Ковчег Времени, или Большой побег Рафала из Когда-то в Сейчас через Тогда — и обратно
Мы переходим улицу и углубляемся в парк.
— А у вас нет машины? — спрашивает Аська.
— У кого?
— У вас с мамой.
— Нет.
— Странно, — заявляет она.
Странно? Это будущее само какое-то странное. У всех есть машины! Квартала нет, и морлоков, судя по всему, тоже нет! Что случилось?
— А когда… — спрашиваю я, облизывая губы, — а когда закончилась война?
— Какая война? — отвечает вопросом Аська.
— Война с немцами.
— Война с немцами? — Она снова хмурится и удивленно смотрит на меня. — Какая… А, Вторая мировая, что ли? О Боже, да она сто лет назад кончилась! То есть погоди… не сто, а…
Впереди, на перекрестке, я вижу трех мальчишек. Они старше нас. На них тоже короткие штаны, но другие — очень широкие, и заканчиваются чуть ниже колена. На головах кепки с длинными козырьками. Мальчишки покрикивают друг на друга, смеются и играют в футбол. Один подает мяч другому, третий пытается его перехватить. Они дурачатся. Но тут я останавливаюсь как вкопанный и вглядываюсь в их мяч. Не может быть… То, что они пинают, — вовсе не мяч. Мальчишки пинают хлеб. Половинку буханки. Он весь перепачкан в земле, но я вижу, что это хлеб.
— Что вы делаете?! — громко кричу я и бегу к ним.
Я врываюсь в кольцо изумленных мальчишек, опускаюсь на колени и поднимаю хлеб. Пытаюсь счистить с него грязь. Мне хочется плакать.
— Эй, ты, — говорит один из мальчишек, — у тебя что, крышу снесло?
— Как вы можете… — бормочу я себе под нос.
Хлеб даже не очень черствый, и никакой плесени на нем нет.
— Положи на место, — говорит другой. — А то получишь.
Я встаю, прижимая к груди половинку буханки. Третий мальчишка бьет меня по спине.
— Ты слышал? Положи на место, психопат.
Аська стоит в нескольких шагах от меня. Смотрит на происходящее с отвращением на лице, морщит нос.
— В морду захотел? — Первый мальчишка подскакивает ко мне и бьет меня в плечо.
Я уклоняюсь от следующего удара, отпрыгиваю. Третий пытается подставить мне подножку, но мне удается проскочить мимо него.
— Стой! — орет второй.
Я прижимаю хлеб к груди и пускаюсь бегом обратно в сторону зоопарка. Аська остается стоять на месте, мальчишки бегут за мной. Я слышу топот их белых ботинок, мчусь так быстро, как только умею, — быстрее, чем бегал в библиотеку. У меня будто крылья выросли. Но они уже совсем близко, я слышу за спиной их шумное дыхание. Выбегаю из парка, ворота зоопарка уже недалеко — я вижу продавца с воздушными шарами. Перебегаю тротуар. Если повезет, проскочу внутрь вместе с посетителями…
Вдруг прямо рядом со мной раздается скрип тормозов, и краем глаза я замечаю отблеск солнца на голубом корпусе автомобиля. Пытаюсь бежать быстрее, что есть сил отталкиваюсь ногами от дороги, но уже поздно. Автомобиль ударяет меня, я успеваю увидеть белое как бумага лицо женщины за рулем, пока лечу над капотом прямо в лобовое стекло… Становится темно.
Часть II. Ковчег
Глава 1
— Как он? — спрашивает тихий голос в темноте.
— Не знаю. Жар вроде спал, — отвечает другой.
Я пытаюсь поднять веки, но оказывается, что это очень трудно. Их словно кто-то склеил. Поворачиваю голову.
— Просыпается! — говорит первый голос.
— Дай воды, — просит второй. — Эй, малец, слышишь меня?
Это он мне. Я с трудом откашливаюсь, пытаюсь что-то сказать, но изо рта вылетает только хриплый шепот.
— Вроде слышит. На, выпей!
Кто-то приподнимает мне голову, я чувствую, как к губам прикасается край стакана. Вода холодная и сладкая. Я выпиваю один глоток, потом еще один. Вода течет по подбородку.
— Ему уже лучше, правда? — спрашивает первый голос.
Это девочка. Голос звучит знакомо. Аська?
— Где… — начинаю я, но голос обрывается, я перевожу дыхание. — Аська?
— Какая Аська? Это я, Лидка, — отвечает первый голос.
— Лидка?
— Ты пока особо не болтай, — вмешивается второй голос. — Отдохни. Ты болел.
— Меня сбила машина, — тихо говорю я.
