По ту сторону черты (СИ)
Под ногами много чего лежит. И фотографии, и какие-то медицинские справки, и вроде бы письма. Опускаюсь на колени, дабы все как следует рассмотреть. Внимание привлекают фотографии, разбросанные вокруг меня.
Беру ту, что ближе всего находится, и пораженно вглядываюсь в лица на ней. Высокий мужчина обнимает за талию натянуто улыбающуюся женщину. Рядом с ними две девочки, со счастьем в глазах смотрящие прямо в объектив камеры. Все они стоят на фоне красивого особняка белого цвета с огромным балконом на втором этаже.
Переворачиваю снимок обратной стороной. Тут небольшая надпись чуть корявым почерком. «Счастливая семья в новом доме». Вновь разглядываю людей. Одна из дочерей, а я уверена, что тут родители и дети, очень похожа на Катарину в юном возрасте, а значит вторая девочка ее умершей старшей сестрой является.
Следующие фотографии тоже ни о чем не говорят, просто семейные посиделки на территории особняка. Мать семейства мало мелькает на них, а если и удается ее запечатлеть, она всегда с каким-то раздражением или даже презрением смотрит на кого-то из своих родных. И что я влезла не в свое дело? Тут нет ничего не обычного. Поэтому стоит собрать все это и вернуть на место, иначе хозяйка квартиры прогонит меня, как вернется обратно.
Складываю стопочкой все фотографии, вроде бы ни одну не пропуская, кладу на дно коробки, тянусь к остальным чужим вещам и только собираюсь вновь сложить аккуратно, как краем глаза замечаю очень любопытный снимок, сделанный в каком-то парке Сан-Пауло.
Трясущимися руками подношу его к лицу, чтобы тут же рот ладошкой прикрыть. На нем изображена явно влюбленная пара — молодой человек в джинсах и рубашке и красивая блондинка в коротком синем платье. Как же девушка на меня похожа. Мне даже кажется, что вижу перед собой своего двойника. Ангел с искренней улыбкой. Аж не по себе становится в ту же секунду. Черты лица очень у нас схожи, как будто родственниками являемся. Даже вроде бы улыбка одна и та же. Какое дьявольское, магическое совпадение.
Оба такие счастливые, довольные жизнью, над чем-то смеются. И все бы ничего, если бы я не признала в них знакомых для меня людей. Он никто иной как Родриго Морейра, она же явно сестра Катарины. А значит тот человек из ее рассказа и есть жених Карины. Тот, кто запер ее в квартире и убил, предварительно поглумившись как следует.
Дыхание учащенное, перед глазами ничего не видно от льющихся из глаз слез. Но я продолжаю смотреть на эту парочку, ерзая на месте. Даже не заметила, как опустилась на попу и прислонилась спиной к стене. Все такими же трясущимися руками читаю надпись на обратной стороне фотографии. «Моя сестра Стелла и ее избранник Родриго. Скоро они станут мужем и женой».
Три раза все перечитываю, три раза не понимаю ничего. У Катарины же всего одна сестра и зовут ее Карина, а не какая-то Стелла. Не знаю, что и думать. Мыслей куча в голове, и ни одной нормальной. Любопытство еще больше захватывает меня, теперь уже все равно на нормы приличия. Плевать я на это хотела, тут главное дойти до конца, раз уж решила разворошить прошлое Катарины Олсен.
Перебираю бумаги, вчитываюсь в смысл каждой, но снова ничего интересного не нахожу. Обычные стихи без упоминания какого-то имени. Разочарование накатывает волной, отчаяние на его место приходит.
— Ну хоть что-нибудь, — вслух говорю, разбрасывая еще больше бумаг по полу, пока не нахожу очень странный документ. Это отчет врача из психиатрической больницы, в которой находилась довольно опасная пациентка.
«Поступившая к нам три дня назад Стелла Ковалева с самой первой минуты нахождения в больнице проявила агрессию по отношению к персоналу. Она пыталась ударить локтем санитара, а также нанести вред медсестре с помощью маленького ножа, обнаруженного в кармане ее свитера. Опасный предмет изъяли из рук девушки. Пришлось вколоть ей успокоительного, чтобы она перестала себя так буйно вести. Препарат помог, но лишь спустя пять минут, за это время Стелла угрожала всем нам расправой, которую учинит ее вымышленный друг, носящий с собой револьвер. Именно с ним она разговаривала всю дорогу до своей палаты.
