Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв
Когда через час Мэлони вошел в бар Джоя Ангела в Сити-холл, тот понял — благодаря их многолетней дружбе — несколько вещей. Во-первых, Мэлони провел крутую ночку. Но если бы Джой даже просто догадывался об этом, все равно у него было бы три шанса из четырех оказаться правым. Ибо все ночки у Мэлони были крутыми. Впрочем, и дни тоже.
Во-вторых, Джой понял, что прошлой ночью Мэлони пил джин. Здесь не требовалось тонкого чутья; Джою стоило лишь взглянуть на отворот пиджака Мэлони. По пятну, как только Джой увидел его, он сразу узнал джин.
Знание вкуса Мэлони и специфичность этого пятна говорили Джою, что Мэлони не захотел бы сейчас вместо джина получить хлебной водки или опохмелиться чем-нибудь другим. Тем не менее Джой уверенной рукой налил водки и стал ждать, когда тот подберет свои длинные ноги и взгромоздится на табурет у стойки.
Мэлони сердито посмотрел на «лекарство», залпом выпил его и проговорил:
— Паршивый денек.
Джой ответил с упрямой веселостью:
— Это не день паршивый. Это тебе паршиво. После отвратительных ночей все дни кажутся отвратительными.
— Тоже мне философ! — Мэлони толкнул стакан вперед, чтобы его снова наполнили.
— Тошно смотреть, как ты губишь свою молодость.
— Гублю свою молодость! Господи Боже, мне сорок лет!
— Нам столько лет, на сколько мы себя чувствуем.
— О’кей, я чувствую себя на восемь лет старше Дракулы.
— Это верно. Ничего, в течение дня ты помолодеешь. Знаешь, что тебе нужно?
— За пару часов я мог бы обрисовать это в общих чертах, однако мне интересно послушать твою версию.
— Тебе надо жениться. Ты слишком долго дрейфуешь по течению, а когда судно дрейфует, оно рискует застрять в болоте или сесть на мель. Ты сядешь на мель, поскольку на твоем штурвале нет верной руки.
— Иисусе! Может, мне поискать другой бар?!
— Ты не сделаешь этого. У тебя слишком много неоплаченных счетов. И ты никуда от них не денешься. Но все-таки я скажу выдающемуся адвокату Чикаго… — Джой замолчал, вероятно, подыскивая подходящее слово.
«Выдающийся» — слишком сильно сказано в случае с Мэлони. Имелись другие слова, подходящие для его описания: уволенный стряпчий по темным делишкам, «выручатель» из скверных положений разных подозрительных личностей, приятель хулиганов. Называйте Мэлони как хотите, и вы обнаружите, что кто-нибудь в Чикаго ЭТО уже сказал.
Тем не менее никто не мог отрицать, что Мэлони — один из самых энергичных уголовных адвокатов, который частенько выигрывал процессы. Однажды, много лет назад, когда он зарабатывал на’жизнь за баранкой такси, он почувствовал отвращение к своему скучному, однообразному существованию, и тогда он поступил на курсы юристов в вечернюю школу. Получив диплом и выдержав экзамены, он поменял удобное сиденье таксиста на жесткий адвокатский стул.
Джой Ангел не обращал внимания на то, что стакан Мэлони опустел.
— Тебе надо поесть. У меня есть свиные ножки.
— Я бы сейчас заказал вареную голову копа.
Ответ Джоя был автоматическим:
— Да, Фланаган доставил тебе хлопот…
Мэлони имел в виду именно Фланагана и его двух теней — Ключески и Скенлона. Они являлись единственными копами, которые так интересовали Мэлони. Пташки из бригады по расследованию убийств. Фланаган, насколько знал Мэлони, сам был убийцей — шарообразноголовый слуга народа, посвятивший себя тому, чтобы сделать жизнь Мэлони несчастной.
— Фланаган хвастался моим парнем перед всем городом. От одного участка до другого, — посетовал Мэлони. — А я тянул время до тех пор, пока почти в полночь мне не удалось отложить рассмотрения дела. Теперь я, видимо, больше ничего не добьюсь.
— А кто твой клиент?
— Зубастый Спаатц.
— Опять Зубастый! Кого он убил?
— Монкса Таннена… А теперь… Погоди-ка минутку! Знаешь, чертовски неэтично, если адвокат будет… О, черт возьми! Дай мне ветчины с ржаным хлебом.
