Измена в прошлом (СИ)

Мы таращились друг на друга в молчании, не решаясь задать главные вопросы, которые нормальному человеку показался бы по меньшей мере странными, по большей – бредом сумасшедшего: что происходит? Как оказались в своём прошлом? Почему помним всё, что было с нами раньше, в другой жизни?
Паша, всегда был решительнее меня. Он тряхнул головой, гулко сглотнул и осипшим голосом спросил:
– Юла, что ты помнишь?
– Всё! И не называй меня так. Я давно уже не Юла. Юлия Владимировна. – после всплеска адреналина начался жёсткий откат. Навалилась апатия и стало совершенно безразлично, что Пашка подумает обо мне, если я ошиблась, если всё не так поняла, если мне показалось.
Паша осторожно взял меня за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони, успокаивая и подбадривая.
– Юля, сколько тебе сейчас лет?
– Пятьдесят один. – отвечая, я чувствовала себя сумасшедшей на приёме у психиатра.
Пашка задумчиво кивнул своим мыслям.
– Как ты здесь оказалась?
– Проснулась однажды утром и бац! Мне снова восемнадцать. – ухмыльнулась я, вспоминая самый первый день и мою реакцию на произошедшие.
– Давно?
– В то утро, когда ты улетел в Москву к родителям. А ты как здесь оказался? Когда? – решилась я на вопрос.
– Выходит, что на день раньше тебя, Юль. – медленно и задумчиво протянул Пашка, размышляя о чем-то своём. – Сначала не поверил, что это всё происходит со мной наяву. Метался по квартире. Потом пришёл Стас как ни в чём не бывало позвал меня куда-то на тусовку.
Разговор всё больше становился похожим на беседу двух душевнобольных в палате психбольницы.
– Пошёл? – горько усмехнулась я.
– Да. Но быстро понял, что это не сон и не больной бред, а реальность. Новая. И страшно захотел увидеть родителей.
– Поэтому полетел в тот день. – кивнула я. Прекрасно понимала его желание. Но был и другой вопрос. – Зачем ты пришёл ко мне, Паша? Зачем я тебе?
Пашка встрепенулся, удивлённо посмотрел на меня, словно я сказала какую-то глупость.
– Я не мог не увидеть тебя, Юль. Не знал, как долго буду в этой реальности. Может это был мой единственный шанс? Я столько лет думал об этом. Мечтал.
– Жизни не хватило? – горько и зло хмыкнула, качая головой.
В его глазах на мгновение промелькнуло сожаление и вина.
  
Глава 19
 
Молчание затянулось, но совсем не угнетало. Нам обоим было о чём подумать и вспомнить. Я поплотнее укуталась в простыню, вдруг почувствовав неловкость от нашего внешнего вида. И это после того, что между нами было полчаса назад! Но тогда мы оба думали, что партнёр не знает о том, что для другого всё изменилось. Полчаса назад рядом со мной был мой прежний Пашка. Молодой, влюблённый и ещё не изменивший мне, не предавший подло нас с сыном.
Сейчас напротив меня сидел другой человек. Под обманчивой, как и моя, внешностью, был чужой, взрослый мужчина. Только сейчас я начала сопоставлять факты, мелочи в его поведении, словах, разговорах. Он же тоже меня считал прежней Юлькой. Юной и наивной. Той, чьё сердце ещё не разбил. Зачем он пришёл ко мне? Что ему нужно? Моя цель мне была ясна. А его?
– Юль, расскажи, как всё с тобой случилось? Как ты проснулась здесь? Что последнее из своей прошлой жизни помнишь?
Кажется, Пашку совсем не смущал наш внешний вид. Он не стал прикрываться. Упрямо поджав губы, поудобнее сел на кровати напротив меня. Ему важнее было выяснить происходящее.
Я отвела глаза от его совершенного торса, злясь на себя за то, что даже сейчас любуюсь им, и уставилась в окно, на постепенно темнеющее предгрозовое небо.
– Я уснула здесь, в этой квартире, а проснулась уже в маминой. Вот такой какая сейчас. – развела я руками, демонстрируя свою нынешнюю внешность. – Думаю, я умерла в прошлом. Сердце не выдержало.
– Ты так и жила здесь всегда? В нашей квартире? – Пашка не скрывал любопытства.
– Ну да. – мне его интерес к моей прошлой жизни был почему-то неприятен. Она не цирк ему. Никогда не интересовался, а сейчас загорелся вдруг.
– Проснулась, а тут мама жива. И бабушка. И вообще...всё по-старому. Так странно. Я сначала подумала, что это сон. А ты?
 