Ее шизофрения прогрессирует с каждым днем. Обычные методы лечения не помогают. Мне, как лечащему врачу, нужно согласие ее родных на более эффективное лечение, которое пока еще находится в стадии разработки. В прошлый раз препараты помогли ей прийти в нормальное состояние, но сейчас все стало только хуже.
Остальные пациенты боятся девушку. При ее появлении в столовой или комнате отдыха начинают громко кричать, бьются в истерике и пытаются нанести себе вред. Они ее не принимают в свой круг, так как навсегда запомнили приступы в коридорах больницы. В такие моменты приходится держать ее взаперти, хотя это только усиливает ее болезнь.
Один раз она разделась перед санитаром, принесшим ей теплое одеяло, и попыталась склонить его к сексу, считая своим другом Мурилу. Энтони пришлось позвать на помощь медсестру, так как Стелла неожиданно бросилась на него и стала душить. В минуты приступа у нее просто невероятная сила появляется.
Снова накачали ее успокоительными, а потом пол-ночи вся больница слышала ее крики. Бредовые мысли родились в голове у такой молодой девушки. Одна хуже другой. И все их она записывает в свой дневник, который никому не дает читать, хотя мы и проверяем каждую строчку, пока она на прогулке находится. Не хотелось бы вновь в клинике увидеть ее неадекватное состояние».
Останавливаю чтение, чтобы дух перевести. От того, что здесь написано, любой в ступор впадет. Просто уму не постижимо. Молодая вроде бы девушка, а так страдает. Попала в психушку, где ее пытаются лечить какими-то новейшими препаратами. Да от них любой может Богу душу отдать.
Что с ней произошло? Как она там оказалась? Начинаю перебирать прочие документы. Справка от ее врача. Стелла Ковалева поступила к ним семнадцатого июля после того, как с ножом кинулась на собственного жениха, приняв его за одержимого демоном. Это был ее второй приступ после небольшого лечения в клинике.
Дальше строчки еще больше меня пугают. В детстве она перенесла тяжелую травму, навсегда испортившую ее жизнь. Ее похитил неизвестный мужчина, который держал совсем юную девушку в подвале собственного дома. Маньяк бил ее неоднократно, насиловал в течении трех месяцев. Она даже была от него беременна, но потеряла ребенка после очередного насилия.
Боже! От таких зверств внутри все переворачивается, сердце болеть начинает. Бедная девушка. Сколько же всего она пережила. Так больно за нее. Такого даже врагу не пожелаешь. Не могу нормально воспринимать эти злодеяния над людьми, но все же упорно продолжаю читать дальше. Хочется узнать, что все с ней в итоге в порядке. Теперь на глаза попадается какое-то письмо. Не знаю даже, от кого оно.
«Когда Стеллу спасли из ада этого монстра, которого и мужчиной то не назовешь, она была на себя не похожа. Не узнавала родных, вела себя как дикарка, громко кричала и постоянно хваталась за собственные волосы. Хотела выдернуть их, но ей не позволяли этого сделать. Увезли на скорой помощи в больницу, где она пролечилась целых полгода, потом вновь дома оказалась. Как будто бы и не было всего этого ужаса. Родные окружили ее теплом и заботой, не напоминая о том страшном времени. Отец старался для дочери сделать невозможное, мать же отдалилась от нее, уделяя все свое время ее младшей сестре, Терезе. За ее состоянием тщательно следили, чтобы быть готовыми к рецидиву. Но за несколько лет такого ни разу не произошло. Пока однажды она не решилась замуж выйти, выбрав в качестве жениха мелкого предпринимателя, влюбившегося в нее в первого взгляда».
Копаюсь в коробке, пока не нахожу то самое фото, где Стелла и Родриго наслаждаются обществом друг друга. Уже голова болеть начинает от всей этой путаницы. Массирую кончиками пальцев виски, в которых словно отбойный молоток стучит, подавляю приступ тошноты и вновь обращаю взор на письмо. Хотя перед глазами все плыть начинает. Как-то мне не хорошо становится всего за пару секунд. Небольшая боль в животе заставляет сменить положение. Подтягиваю к себе ноги и затуманенным взором читаю строчки, явно потеряв нить написанного.