Вдвоём (СИ)
— Много чего, так сразу и не расскажешь.
— Тааак, — протягивает она, слышится какой-то шорох, видимо она села в кресло, — я не ошибусь, если предположу, что здесь замешан тот сексуальный водитель такси.
— Он не водитель такси, он гонщик на ночных гонках.
— Ооо, подруга, это же ещё круче. Ты словила джек-пот. Красивый, сексуальный, дерзкий, да ещё и на крутой тачке. Скажи лучше, где таких разводят?
— Такие как он существует в единичном экземпляре. Это эксклюзив.
— Ну, ничего себе, значит у вас всё серьёзно завязалось?
— Надеюсь, что так, — отвечаю я, улыбаясь. В голове проносятся все события этих счастливых выходных. Мы валялись в постели допоздна. Занимались сексом, много. Потом Кайл готовил и делал это с большим мастерством. И конечно фартук на его обнажённом теле только добавлял готовке перчинки. Вечерами мы сидели на крыше, завернувшись в тёплые пледы, и смотрели на яркий город, который в ночи сверкал как рождественская ёлка. А ещё мы говорили, много. Он рассказал мне о своей приёмной матери Ингрид. И я поняла, что он действительно любит эту женщину. То с какой гордостью он о ней говорил. Она не была обязана его усыновлять. Он был ей чужим, как и любой другой уличный мальчишка. Но она сделала это. Приняла в свою семью, ничего не попросив взамен. Она полюбила его, а он в конце концов полюбил её в ответ. Да не сразу, но главное, что и она не сдалась, не выгнала его, когда он вернулся. И только поэтому мне уже хочется познакомиться с этой женщиной.
— Из тебя всё клешнями надо доставать, ей богу. Так, ты сегодня свободна? Нужно встретиться и всё обсудить. Я вытащу из тебя все подробности.
— Мне ещё нужно здесь кое-что доделать и я полностью в твоём распоряжении.
— Вот и отлично, приедешь ко мне, а то Мэрион вряд ли меня отпустит одну. А тебе она доверяет. Потом можем сходить в какой-нибудь ресторанчик. А то мне уже надоело питаться здоровой пищей, которой пичкает меня Мэрион. Хочу вредный, жирный бургер и картошку фри, а ещё стейк, можно даже с кровью.
— Неужели Мэрион настолько плохо готовит? — смеюсь я, пока Селеста придумывает всё новые и новые блюда, которые она непременно сегодня съест.
— Она хорошо готовит, но я больше не могу есть зеленый салат с овощами и рыбу на пару. Мне нужна передышка.
— Хорошо, я скоро приеду и спасу тебя от здоровой пищи. Пару часов подождёшь?
— Но не больше.
— Тогда договорились. Можешь пока начать собираться, ведь я знаю, что тебе нужно полдня, чтобы привести себя в порядок.
— Не преувеличивай…
Кто-то входит в галерею, и я поворачиваюсь на шум. В дверях стоит Чарльз Кроули. Руки в карманах длинного чёрного пальто. Брюки отглажены, ботинки начищены. Волосы зачёсаны назад. Холодный взгляд синих глаз исследуют мою галерею. По спине пробегает холодок от одного его вида. Мне хочется выставить его вон. Он не имеет права даже близко подходить к моей галерее. Селеста продолжает что-то говорить, но я не слышу ни слова. Время словно останавливается. Я даже пошевелиться не могу.
— Селеста, я перезвоню тебе позже, — медленно проговариваю я и отключаю телефон.
Чарльз наконец переводит взгляд на меня. Довольно хмыкает, оглядев мой наряд. И от этого взгляда я чувствую себя слишком раздетой в своём бежевом платье-футляре. Скрещиваю руки, пытаясь немного прикрыться. Это движение не ускользает от пытливого взгляда Кроули. Он медленно подходит ко мне. А я напротив, отступаю назад.
— Добрый день, Мэдисон, — урчит он, словно кот, — у вас прекрасная галерея.
— Бросьте это вежливое притворство, Чарльз. Что вам здесь нужно? — спрашиваю я, собрав остатки своих сил. Нужно выглядеть твёрдой и не подаваться на его уловки.
— Мне нравится ваша деловая жилка. Я тоже не люблю ходить вокруг да около. Я так полагаю, что ваш отец рассказал вам о нашей договорённости?
Он отодвигает пластиковый стул и садится на него при этом, не прекращая смотреть на меня. Я обхожу его и встаю за свою стойку. Когда между нами есть какое-то препятствие, я чувствую себя немного спокойней.
— Сказал, но я должна вас разочаровать. Я в этом участвовать не собираюсь. Я не какой-то предмет интерьера, который можно обменять или продать. И я не позволю никому так о себе думать. Вы можете засунуть свою договорённость в свою лощёную задницу.
