Русич (СИ)

Видимо, этого шанса уже не было.
Мужчина помогать не собирался.
Он стоял с непроницаемым лицом, глядя прямо перед собой, пока первая из девушек попыталась забраться по железным ступенькам вверх на своих каблучищах и едва не скатилась назад, если бы ее не поддержали другие девушки.
В этот момент Варя поняла, что ее скромные балетки на плоской подошве и свободное черное платье очень даже удобные.
Она залетела в машину, словно маленькая пташка в клетку, до конца не подозревая, чем это всё может для нее обернуться.
Евгений тоже не торопился помогать девушкам, но и не подгонял.
Отрешенно и мрачно он наблюдал за тем, как все наконец загрузились и дрожа расселись по скамейкам, и кивнул второму мужчине, прежде чем сел в свой джип:
— Закрывай их и поехали!
Тяжелые дверцы с грохотом захлопнулись, и было слышно, как мужчина закрывает их на ключ, отчего все девушки вздрогнули и тревожно переглянулись.
Но и сейчас никто не позволил себе ничего сказать.
Может, не боялись, но не переживать в такой ситуации было сложно.
Сама атмосфера давила на сознание.
Варя тоже молчала.
Только обхватила себя руками, потому что скамья была холодной и дрожь в теле становилась всё сильнее и сильнее.
А когда машина двинулась вперед, девушки дружно поняли, что забраться в этот стальной короб было только половиной беды — нужно было еще как-то доехать!
То, что водитель не будет церемониться, стало ясно с первых минут, когда девушек в буквальном смысле мотало из стороны в сторону.
Некоторые не могли удержаться на своем месте, как бы ни хватались за скамью, и падали на пол с визгом и ужасом.
Сколько ногтей было сломано, сколько синяков было поставлено и сколько ругательств было адресовано Евгению и водителю — было не сосчитать.
Но когда после очередного поворота машина наконец стала сбавлять скорость, а потом и вовсе остановилась, то раздался долгий облегченный выдох сразу всех девушек.
Варя упрямо держалась за свою часть скамейки так, что пальцы просто онемели и стали белыми.
По крайней мере, за время поездки она не успела накрутить себя и испугаться еще сильнее, потому что задачей стало просто удержаться на месте и не свалиться в общую свалку из визжащих тел.
И она ни разу не соскользнула.
— Всё-таки надо было их наручниками цеплять, — гоготнул на русском неугомонный бородатый Михалыч, когда замок загрохотал и дверцы снова распахнулись, а перед ним предстали бледные и порядком потрепанные поездкой девушки. — Товарный вид потерян. Что делать будешь, Жень?
— Ничего не буду, — отозвался мужчина на русском, бросив быстрый взгляд на девушек, чьи ногти были сломаны, а прически безвозвратно испорчены. — Я их не на конкурс красоты везу.
Михалыч понятливо гоготнул, но промолчал, а Варя напряглась, когда непроницаемый взгляд Евгения остановился почему-то именно на ней.
Что не так?
Ожидал, что она будет рыдать, сидя посреди пола?
Сложно было понять мужчину, который не выражал никаких эмоций.
— Вылезайте, — как всегда сухо и коротко, проговорил он уже на английском, а сам пошагал куда-то вперед и скрылся за тяжелыми дверьми с надписью «Вход строго запрещен».
Варя вылезла в числе первых, поправляя на себе платье и стараясь как можно меньше смотреть по сторонам, потому что вид был настолько удручающий и жуткий, что внутренности скручивались от ужаса.
Они были на территории тюрьмы с высоким забором и железной проволокой, а еще смотровыми вышками, на которых были включены прожекторы.
Такого было не представить даже в самом страшном сне!
А уж наяву оказаться и вовсе не хотелось.
Внутри было тревожно, и сердце то замирало, то начинало колотиться с такой скоростью, что Варе казалось, вот-вот она задохнется.
Никто не пытался говорить и задавать лишние вопросы.
В основном девушки пытались хоть как-то привести себя в божеский вид, ковыляя на сломанных каблуках и приглаживая всклоченные волосы.
