Апокалипсис, вид снизу. Том II (СИ)

Виант украдкой бросил взгляд на Ингу. Напарница погрузилась в глубокую задумчивость. Всё же удивительно, каким невероятным образом у него получается угадывать её настроение. Будь они людьми, то всё понятно — так называемое невербальное общение. Но сейчас, когда Инга в образе чёрной крысы с другой, с абсолютно другой, анатомией и мимикой. Как, тогда, у него получается угадывать её настроение? Или подобный навык зашит в подкорку?
— В принципе, — взгляд Инги устремился на Вианта, — я с тобой согласна: внешний мир и эмоции как два способа тонкой манипуляции, и ещё один грубый, когда два первых не сработали должным образом. Но к чему такие сложности? Я не могу понять смысл и цель.
— Как раз для меня это не является тайной за семью печатями, — Виант усмехнулся. — В первую очередь «Другая реальность» компьютерная игра с некоторыми условностями, что, всё же, присущи компьютерным играм. Её главная задача не провести нас из точки входа до точки выхода самым рациональным образом. Вовсе нет. Точнее, провести, но самым сложным. Нет, даже не так, — Виант на миг задумался и продолжил. — Провести, но самым драматичным образом, чтобы высыпать на наши головы максимум приключений.
— Это и есть проверка на моральную стойкость и зрелость? — подозрительно поинтересовалась Инга.
— Она самая, — Виант кивнул. — Например, я много думал о своей первой ходке. В тот раз ядерный армагеддон на Ксинэе разразился 13 сентября. Однако до подземной части базы на острове Вивран мне удалось добраться ещё 11 сентября. Пять местных часов — времени более чем достаточно, чтобы отожраться и отдохнуть как следует. Ещё на исходе 11 сентября я вполне мог бы добраться до командного пункта, где находилась точка выхода.
За сутки до рокового тринадцатого дня тринадцатого года у меня было всяко больше возможностей выбраться в реальность. Глубокой ночью внимание людей притупляется. Тихо, на мягких лапах, я проскользнул бы до мусорки, и был бы таков. Так нет же! «Другая реальность» очень ловко отправила меня в пищевой запой. Сутки с лишним я жрал и спал, жрал и спал, ещё срал едва ли не там, где жрал и спал. В итоге, в центре управления я оказался в аккурат в тот самый момент, когда по базе ВМФ на острове Вивран был нанесён двойной ядерный удар.
— Да, действительно, сходится, — немного подумав, согласилась Инга. — А это значит, что верно и другое моё предположение.
Виант опять промолчал. Этот гнилой базар напрочь прогнал сон. Хотя, с другой стороны, времени поспать у них будет ещё в избытке.
— Как знать, может, — Инга на миг запнулась, но продолжила, — инопланетяне всё ещё находятся на своём корабле.
— Хочешь сказать, — Виант насторожился, — они виртуалы?
— В смысле? — чёрная мордочка Инги удивлённо вытянулась.
— Ты что? — Виант аж приподнялся на складке малахитового брезента. — Никогда не слышала о виртуалах?
— Виант, — мордочка Инги стала серьёзной, как у директора школы на родительском собрании, — у меня не было времени читать фантастические книги, смотреть фантастические фильмы и тем более играть в компьютерные игры. Я другими делами занималась.
— Иначе говоря, — Виант не удержался от сарказма, — детства у тебя не было.
— Давай не будем копаться в моём детстве и вернёмся к нашей виртуальности. Объясни человеческим языком.
Дела… Виант лишь качнул головой. Нет, конечно же, он и раньше слышал, что в детстве и юности Инга усиленно училась сначала в обычной муниципальной школе, потом в институте, ещё позже в аспирантуре. Но чтобы до такой степени?
— Это, конечно, чистой воды фантастика, — начал Виант, — хотя с ней соглашаются некоторые учёные, что не стесняются называть себя футурологами. Суть в том, что человеческое тело из костей, мышц и кожи весьма ограничено по своим возможностям. Так человек не может бегать быстрее гепарда, питаться абсолютно любой органикой или одной левой поднять хотя бы легковой автомобиль. Но развитие науки и техники не стоит на месте.
Следующим этапом в эволюции человечества может стать кибернетическое тело. То есть, искусственная мускулатура на титановом скелете и синтетическая кожа, что по прочности не уступает кевлару. Тогда и гепард будет опозорен, и легковушку одной левой поднять можно будет. Но в кибернетическом теле всё равно остаётся самая большая уязвимость — живой человеческий мозг.
 
