую жестокую войну, в которой страдают все! И ради чего? Власти? Новых земель? Каких-то связей?
Псих кивал и иногда смотрел на свой телефон, что заметила и Лиза, когда вопросительно кивнула мужчине, словно спрашивала, что он делает. На что Псих только подмигнул ей и улыбнулся.
— Ладно, Лёха, не переживай так. Решим мы этот вопрос, — пробасил Бьёрн. — Давайте лучше выпьем еще! У нас сегодня праздник вообще-то!
— Горько! — вдруг проговорил Женя, а вслед за ним стали вопить это все, кто хоть что-то понимал по-русски: — Горько! Горько!
И Лекс наконец широко улыбнулся, сгребая смущенную Варю к себе, чтобы зарядить такой поцелуй, за который будет не стыдно, а гости замучаются считать.
Семейный праздник продолжался почти до утра.
Вернее будет сказать, что он начался по-настоящему, когда всю малышню уложили спать, и что Варю удивило особенно — своего сына Варг укладывал сам, поцеловав в макушку Лизу и что-то прошептав ей на ушко.
Было удивительно, как этот огромный белокурый мужчина с холодными глазами общался с малышом.
Как обнимал его и ловко подхватывал здоровой рукой, когда карапуз пытался забраться по высокому папе, словно по дереву.
Как кормил со своей тарелки и внимательно наблюдал, чтобы сын не подавился.
Как даже в процессе беседы с мужчинами всегда видел, что происходит с мальчиком, где он находится и что делает.
Это была настоящая отцовская любовь и забота, которая была бесценной и такой необходимой всем детям.
Было забавно и неожиданно, но в этой компании мужчины бегали за детьми и играли с ними куда больше, чем девушки, что было так мило и приятно.
— Психуша! Хорош на телефоне висеть! Ты с нами или с кем там?
— Есть пара дел, — загадочно отозвался Псих, но телефон не убрал. Только отошел в сторону, видимо, чтобы не мозолить глаза остальным.
— Михалыч, надо бы Алиску домой отвезти, — пробасил Лекс, бросив хитрый прищуренный взгляд на Монгола. — Она и так уже пробыла с нами дольше положенного.
— Сейчас пригоню машину, Лёш.