Евгений быстро вернулся и выглянул из той же двери, снова махая рукой следовать за ним.
И девушки пошли одна за другой.
  
Молча, не поднимая головы, чтобы случайно не увидеть взглядов мужчин, которые работали здесь.
Варя тоже пошла, ощущая себя грязной и подавленной.
Но она знала, за что борется, а потому держалась.
Час истины был уже близко.
Нужно было только найти правильные слова, чтобы Алексей помог ей.
Про него многое говорили.
Даже несмотря на то, что Варя не жила в русском квартале, она всё равно о нем знала и слышала.
И не просто слышала, а однажды была настолько близко, что до сих пор было неловко.
Но вряд ли он это помнил…
В русском квартале Лекса обожали и боготворили.
Но это было вполне логично, потому что он стоял на страже и защите всех русских.
Никого в обиду не давал, старался всем помочь по мере своих сил и возможностей.
Лекс занял место своего отца, зверски убитого в прошлом году Алексея-старшего, и теперь был не просто красивым мажором на белом «лексусе», а главой русского квартала.
С тех пор закончились его фееричные гулянки, о которых гудел весь Ванкувер.
За него горой стояли норды, которых именовали викингами.
А еще индийская диаспора, которая была одной из самых старейших в Ванкувере и потому обладала большим весом.
Многие говорили, что Лекс не похож на покойного отца: более импульсивный, менее терпимый и слишком молодой, чтобы понимать, что мир лучше войны.
Тем не менее при нем в русском квартале стало тихо и спокойно.
А вот азиатские диаспоры его люто ненавидели и в целом не скрывали того, что при любом удобном случае будут пытаться убрать всё его влияние.
Прошел год с тех пор, как закончились кровавые разборки, которые не привели ни к чему хорошему.
Год, как был взорван клуб викингов, в котором погибло много людей.
Как была устроена бойня в китайском квартале, когда норды и русские пришли, чтобы отомстить.
Варя не знала подробностей всего этого.
Да и ни к чему ей это было до последнего времени, пока она сама не столкнулась с притеснением своей семьи лишь потому, что они были русскими, но жили не в своем квартале.
Об этом думала девушка, когда шла вслед за всеми по длинным, едва освещенным коридорам, где пахло сыростью и плесенью.
Здесь всё было настолько узкое, темное и мрачное, что казалось, даже дышать становилось тяжелее.
Подумать только, за одинаковыми тяжелыми дверьми с решетками на небольших окошках сверху сидели самые настоящие заключенные!
Возможно, убийцы и насильники.
И где-то здесь среди них был один из самых весомых бандитов Ванкувера.
Как можно здесь провести даже несколько дней и не сойти с ума?
И при этом еще ублажать злобного огромного мужчину!
А то, что Лекс воистину огромный, Варя видела собственными глазами!
Ослепительный блондин с голубыми глазами и шикарной улыбкой.
Двухметровый богатырь с длинными ножищами и волосатой грудью.
И голос у него был настолько низкий, но при этом звучный, что в первую секунду все терялись, когда Лекс начинал говорить.
Его было слышно всегда, где бы он ни появлялся, просто потому, что такой голос всегда привлекал внимание.
Впрочем, Лекс этим всегда умело пользовался и в принципе умел производить впечатление.
В нем сочетались европейский лоск истинного денди и в то же время чисто русское варварство, которое было так мило душе.
Он мог холодно и высокомерно поставить на место любого, а мог завопить от души и кинуться обниматься, похожий на медведя, который тискает и буквально оглушает своей искренней радостью.
Только почему-то казалось, что в этом месте едва ли Лекс будет хоть капельку радостным или хотя бы просто спокойным.
В свете последних событий и после смерти отца он, вероятнее всего, редко был в хорошем расположении духа.
— Стойте здесь. Ни с кем не говорите. Ничего не отвечайте, кто бы ни спрашивал. Войдете, когда я разрешу, — сухо и строго проговорил Евгений и скрылся за поворотом, где хлопнула дверь.