«Ураган» с острова Наварон
Укутанный дымом грузовик со скрипом и грохотом проехал несколько километров по долине, затем повернул налево, въехал на еще более узкую тропу и стал подниматься в гору. Не прошло и двух минут, как шедший следом «фиат», на переднем сидении которого находился невозмутимый Дрошни, повернул в том же направлении.
Начался крутой подъем, и на замерзшей поверхности колеса стали пробуксовывать, отчего допотопный грузовик на древесном топливе двигался вперед чуть быстрее пешехода. Сидя в кузове, Андреа и Мэллори не теряли бдительности, а Миллер и трое сержантов задремали то ли от переутомления, то ли от легкого отравления угарным газом. Мария и Петар, кажется, спали, взявшись за руки. Тем временем четники проявляли удивительную бодрость, наглядно демонстрируя, что дыры и прорехи в тенте образовались не случайно: шестеро людей Дрошни встали коленями на скамейки, просунув в отверстия стволы автоматов. Стало ясно, что грузовик приближается к территории партизан или, по меньшей мере, к тому, что в этой дикой и гористой местности считалось нейтральной полосой.
Четник, находившийся ближе всех к кабине водителя, внезапно отпрянул и ударил прикладом по стенке кабины. Задыхающийся грузовик с благодарным пыхтением остановился, рыжебородый спрыгнул на землю, быстро проверил, нет ли следов засады, и замахал рукой, приказывая всем выйти. Торопливые движения явно указывали на то, что он вовсе не желает задерживаться здесь ни на секунду дольше, чем требовалось. Мэллори и его спутники один за другим спрыгнули на замерзший снег. Рейнольдс помог слепому певцу спуститься, затем протянул руку, чтобы поддержать Марию, которая неловко перелезала через задний борт. Она молча с силой оттолкнула его руку и проворно спрыгнула вниз. Рейнольдс посмотрел на нее с обиженным удивлением.
Грузовик, отметил Мэллори, остановился рядом с маленькой просекой в лесу. Двинувшись задним ходом вовсю газуя и испуская плотные клубы дыма, грузовик заехал туда, развернулся в считанные секунды и загрохотал вниз по лесной тропе со скоростью, значительно превышавшей ту, с которой совершалось восхождение. Из кузова равнодушно глядели четники, никто из них не поднял руки в знак прощания.
Мария взяла Петара за руку, холодно взглянула на Мэллори, тряхнула головой и шагнула на чуть заметную тропку перпендикулярную дороге, по которой они приехали. Мэллори пожал плечами и пошел следом, за ним — трое сержантов. Секунду-другую Андреа с Миллером оставались на своих местах, задумчиво глядя на поворот, за которым только что исчез грузовик. Затем тронулись и они, переговариваясь тихими голосами.
Допотоппый грузовик, отъехав ярдов четыреста от поворота, скрывшего его от глаз Мэллори, затормозил. Двое четников, рыжебородый начальник охраны и еще один, с черной бородой, перепрыгнули через задний борт и устремились под защиту деревьев. Грузовик с грохотом рванулся, выбрасывая дым, плотно повисавший в морозном ночном воздухе.
В километре от этого места на дороге происходила почти аналогичная сцена. «Фиат» остановился, из него вылез Дрошни и растворился среди сосен. «Фиат» моментально развернулся и уехал.
…Тропа, которая вела вверх по склону, густо поросшему деревьями, была очень узкой и извилистой, снег лежал уже не смерзшимся, а мягким густым слоем. Идти становилось все труднее. Луна исчезла за тучами, восточный ветер, швырявший в лица пригоршни снега, усиливался, мороз крепчал. На тропе часто встречались развилки, но Мария, шедшая впереди с братом, не разу не остановилась в нерешительности: она точно знала или, казалось, что знала, куда идти. Она неоднократно проваливалась в глубокий снег и в конце концов, оступившись, упала, увлекая за собой брата. Когда падение повторилось, Рейнольдс поспешил вперед и поддержал девушку под руку, помогая ей подняться. Она стала яростно вырываться и отбиваться. Рейнольдс удивленно взглянул на нее и повернулся к Мэллори.
— Какого дьявола она… То есть я хочу сказать, что всего лишь пытался помочь…
— Оставьте ее в покое, — сказал Мэллори. — Вы один из этих.
