Гонки со смертью

Я вошла через стеклянную дверь и бросила вещи на пол. От громкой музыки, вернее, от этой убойной звуковой волны, шнурки мои начали развязываться сами. Холодильник на кухне был распахнут настежь. Перед ним торчала обтянутая джинсами попка моей кузины с вышитым посередине слюнявым сердечком.
— Тейлор! — окликнула я ее и, не получив ответа, уточнила: — Тейлор Боггс!
Я подошла к проигрывателю и выключила его.
На фоне разверстого холодильника обозначилось личико Тейлор с торчавшим изо рта куриным окорочком. Глаза ее округлились, как шары.
— Ой, прелесть моя! — сказала она, вытащив изо рта добычу.
— Как ты сюда вошла?
Ее контактные линзы имели цвет виноградного джема, маечка пестрела призывными игривыми надписями.
— Куда вы подевались на все выходные? — распахнула она мне навстречу объятия.
Нет, ты подумай: «на все выходные»! Это сколько же она здесь торчит? Я огляделась по сторонам.
— А что у тебя с волосами? — стиснула меня Тейлор. — Нет, длина мне нравится, но надо же придать какую-то форму! — Она внимательно оглядела мои карамельные локоны. — У меня подружка в салоне работает. Может привести тебя в порядок.
Ее собственная белокурая грива была взбита при помощи лака до размеров стога. Я осторожно отстранилась.
— Насколько я понимаю, ты прихватила ключ, когда последний раз была здесь. Интересно только, как ты узнала код, чтобы отключить сигнализацию?
— А чего тут непонятного? Я приехала, когда здесь еще работали строители, и сказала им, что потом закрою.
Я заскрипела зубами. У меня шла реконструкция ванной — новая душевая кабинка, раковина, зеркала, окошко, кафель и плитка. Я затеяла этот ремонт, чтобы избавиться от воспоминаний о рокере-убийце, напавшем на меня там. К тому же мой старый душ давно просился на помойку. Следовало лишь предупредить мистера Мартинеса и его сыновей, что Тейлор считается здесь персоной нон грата. Ведь стоит только пустить ее в дом, как она займет собой все доступное пространство.
— Тебе следовало сорок раз подумать, прежде чем согласиться на эту черно-белую плитку, — сокрушенно покачала головой Тейлор. — Вид, как в больнице. К тому же у тебя в гостиной уже есть такое убожество. — Она небрежно махнула рукой в сторону моих индейских ковров и эстампов Ёсэмитэ в рамочках. — Нужно было делать женскую ванную. Что-нибудь нежное, «пушистое».
— Как-нибудь сама разберусь. — Я прошла в гостиную и всплеснула руками: — А это что еще такое?
— Только ничего не собирай! Мне нужно было где-то разложить свой товар.
По комнате на всех предметах мебели было развешано белье — лифчики и трусы самых разных цветов и фасонов. Даже образчики мужского неглиже.
— Это что за порнография?
— Красиво, правда? Новая коллекция «Каунтесс Зара». Мужское и женское белье. Даже называется «Он/Она». — Тейлор схватила мужские трусы и помахала у меня перед носом: — Смотри, какая красота! Видишь?
Я попятилась.
— Но почему это надо было делать именно здесь? Почему в моем доме?
— К Эду Юджину приехал погостить друг, и он не хотел, чтобы я своим гламурчиком портила им мужской уик-энд.
— Гламурчиком?
— По-моему, за этим бельем будущее. Как думаешь? — невозмутимо заявила она.
Я недоуменно разглядывала взрослые игрушки на журнальном столике.
— А это еще что за артиллерийский арсенал?
Она заулыбалась.
— Специально для любовных парочек. Называется «праздничный фейерверк».
— И вот эта красотка тоже часть праздничного фейерверка? — Я подобрала с дивана резиновую куклу-манекен.
— Да, Пышка Сьюзи. Я держу ее специально для тех гостей, которые стесняются примерить что-нибудь на моих домашних показах белья. Правда, она восхитительна?
Довольная улыбка на виниловой рожице Сьюзи свидетельствовала, что сегодняшний парад ее повеселил. Я бросила куклу обратно на диван.
— Надеюсь, ты не раскладывала все это барахло перед Мартинесами? — Мне меньше всего хотелось, чтобы мои строительные рабочие видели подобный кошмар.