Все это было не так уж важно, по крайней мере, так казалось теперь. Вероятно, Зубастого замучили на следствии, где его обвиняли в убийстве из пистолета, принадлежавшего ему. Но этот пистолет не обнаружили, и никогда не обнаружат. Кроме того, Мэлони мог бы задать вопрос, зачем Зубастому понадобилось убивать Монкса, который практически является его родственником, так как его старший двоюродный брат, живущий внизу Тейлор-стрит, был женат на девушке, приходившейся Зубастому двоюродной сестрой. Правда, первая жена двоюродного брата Монкса избила ее электрическим утюгом, когда та собиралась погладить ему рубашку.
Интересно, какое это произведет впечатление на сбитый с толку суд присяжных, который откажется предъявить обвинение из-за отсутствия свидетелей. Они скажут, что их не волнует длинный список антиобщественных поступков Зубастого.
Мэлони мог вполне оправданно заявить о невиновности Зубастого, потому что знал не менее десятка парней, а то и двух десятков, кому давно хотелось укокошить Монкса, и у них были на то серьезные причины.
Так что ничего особенного в этом не было — просто Фланаган воспользовался еще одной возможностью по-терзать его.
Мэлони размышлял. Вдруг он резко поднял голову.
— Который час?
— Десять минут второго, — ответил Джой.
— Черт! Что же ты раньше не сказал?
— А ты не спрашивал.
Мэлони спустился со своего табурета.
— Я должен встретиться с Элен Джустус.
— У нее неприятности? — вопрос прозвучал резко и агрессивно. Элен и Джек Джустусы были любимцами Джоя Ангела.
— Разумеется, нет!
Тон Мэлони показал, что это глупый вопрос — неприятности и близко бы не осмелились подойти к Элен. Что, кстати, не являлось правдой. Черная птица неудач проводила большую часть своего времени, соорудив насест на балконе Джустусов. Однако Джой не стал делать этот факт предметом обсуждения.
— Близится день рождения Джека, — произнес Мэлони, — и Элен собирается подарить ему ружье.
— Надеюсь, не украденное, — сказал Джой.
— Ты что, рехнулся? Кстати, я не знаю, где продают украденные ружья.
Джой снова не стал спорить, хотя он легко мог доказать обратное.
— Тогда тебе лучше идти.
— В конце концов я собираюсь найти Зубастого, — сказал Мэлони, спустившись с табурета.
Но прежде чем он достиг двери, Джой окликнул его:
— Подожди, Мэлони, тебе звонят. Из твоего офиса.
Мэлони нахмурился и остановился. Почему человека не могут оставить в покое, когда он не в состоянии заниматься делом, исполнять свой долг по отношению к знакомому парню?
Он прошел в дальний угол бара и поднял трубку. Звонила Мэгги, его необыкновенно терпеливая и многострадальная секретарша.
— Где вы были? — холодно поинтересовалась она.
— Везде. Что новенького?
— Несколько новостей. Одна из них — вы опять забыли подписать чек на мое жалованье. Но, разумеется, это не настоящая новость.
— Кончайте шутить.
— Я догадываюсь, что мое жалованье — для вас ерунда, однако не для меня. Я вынуждена жить на эти деньги.
— На дне левого ящика моего письменного стола лежит пачка денег. Это — деньги на черный день.
— У меня сегодня как раз черный день.
— Да, что-то небо тучами затянуло… Возьмите оттуда жалованье. Что еще?
— Мне кажется, к вам пришла клиентка.
— Состоятельная? Хорошо одета?
— Без гроша. Поношенное платье. Миссис Мэссей. Она ждет.
— Мне нужно еще кое-что сделать. Я буду примерно через полчаса. Так что, если она меня дождется…
— Она дождется.
Мэлони положил трубку и вздохнул. Почему у него так редко появляются богатые клиенты? Он вышел из бара и зашагал по Стейт-стрит по направлению к часам Карсона Пири, где обещал встретиться с Элен и помочь ей выбрать эту дополнительную работу в служебное время, однако, по правде говоря, в душе ждал встречи с Элен.
Они были знакомы очень давно, и их дружба вытерпела немало серьезных проверок. Он первым узнал секрет невесты Джека — Джек тогда был холост и работал агентом по рекламе — ее обвиняли в убийстве старой любимой тетушки. Элен, будучи руководителем ансамбля, тогда была клиенткой Джека. Это ужасное дело и свело их вместе: Джека, рыжеволосого живчика, и Элен, очаровательную наследницу с Северного берега.