– Последнее, что я помню – ехал в машине. Потом удар и темнота. Думаю, тоже умер там, в аварии. Я был...эмм...немного нетрезв.
Мы снова примолкли, время от времени осторожно рассматривая друг друга.
– Зачем ты пришёл ко мне, Паш? Зачем всё это? – обвела я рукой разворошённую кровать. Мне были непонятны его мотивы.
Вот проснулся, снова молодой и красивый. О нашем расставании и неудачном браке знал уже. Мог бы начать новую жизнь без меня. Зачем ему опять молоденькая наивная девчонка, с которой не сложилось в прошлом? Зачем снова портить ей жизнь?
– Юль, ты что? – потянулся он ко мне в порыве обнять. – Да я первым делом о тебе подумал. Как только дошло, что всё наяву происходит, сразу понял, что могу всё исправить. Вернуть тебя.
– Зачем???
Внутри меня от его слов всё переворачивалось с такой скоростью, что кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота. Исправить? Вернуть? Что стоило ему, взрослому, опытному мужчине соблазнить, неопытную девчонку? Дурить ей голову? Он же был уверен, что я прежняя Юла. Влюблённая в него как кошка.
– Помнишь? Помнишь, как у нас с тобой всё было? – Пашкины глаза горели каким-то нездоровым, одержимым огнём. Он держал моё лицо в теплых, твердых ладонях и, заглядывая мне в глаза, невесомо поглаживал большими пальцами кожу на скулах. – Помнишь как мы любили друг друга, как были счастливы? Я всю жизнь вспоминал, Юль. Я никого не любил так, как тебя. И никогда так ни за что не проклинал себя, как за свою глупость и подлость.
Пашка прижался лбом, не выпуская из ладоней моего лица, и закрыл глаза. Я чувствовала его дыхание на своих губах. Горячее, рваное.
– Прости меня, прости за то, что я сделал. Знаю, что этому нет оправдания. Прости!
Пекло глаза от подступивших горьких слёз, в голове пульсом билось "поздно, поздно". Я глотала открытым ртом воздух вперемешку с Пашиным дыханием и пыталась не разрыдаться. Что же ты наделал, дурак!
Я тоже помнила. Как рушился, осыпался крошевом наш мир на двоих. Как его осколки резали, полосовали моё сердце. Как годами кровоточили раны. Помнила, как каждый день заставляла себя вставать и заниматься делами, просто жить. Ради сына.
Как выживала в девяностые. Без надежды, без нормальной работы, без денег, без его поддержки.
Помнила, как жгло непонимание, за что он так с сыном? Почему бросил его? В чём Серёжка виноват?
Как выходила второй раз замуж, только потому, что все вокруг убеждали, что мальчику нужен отец, а семье мужчина. Добытчик и защитник.
А через пару месяцев замужества корчилась от отвращения, когда муж прикасался ко мне в постели. Как ненавидела его, себя и Пашку заодно. Да, через предательство самой себя за кусок хлеба с маслом, тёплой одежды для Серёжки, я тоже прошла.
Помню, как каждый раз отказывалась от личного счастья, не желая навязывать сыну отчима.
Как долгие годы любила и ждала Пашку. Ну хоть чего-то, хотя бы весточки, напоминания о себе. Хоть какого-нибудь участия в жизни сына.
Помнила Серёжкины вопросы о Паше. Его боль. Попытки понять чем он не угодил родному отцу и бабушке с дедом.
Слишком много я помнила.
Все эти обиды я оставила в прошлом. Невысказанные когда-то упрёки, которые я тысячу раз репетировала, но так и не произнесла тогда, теперь не имели никакого значения. К чему они сейчас?
Когда-то я не стала выяснять отношения, у меня не было сил на это. На следующее утро после признания мужа1 просто собрала самые необходимые вещи для сына и уехала к маме, пока Пашка был в институте. Можно сказать, что сбежала.
Паша потом целый месяц вечерами приезжал к нашему дому, но я так ни разу и не вышла к нему, а в квартиру его не пускала мама.
А потом он перестал приходить. В июне ко мне пришёл Стас и отдал ключи. Паша защитил диплом и уехал в Москву, оставив нам с сыном квартиру.