— Я один из…
—— На вас британская форма. Это все, что бедное дитя понимает. Оставьте ее.
Рейнольдс недоумевающе покачал головой. Он подтянул лямки рюкзака, оглянулся, сделал насколько шагов и снова посмотрел назад. Он схватил Мэллори за руку и показал пальцем.
Андреа отстал от группы уже на тридцать ярдов. Отягощенный тяжестью рюкзака и «шмайссера», а также грузом прожитых лет, он быстро утомился и теперь отставал с каждой секундой. Мэллори словом и жестом велел группе остановиться, и все стали смотреть вниз, дожидаясь Андреа. Андреа же закачался на ногах, словно пьяный, и схватился за правый бок, болезннено морщась. Рейнольдс взглянул на Гроувза, затем они обменялись взглядами с Сондерсом, и все трое медленно покачали головами. Андреа поравнялся с ними с выражением боли на лице.
— Простите, — с трудом прохрипел Андреа. — Сейчас пройдет.
Сондерс заколебался, затем шагнул к Андреа. Он смущенно улыбнулся и протянул руку, указывая на рюкзак и «шмайссер».
— Ладно, папаша. Дай-ка сюда.
На крошечную долю секунды на лице Андреа промелькнуло, или это только показалось, выражениеие угрозы, затем он скинул с плеч рюкзак и устало протянул Сондерсу, который, приняв рюкзак, молча указал на «шмайссер».
— Спасибо. — Андреа слабо улыбнулся. — Но я без него как без рук.
Группа нерешительно двинулась дальше в гору, часто оглядываясь на Андреа. Их сомнения оказались небезосновательными. Через тридцать секунд Андреа остановился, закатил глаза и согнулся почти пополам от боли. Тяжело дыша, он выдавил:— Я должен передохнуть… Вы идите. Я догоню вас.
Миллер сказал обеспокоенным голосом: — Я останусъ с тобой.
— Мне не нужно, чтобы кто-нибудь оставался со мной‚ — недовольно произнес Андреа. - Сам справлюсь.
Миллер ничего не ответил. Он взглянул на Мэллори и движением головы показал вперед, на гору. Мэллори кивнул и дал рукой сигнал девушке. Все нехотя зашагали дальше, оставляя Андреа и Миллера. Рейнольдс дважды оглянулся через плечо, на лице его причудливо отражались беспокойство и раздражение, затем пожал плечами и, наклонившись вперед, двинулся в гору.
Андреа продолжал оставаться в согнутом положении, схватившись рукой за бок и мрачно насупив брови до тех пор, пока группа не исчезла за ближайшим поворотом. Тогда он выпрямился как ни в чем не бывало, намочил слюной указательный палец и проверил направление ветра. Удостоверившись, что тот дует в попутном направлении, Андреа достал сигару, прикурил и задымил с явным удовольствием. Его мгновенное выздоровление ничуть не поразило Миллера, который усмехнулся и головой показал в направлении спуска.
Андреа усмехнулся в свою очередь и учтивым жестом уступил дорогу.
Спустившись на тридцать ярдов, они вышли к месту, откуда хорошо просматривался участок тропы, ярдов в сто, по которой они недавно проходили, и укрылись за стволом исполинской сосны. Там они простояли минуты две, всматриваясь вниз и напряженно прислушиваясь, затем Андреа неожидано кивнул и бережно положил сигару на пятачок земли, не занесенный снегом.
Они не обменялись ни единым словом: слова не требовались. Миллер ползком обогнул сосну и, оказавшись в зоне видимости, распростерся на снегу, широко раскинув руки, словно птица в полете, подставив лицо с невидящим выражением глаз падающему снегу. Стоящий за сосной Андреа переложил свой «шмайссер» из правой руки в левую и, держа его за ствол, достал из глубины одежды нож и заткнул за пояс. Оба застыли без движения, словно умерли и закоченели от долгого пребывания на сильном морозе. Тело лежавшего Миллера оказалось почти полностыо скрытым рыхлым снегом, продавившимся под его тяжестью, и, вероятно, поэтому он увидел двоих приближающихся четников значительно раньше, чем те заметили его. Сначала это были две бесформенные фигуры, отдаленно походившие на привидения, медленно проступавшие из пелены падающего снега. Когда они подошли ближе, Миллер узнал в них главаря охраны четннков и одного из его людей.