— Какие резкие слова вылетают из такого милого ротика. Как бы вам не пожалеть потом о сказанном, — пренебрежительно отвечает он. Он смотрит на меня, как на малое неумелое дитя и это злит меня ещё больше. Чарльз улыбается, самодовольно, даже ехидно, и мне хочется стереть эту мерзкую улыбочку с его противного лица.
— Вам лучше уйти, — процеживаю я сквозь зубы. Руками я сжимаю края столешницы и боюсь, что не смогу сдерживать себя ещё дольше. Мне хочется врезать ему, а потом ещё раз и ещё, пока его физиономия не превратится в кровавое месиво. Может быть, тогда он поймёт, что нужно отступить.
Но когда он встаёт и направляется ко мне, всё моё тело прошибает холодный пот. Я сглатываю, от увиденного в его глазах. Кажется, что это кубики льда, холодные, острые не знающие пощады. Его лицо напрягается, становится угловатым, хищным. Он в одно мгновение оказывается рядом со мной. Запах его парфюма, горький и удушающий, окутывает меня и словно сковывает по рукам и ногам.
— Насколько я знаю, эта галерея не так давно принадлежала вашей матери, ведь так? — спрашивает он, оглядывая помещение.
— Вас это не касается, — отвечаю я, пытаясь отойти от него подальше. Но внезапно его рука оказывается на моей. Он сжимает моё предплечье, вонзая в меня ядовитый взгляд.
— Она ведь умерла, так? — продолжает он. — Попала в аварию, кажется.
— Не говорите о моей матери, вы ничего о ней не знаете.
— Разве? Как же её звали? — он стучит указательным пальцем по подбородку, делая задумчивое выражение лица. — Кэтрин, её звали Кэтрин Девенпорт. Да, правильно. В ту ночь она ехала домой из командировки. Искала новых спонсоров и художников для очередной выставки. Но она так и не доехала до дома. Так?
С каждым сказанным словом в меня словно вонзают острый нож. Я чувствую солёные слёзы на губах. Я дрожу, мне холодно, хочется вырваться из его хватки и бежать без оглядки. Но Чарльз сдерживает мою руку до боли и продолжает давить на огромный шрам в моём сердце. Я считала, что боль от потери матери давно меня оставила, но как же я ошибалась.
— Пьяный водитель на старом пикапе подрезал её на дороге, и твоя матушка съехала с трассы и угодила прямо в овраг. Её машина несколько раз перевернулась. Её тело зажало в железных тисках, и она не смогла выбраться. Бензобак повредился при падении и машина загорелась. Когда приехали спасатели, от твоей мамочки остался лишь пепел. Я всё правильно говорю? Ничего не упустил?
Чарльз улыбается насмешливо, явно довольный собой. А я пытаюсь переварить услышанное. Откуда он знает все эти подробности? Или…
— Кто тебе всё это рассказал? — шепчу я, но на самом деле я уже знаю ответ на этот вопрос. Я поняла это, как только он заговорил о маме. Но мне нужно услышать это. Нужно удостовериться.
— Ты же умная девочка, Мэдисон. Не притворяйся тупой идиоткой, — он поднимает руку и убирает прядь волос с моего лба. Я отшатываюсь от его руки, как от прокаженной. Но это лишь веселит его.
— Это ты её убил?
— Не собственными руками конечно, но я нанял человека, так что…
— Ты чёртов ублюдок! — я вырываюсь из его хватки и бью его по лицу. Пощечина получается что надо. Она на миг стирает с его лица усмешку. Слёзы душат меня. Я словно второй раз потеряла маму. Всё это время я считала, что её смерть случайность. Но теперь я лицом к лицу стою с её убийцей. Да он не сам её убил, но именно он указал на неё своим цепным псам. И он заслуживает смерти. Я снова замахиваюсь, но Чарльз вовремя меня останавливает. Он обеими руками хватает меня и прижимает к стенке. Его глаза горят холодным огнём, он сбивчиво дышит, и я чувствую, как ярость клокочет в нём.
— Послушай меня, Мэдисон. Игры закончились. Если ты хочешь жить, ты выйдешь за меня замуж. Мне нужен этот брак. А я всегда получаю всё, что хочу. Твой отец один раз уже отказал нам и поплатился за это жизнью своей жёнушки. Будешь паинькой, и я оставлю тебя в живых после нашей свадьбы. А если захочешь выпустить коготки, то я всё равно заключу этот брак с тобой. Только вместо безбедной жизни на каком-нибудь лазурном берегу, я закопаю тебя живьём. Поняла? У тебя есть выбор. Жизнь или смерть. Что ты выбираешь?