Олигарх 6 (СИ)

Общение с родственником Яну радости не приносило, но он был вынужден это делать из уважения к памяти своей бабушки, которая несколько лет назад при их последней встречи почему-то попросила Яна не бросать брата когда они встретятся.
Перед Крещением прошлого года родственник Яна, возвращаясь из города Балаганска, искупался в ледяной Ангаре, когда почтовый возок провалился в полынью которую проглядел возница. До Иркутска его успели довезти, но доктора уже только закрыли глаза.
  
Ян буквально накануне решил прекратить общение с родственником, любить глазами и на расстоянии ему уже было невыносимо.
Но сказать об этом Елене Федоровне он не успел и без каких-либо сомнений сразу же стал помогать любимой женщине. В средствах Ян не нуждался и денег для Елены Федоровны и её детей не жалел.
В течении года он ни разу не заводил разговоров о будущем, хотя всё было понятно без слов. А ровно через год после гибели брата, Ян предложил Елене Федоровне руку и сердце.
Венчание было очень скромным, гостей было всего четверо — братья Петровы с женами. Таким было пожелание Елены Федоровны.
О всех любовных раскладах и семейных перспективах своего друга детства поставил в известность Иван, когда сделал предложение своей Ксении, резонно решив, что такие новости не должны быть ему как снег на голову.
Князь Алексей Андреевич своим отношением к жизни и людям окружающим его уже сумел вокруг себя создать несколько кругов близости и общения.
Самый первый круг были его жена и дети. Затем на какие-то миллиметры сзади сестры с мужьями и детьми, матушка со своим новым мужем и маленьким сыном, нянюшка со своими сыновьями, друзьями княжеского детства и Сонин брат со своей семьей.
А потом был огромный круг, начинающийся Петром, Иваном Васильевичем, Сергеем Федоровичем, Анри и Сергеем Петровичем. И он неуклонно увеличивался. Светлейший князь был уверен в верности и преданности этих людей и для себя считал немыслимым самому по другому относится к этим людям.
Князь сам и все его родственники и окружение считали себя одной большой семьей и когда кто-то посторонний оказывался в сфере их притяжения, то очень быстро начинал стремиться стать её полноправным членом.
Ощущение этой большой общности делало невозможным предательство и появление какой-либо гнили внутри большой семьи. Это сразу же каким-то неведомым образом ощущалось и отторгалось.
Светлейший князь Алексей Андреевич часто размышлял над этим и не находил в своих знаниях ни каких аналогий этому. Однажды ему пришло мысль о сравнении своей большой семьи с различными кланами которых было в истории немеренно, к примеру те же южноитальянские «семьи».
Но уже сложившаяся большая семья князей Новосильских принципиально отличается от них невозможностью предательства и теми целями, которые стоят перед семьей.
Алексей Андреевич много размышлял над этим со время неожиданно долгого путешествия в Сибирь. И оно было таким долгим только потому, что князю надо было обдумать всё это и сделать определенные выводы.
Главным из которых было заключение, что всё дело в его попаданстве, которое произошло не просто так, а по поводу и которое привело к образованию такой семьи.
Логическим продолжением этого умозоключения было решение князя слово семья писать и произносить с большой буквы — Семья.
  
Глава 5
 
Если исходить из расстояний обозначенных на современных картах, то до Иркутска от Бирюсы шестьсот пятнадцать верст. В принципе за два-три дня можно доехать не напрягаясь.
Но впереди нас ждет остановка в Черемхово, где уже начали работать два очень нужных и важных завода: машиностроительный и металлургический.
Я вещи сейчас называю только привычными мне названиями, хотя большинство окружающих говорят железоделательный и литейный заводы.
Черемхово для строительства заводов было выбрано только из-за одного: здесь удобнее и проще всего добывать каменный уголь, который тут на самом деле везде, от Бирюсы до берегов Байкала.
С добычей железной руды немного сложнее, богатейшие месторождения лежат севернее и сейчас это совершенно дикие места.
Но местные рудознатцы сразу же показали место в среднем течении реки Иркут где верстах в двадцати севернее дороги от Култука до Тункинской крепости есть железная руда. Эти места очень быстро были обследованы и действительно там нашли залежи железной руды, которую можно добывать даже карьерным способом.
Для первого карьера, которому дали говорящее имя «Первенец», выбрали не самое богатое место, но до дороги там рукой подать и не надо строить мост через Иркут. На первое время его руды будет хватать, а по мере расширения производства произведем дополнительную разведку и построим все необходимое.
Для меня еще не мало важно, что судя по всему ущерба природе мы там нанесем очень мало, все таки в 21-ом веке это заповедные места, а я об неведомом пока звере «экология» хочу думать уже сейчас.
История с «Первенцем», случись она немного пораньше, вызвала у меня бы бурные эмоции. Как так, все «авторитеты» утверждают, что в Прибайкалье нет возможностей для создания крупного металлургического производства, потому что нет надежной сырьевой базы.
А на деле каменного угля завались, вдоль Главного Сибирского почтового тракта буквально на каждом шагу. Не ленись, возьми лопату, копни, и выбирай какой тебе нужен уголёк — печку топить али в домну загружать.
А про месторождение железа вообще нет слов. На более скудных работали и продолжают работают по нынешним меркам чуть ли не гиганты металлургии. Везут на них сырье за тридевять земель, да еще и добывают его совершая каждый день трудовые подвиги. Еще недавно например фактически на болотном железе Северо-Восточной Руси Петр Алексеевич вон какую кашу сумел заварить.
А здесь карьеры и рукой подать до дорог, но мантра поется одна — труднодоступные районы.
Покопавшись в своей голове, я припомнил, что здесь должно вроде есть месторождение под говорящим названием Байкальское.
В Черемхово уже работает настоящий чермет. Даже его продукции пока хватает на все наши нужды, которые надо сказать еще не такие большие. А ведь в Забайкалье есть еще и Петровский Завод, где тоже нужное нам производство, пусть и немнего допотопное.
Да и на черемховском заводе ничего принципиально нового и супервыдающегося пока нет. Да на уровне английских и американских заводов, но не более.
А вот рядом расположенный завод намного интереснее. Его почему-то по недоразумению изначально назвали литейным и по прежнему так и называют.
На нем конечно есть литейка, где например отливают радиаторы отопления по нашей питерской технологии, но главное не это.
Завод этот больше машиностроительный и уже выпускает необходимейшие нам паровые машины и металлообрабатывающие станки. Это все конечно еще почти кустарщина и не в тех количествах которые необходимы, но они уже свои, которые нее надо везти из Европы или России и платить за это бешеные деньги.
Но это еще не всё. На заводе есть своя железная дорога по рельсам которой бегают первые паровозы построенные Черепановыми. Вот этим-то и должны будут заняться в первую очередь господа инженеры знакомые с последними английскими и американскими достижениями.
Их задача как можно быстрее совместно создать такую модель паровоза, которая потянет вагоны по просторам Сибири.
Я долго ломал голову как назвать одним словом оба завода, являющихся по сути одним целым и даже расположенных рядом — буквально через забор. Не найдя в своей голове ничего лучшего, моя милость решила остановиться на привычном названии комбинат.
  
Господа Андреев и Мельников буквально с пол оборота включились в работу и когда мы вернулись с Иваном с осмотра завода они с Черепановыми корпели над чертежами.
— Петр Андреевич, — обратился к отставному полковнику, — ваше мнение?
За время нашего долгого путешествия я согласился с мнением братьев Петровых, что господин Мельников действительно светило русской инженерии. В моих планах было поручить ему возглавить Черемховские заводы.