Незримое в крыльях (СИ)
— Бездна хочет тебя, смертный. И мы заявляем на твою душу свои права.
Когти демона двинулись, рассекая плоть. Тьма просочилась из них, впиваясь в плоть рунами Бездны.
— Твоя гибель воскресит тебя в новом праве, — торжествующе захохотал Демон. — Ты восстанешь как наш новый брат. В могучем Легионе Боли!
— Нет! Он наш!
Ангелы кинулись в атаку, но их легко сдержали Демоны, пока их главарь занимается мной. Он смеется, Демон смеется и хохочет, взрезая мою шею и наслаждаясь моими воплями боли.
— Тебе понравиться боль! Ты вкусишь ее с радостью! Наслаждайся ею, упивайся, ха-ха-ха!
Ангелы пробились ко мне, но уже слишком поздно. Сигил Бездны украсил шею с другой стороны. Я же извиваюсь на земле как червь, не в силах не сотрясаться от перенесенной боли и ужаса.
— Небеса все равно заберут его, — безразлично выдал вердикт Ангел, замахиваясь на меня.
Но его снес Демон, взмахом кожистых крыльев унося соперника в небо.
Я же впился пальцами в асфальт и потащил себя прочь от битвы. На четвереньках я убегал, уползал, испуганный и дрожащий. Мне нельзя умирать здесь!
Если я погибну, если я умру, что будет с моей душой?! Уйдет Небесам или в Бездну? Кого я теперь раб?!
Нельзя умирать, мне нельзя умирать! Ни за что, вопреки этим тварям! Никогда!
Воспоминание смылось в черноте, возвращая меня в пещеру и пруд. Сердце бешено бьется, пока я твержу про себя — я жив, все в порядке, я жив! Вернулся в настоящее, под взгляд алых глаз Королевы Ламий, напомнившие мне того Демона.
— Ох, какая же ты сука, — простонал я. — Я действительно не хотел это вспоминать.
Глава одиннадцатая. Новый друг или враг?
Пятый… Или шестой день в черном пруду и в компании с жестокой женщиной змеей. Все так же в цепях и временами теряясь в вызываемых Королевой воспоминаниях.
Я очень хотел бы провалиться в забытье, поспать и восстановить силы, на какое-то время просто забыть все что происходит и происходило вокруг за последнее время.
Но, даже ловя пару часов не под наблюдением царицы ламий, я забыл, что такое приятные сны, их заменили кошмары каждый раз, когда пытался поймать нормальный сон. Магия ламий или мое подсознание стало подыгрывать красноволосой королеве, не знаю, но надеюсь на первое.
Потерял я и радость простого принятия пищи, черта с два меня бы эта сучка покормила. Даже движение стало недостижимой роскошью. Начинаешь очень ценить простое шевеление рукой, когда невозможно почесать нос в принципе.
Вместо всего этого и обещанного Змеем исцеления здесь я получил заточение и пытку. И как не старался понять, в чем чертова причина, не получалось. Я оказался в цепях еще до того как смог бы отрыть рот, чтобы поприветствовать Королеву. Открыл глаза я уже здесь, в черной жиже, которая пугала и будила что-то в глубинах памяти, давно забытое но явно неприятное.
Единственное, в чем я уверен на сто процентов, так это в нежелании Ламий причинять мне настоящий, необратимый вред. Или позволить мне умереть от уже существующих ран.
Они поддерживали в моем теле огонек жизни с помощью странного пруда и своей магии, которую я не понимал, но отчетливо чувствовал. С чистой силой Эн она не имела ничего общего, больше относясь к силе души, которая все еще остается для меня непонятной мумбой-юмбой во многих аспектах.
Но кроме этого? Я ни в чем не уверен, даже в том, где нахожусь.
Цивилизованный разговор? Забудь. Это просто пытки и развлечение высокомерной Королевы, которой не стоило дерзить. Раз за разом она погружала меня в воспоминания о тяжелых пережитых сценах на той грани, где я реально мог не увидеть свет следующего дня.
Может быть, Королева была бы более благосклонна, сумей я сдержать гнев от такого обращения. Но я не смог.
Мой язык это не то, что можно так просто сдержать. Я нагрубил ей за эти дни куда больше, чем следовало. И если я это признаю, то с ее точки зрения… Все еще удивлен, что жив. Но не теряю присутствия духа.