— Конечно, нет. — Она хлопнула в ладошки. — А теперь держись крепче! Я приехала сюда в общем-то за другим делом — поговорить с тобой о своих планах насчет книги.
  
— Насчет моей книги?
Боже! Неужели она провела выходные, переписывая мою незаконченную книжку? Я посмотрела на компьютер — тот был выключен. Слава Богу!
— Послушай, Эван, почему ты всегда думаешь, что речь идет только о тебе? — Она составила пальчики башенкой. — Я сейчас говорю о моей книге.
Мне казалось, будто все это происходит в бреду.
— Видишь ли, я обнаружила у себя талант. Он выходит за рамки обычной торговли бельем. У меня не только глаз наметан на красивое — я знаю, как сделать красивыми других. Знаю, как научить женщин обрести уверенность в себе, невзирая на любые недостатки фигуры. — При этом она выразительно посмотрела на мою грудь. — А я еще даже не начинала претворять в жизнь свой писательский талант, — посетовала Тейлор.
Ощущение бреда усилилось. Мне казалось, будто моя голова распухает, как воздушный шар.
— В семье это, видать, заметили. Все, кто получает мои рождественские письма, твердят, что я упускаю свой шанс. Я должна стать писательницей.
Глаза мои полезли на лоб. Я хорошо помнила, что такое «рождественское письмо» от Тейлор. Это пространное описание ее идеальной жизни — страницы на три, никак не меньше. В нем никогда не упоминалось о ревнивой жилке ее мужа, о привычке хватать куски, вместо того чтобы приготовить нормальную еду, и склонности к супружеским изменам, зато запросто могла быть вложена фотография, где Тейлор восседала верхом на рождественском олене Санта-Клауса в наряде гнома. Северным оленем был Эд Юджин.
— Нет, я вовсе не собираюсь бросать свою нынешнюю работу и продолжу заниматься гламурным бельем. К тому же это и работой-то назвать трудно — скорее удовольствие.
— Значит, ты собираешься написать книгу? — наконец выдавила из себя я.
— Да. Настольную дамскую книгу. Такую, как «Секс» Мадонны, иллюстрированную фотографиями женщин в модном сексуальном белье.
Я приложила пальцы к вискам.
— Тейлор, такие издания называются каталогами.
— Нет. Каталоги — это когда женщины на пляже или на мотоциклах…
— Женщины на мотоциклах…
Она хлопнула в ладошки.
— И вот тут-то понадобишься ты!
Я недоуменно заморгала, на какой-то миг почувствовав себя польщенной.
— Я?! Правда?
— Ну да. А как же? Разве я смогла бы написать эту книгу без моей кузины?
Я буду писать о модном бабском белье? Я чуть не поперхнулась, сдерживая смех.
Тейлор энергично жестикулировала, рассказывая, как собирается устроить фотосессию и сочинить потом комментарии к фотографиям. Ее интересовали сроки — как долго пишется такая книга? Пару месяцев?
— Рассчитывай на полгода или даже на год, — сказала я.
Нет, ну надо же, предложить мне такое! Фотографироваться в модном белье! Идея эта представлялась мне нелепой, просто-таки смехотворной.
Черное. Я обязательно надела бы что-нибудь черное. Такое облегающее, из тонкой кожи. И темные солнечные очки — как у Тринити в «Матрице». Да, и еще сапоги — Джесси непременно оценил бы это. Тонкие черные ботфорты — от них он бы просто тащился.
— Год?! Детка, что ты такое говоришь?! Да я могу надиктовать страницу за десять минут. Свою работу я могла бы пока отложить. Нет, книга не может занимать столько времени! Хоть это ты понимаешь?
— Понимаю.
Нет, я точно купила бы себе крем-загар. И записалась в фитнес-клуб. Прямо сегодня. Все-таки Тейлор и вправду знает, как сделать женщину красивой.
Она похлопала меня по плечу:
— Уверена, что могу рассчитывать на тебя. А иначе кто же будет читать корректуру?
Мой «воздушный шар» будто прокололи чем-то острым.
— Корректуру?..
— Ну да. Ты проверишь у меня ошибки. А главное, пунктуацию. Я просто уверена, что по части восклицательных знаков ты у нас эксперт.
— Ты забыла про апострофы. В них я ничего не смыслю, — беспомощно промямлила я.