— Машина? Эх, если бы, — с жалостью отзывается голос.
— Мы боялись, что это тиф, тебе было совсем худо. Мы чудом тебя нашли. Я даже не знал, что здесь есть погреб. Я шел собирать морковку на огородах и услышал, как ты стонешь.
— Он подумал, что это дух, — добавляет Лидка.
— Неправда!
— Подумал-подумал, не отпирайся.
— И сколько уже? — шепотом спрашиваю я.
— Что сколько? Сколько времени ты проболел? Мы тебя нашли пять дней назад, но я не знаю, сколько ты здесь пролежал до этого.
— А Стелла?
— Какая Стелла?
— Она должна была за мной вернуться.
— Ну пока что никто не появлялся, — ласково говорит он. — Но наверняка придет.
Вдруг что-то мягкое и волосатое касается моей щеки. Крыса?! Я пытаюсь отвернуться, но голова такая тяжелая, будто свинцом налитая…
— Микся, — строго говорит Лидка, — нельзя!
— Что это… — начинаю я, но слова замирают на губах. Я как будто качаюсь туда-сюда. Снова накатывает темнота.
Проснувшись, я чувствую себя лучше. Я по-прежнему в погребе под разрушенными конюшнями. Кто-то укрыл меня одеялом. На ящике возле «кровати» стоит стакан воды, рядом лежит краюшка хлеба. Я ужасно слабый, но все же дотягиваюсь до стакана. Правда, по дороге проливаю часть воды, но немного все-таки попадает в рот. Неудачно ставлю стакан — он падает на пол. Хлеб… Нет, сил нет. Вдруг в погребе становится светло, я жмурюсь.
— О! — говорит кто-то. — Проснулся!
Я поворачиваю голову. На ступеньках, ведущих к крышке люка, стоит мальчик. На вид ему лет четырнадцать, может, пятнадцать. На нем мешковатые штаны, заправленные в военные сапоги, и черный пиджак, который велик ему, — когда-то, наверно, это был очень элегантный пиджак, но теперь он потерся и выцвел. Мальчик поворачивается и закрывает за собой крышку, все погружается в полумрак.
— Я принес тебе немного овощей, — говорит он, подходя ко мне. — Морковки, петрушку и два огурца.
Кладет их рядом с хлебом, садится на край ящика.
— Ты кто? — спрашиваю я.
— А, точно, я же не представился. Эмек, к вашим услугам. — Он улыбается, в темноте блестят его зубы.
— Эмек?
— Эмануэль. Но не вздумай так меня называть, а то получишь — не посмотрю, больной ты или здоровый. А тебя зовут Рафал, да?
— Да, Рафал. Рафал Мортысь.
— Мортысь? — Мальчик снова смеется. — Ну пусть будет так. Но я тоже из Квартала, так что мне можешь сказок не рассказывать.
— Из Квартала? — Я пытаюсь приподняться. — А ты там недавно был? Может, ты знаешь, как там мой Дедушка? Его фамилия Гживинский, он живет…
— Лежи, — обрывает меня Эмек. — Ничего я не знаю. Я убежал из Квартала в начале марта и с тех пор живу в зоопарке.
— Ох! — Я падаю на солому. — С марта…
— Вот именно, — кивает мальчик. — Постарайся поесть, тебе надо набираться сил.
— Ты так давно здесь живешь…
— Три месяца, — подтверждает он. — Отличное место. Много еды, и не надо особой эквилибристики, чтобы ее раздобыть. Швабов почти нет, они здесь редко появляются, а если и появляются, то далеко не заходят. Потому что — ну зачем им? Разве что кто-нибудь девушку приведет, тогда конечно. Но такие никого, кроме девушки, и не замечают.
— И ты все это время не выходил из зоопарка?
— Выходил, — кивает Эмек. — Сколько можно есть одну морковку? У меня товарищи продают папиросы на площади Трех Крестов. Мы пару раз виделись, один раз я даже вместе с ними немного поторговал. На этом можно неплохо заработать, только надо иметь стальные нервы. Целый день крутишься у всех на виду, ужасно рискованно.
— Они тоже из Квартала?
— А то!
— А Лидка?
— Что Лидка?
— Она долго уже тут?
— Больше месяца.
— Одна? А ее родители? Няня? Брат?
— Ужасно много вопросов, — вздыхает Эмек. — Я думаю, она сама тебе расскажет, только ты слишком уж не выпытывай. Из того, что я знаю, — они пытались спрятаться на «арийской стороне», и что-то пошло не так. Каждому пришлось выкручиваться самостоятельно. Мать с братом у одних, отец у других где-то на Воле. Лидку в зоопарк привела полька, которая им помогала.