Даже когда в очередной раз вырвался из наведенного кошмара. Дернулся, услышав плеск воды и звон цепей, что до боли впиваются в плоть так долго, что ощущаются уже не кожей, а кажется, костями.
Фантомная боль в шее, на тех местах, где когда-то были Сигилы Небес и Бездны. Та боль и ощущение рабства, которое ничто не затмит. Неизвестность того, суждено ли избавление или возможно ли вообще. Знаки на коже, что мощней и крепче любых существующих цепей. Только моя смерть тогда отделяла от вечного рабства. Поглощающее отчаяние… Ее любимый кошмар для меня.
Королева наблюдает с напускным интересом, вальяжно восседая на каменном троне прямо напротив пруда. Находясь в прекрасном облике человеческой женщины невозможной красоты, наблюдает она с нечеловеческим вниманием змеиных глаз с острым черным зрачком. Никогда не моргает, а изредка я замечал, как между алыми губами мелькает раздвоенный розовый язык, пробующий воздух пещеры на вкус.
Даже смотря сверху вниз и глядя как на жука под ногами, она умудряется выглядеть еще в сто раз более высокомерной сукой, чем должна была бы. Удивительный талант быть стервой, чтобы не делала. Я бы похлопал… Если бы мог.
— Снова это воспоминание? — устало выдохнул, породив рябь на черной воде. — Так нравится смотреть, как меня клеймят?
— Разумеется, нет, — невозмутимо отвечает Королева Ламий, рассматривая ноготь на мизинце. — Больше мне нравится видеть, как ты уползаешь, корчась как червь, коим и являешься.
Поглядев в отражение на остром ногте, она сдула невидимую пылинку и добавила:
— Думаю, даже на вкус падальщика ты тоже будешь не лучше червя. Возможно, хуже. Горечь грязи, хуже, чем лизнуть плесень на крышке гроба, скорее всего.
За всю тираду она не бросила на меня и взгляда, больше увлеченная отражением своего лица в ноготке мизинца. Это было настолько сильное не заинтересованно изящное оскорбление, которое я когда-либо слышал.
— Хм.
— Что? — приподнялась изящная красная бровь. — Думаешь, ты на вкус как нектар с Небес? Прямо как, не знаю… Чудесная, нечеловеческая, мерзкая плоть Ангела?
Снова поддевка моей новой природы. Ненависть во мне давно за пределами чего-то столь слабого, как огонь или крики. Я так хочу просто свернуть ей шею. Без пыток, просто приятный, чудесный хруст позвонков и холодный труп под ногами.
И она это прекрасно знает. Знает и наслаждается моей злобой, как бы я не пытался выглядеть спокойным и собранным, красноволосая дрянь видит насквозь.
С огромным жизненным опытом и просмотром воспоминаний Королева Ламий искренне наслаждалась словесными пытками. Зная обо мне все, а о чем не знала, догадываясь, она легко проникала мне под кожу меткими вопросами.
Каждая моя слабость или сомнение, прошлые ошибки, сожаления… Все, что было давними шрамами в памяти, почти зажившими ранами, она с радостью вскрывала все. Искала, нащупывала ничего не значащими учтивыми фразами, а найдя, вскрывала и впивалась в это ядовитыми клыками слов.
Садизм? Удовольствие? Все это было там, в красных змеиных глазах древней женщины змеи, но куда меньше, чем я ожидал увидеть. Скорее передо мной предстал мастер психологических пыток, готовый на все, чтобы сделать больно, но не сломать. Могу отдать себе должное, я ее действительно разозлил.
Потому что больше всего она напирала на мой самый большой и давний страх. Страх смерти.
Она его обожала. Упивалась и наслаждалась. Уже на второй день каждое вызванное воспоминание касалось когда-то пережитого страха умереть. Особенно мой первый год службы в ОМД. Времена самого большого стресса и незнания, вкупе с неопытностью новичка… Каждый бой мог закончится смертью.
Предбоевой мандраж, когда впервые видишь незнакомую тварь. Или страх прямо в сражении, ужас после него со всеми «а что если бы не увернулся», тогда я утопал в этом с головой.
Но все же, несмотря на дни таких чудесных воспоминаний, я не сломался. Потому что все это уже пережил, это мои воспоминания, черт возьми, я уже преодолел это один раз по-настоящему. Это не пугало меня так сильно, как она надеялась. А я все еще не извинился. И это бесило ее больше всего. Моя непокорность.