— Это, случаем, не Робокоп? — встряла Инга.
— Он самый, — Виант кивнул, — но я продолжу. Следующим эволюционным шагом может стать полный отказ от какого бы то ни было физического тела. Сознание человека может полностью перейти в компьютер.
— Это как в «Матрице»?
— Нет, — Виант отрицательно качнул головой. — У героев «Матрицы» физические тела никуда не делись. Речь о полном отказе от физического тела, переход сознания в компьютер. В этом случае возможности человека будут ограничены лишь возможностями компьютера и той техники, что подключена к нему и которой он может управлять. Грубо говоря, сознание человека заменит собой операционную систему. И вот это и будет уже не человек, не киборг, а виртуал.
Инга умолкла, но не надолго. Как учёный, она привыкла опираться на факты, на твёрдую научную основу. С фантазией и у неё и в самом деле негусто. Зря родители запрещали ей читать хотя бы художественные книги. Фантазия, особенно буйная, очень хорошее подспорье даже для самого серьёзного учёного.
— Как не странно, но у твоего предположения о виртуальной природе инопланетян имеется серьёзное подтверждение, — заметила Инга.
— И какое же? — на этот раз Виант не сумел сдержать собственное любопытство.
— Не могу сказать, что нам удалось обследовать корабль инопланетян под Юланской горой от и до… — задумчиво протянула Инга. — Объёмная модель показала, что там ещё полно неисследованных полостей. Однако мы не нашли ничего, что хотя бы с натяжкой можно было бы назвать системой жизнеобеспечения или её частью. Там…, - Инга опять на секунду задумалась, — ни личных кают с кроватями, ни шкафчиков для одежды, ни душевых кабинок. Запасов еды, кислорода тоже нет. А как может выглядеть система регенерации, мы вообще не представляем. Существует серьёзное предположение, что корабль инопланетян автоматизирован на все сто и для перелёта живых существ не предназначен вовсе. Но если инопланетяне и в самом деле виртуалы, то никакая система жизнеобеспечения им просто не нужна. Они и в самом деле могут быть до сих пор на борту.
Тогда тем более логично предположить, что инопланетяне способны влиять не только на компьютерную игру, но и на саму реальность. Иначе как объяснить, что ты, Виант, за своё преступление сумел получить фантастический срок в двадцать пять лет.
— Да не крал я эти злосчастные тринадцать миллионов! — на едином дыхании выпалил Виант.
Застарелая обида, помимо воли, вырвалась наружу. Виант насупился и перевернулся на другой бок. Пора завязывать с этим гнилым базаром.
— Даже если ты на самом деле украл эти миллионы и отказался вернуть, — продолжила Инга, — то десять лет это максимум, потолок. Как будто ты не левый банк хакнул, а жилой дом взорвал. Насколько мне известно, все твои попытки обжаловать приговор, скосить хотя бы год-другой, доблестно провалились. Как ты сам говорил, словно об стенку горох.
— Инга! — Виант резко развернулся к напарнице. — Давай оставим этот гнилой базар.
— Хорошо, давай оставим, — легко согласилась Инга, но при этом улыбнулась как голодный волк при виде упитанного поросёнка. — Давай поговорим о моей больной теме.
— Это ещё о какой? — в свою очередь удивился Виант.
— Ты даже не представляешь, насколько она для меня больная.
 
Инга было приподнялась на лапы, но вновь легла на прежнее место. Виант благополучно промолчал. Это она о чём? Явно не о его свинском поступке, когда он бросил её на произвол игры в «Стартовом меню».
— Ещё в реальности, на базе «Синей канарейки», — медленно заговорила Инга, — мы пытались раскусить секреты корабля инопланетян. Врать не буду, не я была главной в этих исследованиях, зато принимала самое активное участие. Если бы ты только знал, как же меня бесило наше полное бессилие. Мы пялились на агрегаты, блоки, какие-то конструкции, детали и ни хрена не могли понять, что за хрень перед нами. Научно-технический разрыв между нами и пришельцами гораздо больше, чем между людьми каменного века и нами, жителями века двадцать первого.