Физрук-7: назад в СССР (СИ)

— Благодарю! — сказал Илья Ильич. — Прощайте! Мне будет не хватать вас!
— Есть в вас что-то от кинозлодея, — напоследок сказал я.
— Что именно?
— Уж очень вы разговорчивы.
— Ах да, есть такой грех…
Пивень красноречиво показал мне стволом знакомого «ТТ», что пора идти. Я переступил порог и вышел в коридор, где уже торчал тоже вооруженный Крюк. Так они меня и повели между двух стен, в которых обнаружились другие «корабельные» двери, но запертые. Я не спешил, мне нужно было потянуть время. Через минуту я уперся носом в торцевую дверь. И в этот момент из кабинета раздался отчаянный, но приглушенный толстыми стенами бомбоубежища, вопль.
На это я и рассчитывал. Болтливый Сумароков не мог не заинтересоваться подарком, и ловушка макаровского «сторожа», судя по всему, сработала. Услышав крик босса, бандюганы машинально оглянулись. У меня были доли секунды, но то, чтобы проявить свою «волчью» реакцию. «Портсигар» все еще лежал в кармане, так как телохранители Сумарокова не рискнули меня обыскать. Я выхватил его и выстрелил в локоть Крюка, в ту рук в которой он держал пистолет «Макаров». Бандит заорал и выронил ствол. Пивень обернулся, но выстрелить не успел, потому что я оказался проворнее. Заехал ему в нос, слышно хруст хрящей. Одновременно подбил руку с оружием. И вот уже второй бандит, завыл, уронив «ТТ», но его «однорукий» напарник уже очухался и попытался ударом ноги выбить непонятную с его точки зрения хрень, которую я держал в руке. Я снова нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Осечка! Уклонившись от удара, я бросил «портсигар» и выхватил из-за пазухи духовую трубку.
Не прошло и секунды, как черная стрела вонзилась Крюку в глаз. Вот тут он узнал, что такое настоящая боль. Взревел, выдернул дротик и зашатался, как пьяный медведь. Пивень, раненый в плечо, сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и выл на одной мозгодробительной ноте. Убрав трубку за пазуху, я подобрал все стволы, что валялись на испятнанном кровью полу.
— У вас есть единственный шанс, — сказал я бандитам, — если выберетесь на шоссе и поймаете попутку. Никто не должен знать, что здесь произошло. Иначе — закопаю. А теперь, пшли вон!..
Они кое-как поднялись и побрели к лестнице. Я последовал за ними, дождался, когда оба исчезнут за обрезом люка и только тогда вернулся к кабинету. Илья Ильич лежал грудью на столе, рукой намертво прилипнув к вращающемуся волчку. Выбив «сторожа» у Сумарокова из-под пальцев, я перевернул угодившего в ловушку врага лицом вверх. Глаза его были закрыты, на губах пена, но он дышал. Я похлопал Илью Ильича по щекам, веки его дрогнули и приподнялись.
— А-у-э-ы… — промычал он.
Я перетащил Сумарокова на диван, взял графин, который стоял на столе, налил на ладонь воды и опрыскал лицо пострадавшего от изобретения Тохи Макарова. Тот снова замычал и протянул дрожащую руку. Я отдал ему графин. Обхватив ладонями, Илья Ильич поднес горлышко графина ко рту и принялся глотать, давясь и проливая воду на рубашку. Напившись, он вернул графин мне и долго хлопал глазами, видимо, пытаясь сообразить, что с ним произошло и почему я перед ним — живой и здоровый.
— Как видите, избавиться от меня вам не удалось, — сказал я.
— Где… Пи-вень, Крю-ук?.. — выдавил он.
— Если не совсем тупые, то топают сейчас к дороге ловить попутку, — ответил я.
— Какой же я идиот… — пробормотал Сумароков.
— А я ведь вам намекнул про кинозлодея, а вы не поняли, — сказал я. — Злодеи в кино долго рассказывают героям, как они будут их убивать, позволяя тем придумать ответный ход.
— Что со мною теперь будет?.. — спросил он.
— Суд и срок по совокупности…
— По совокупности — мне вышка…
— Вы сами выбрали свою судьбу, — пожал я плечами.
— Послушай, Саша! — вдруг горячо заговорил он. — Я тебе все отдам!.. Вот в этом шкафу сейф, я тебе скажу код… Там не только деньги, ну-у… рыжье, камушки… Все это барахло… Главное — документы!.. Имея их на руках, можно доить не только литейских… Да там на полстраны материал… Только — отпусти!.. Я возьму небольшую папочку, больше мне не нужно, и исчезну. Для тебя — навсегда…
 
— А как вам верить, Илья Ильич? — спросил я. — Вы мне клялись почти что в вечной дружбе, а потом решили, что будет лучше всадить пулю в башку и в говне утопить!
— Бес попутал, Саша!.. Вот ключи… — Он слабой рукой вытащил из кармана связку и протянул мне. — Здесь не только от шкафа, но и от люка и от всех дверей… Пригодится тебе этот бункер, помяни мое слово… А теперь открой…
Я взял у него связку, подошел к шкафу, подобрал ключ, отворил дверцу. Внутри и впрямь оказался сейф — не советский и не русский и явно еще дореволюционной работы. В прошлом веке любили делать все изящно. Посреди сейфовой дверцы торчал циферблат с несколькими стрелками и римскими цифрами, словно кто-то встроил в этот железный ящик навороченный астрономический хронометр. Я повернулся к Сумарокову, тот молча наблюдал за мною взглядом затравленного пса.
— Ну и что тут надо набрать? — спросил я.
— Поставьте длинную узкую стрелку на цифру семь, — заговорил тот. — Та-ак… Теперь короткую, с раздвоенным кончиком — на двенадцать… Хорошо… Теперь короткую, но с кругляшом на кончике поверните на четыре… Отлично!.. А теперь возьмитесь обеими руками за первую и вторую стрелку и одновременно поверните их соответственно — длинную на девять, а раздвоенную — на три.
Выполнив его указания, я услышал мягкий щелчок. Дверца сейфа приотворилась. Я потянул ее на себя. И тут позади меня раздался шорох. Оглянувшись, я увидел, как Илья Ильич, вытащив откуда-то пистолет, направляет его на меня ходящей ходуном рукой. Расстояние между нами было не более трех метров, и попасть у этого идиота шанс был, но я ему его не дал. Моя рука не дрогнула, выхватив отнятый у Пивня «ТТ» и нажав на спусковой крючок. Пуля пробила Сумарокову запястье. Удасный выстрел, хоть и плали нобум почти, но знал, что попаду.
Уронив ствол, раненный рухнул на диван, обливаясь хлещущей из руки кровью.
— Старый ты мудак, — сказал я ему. — Ручонки шаловливые покою не дают?.. С чего ты решил, что если твои жлобы со мною не справились, то тебе удастся?..
— Я… я… — заякал он, бледнея на глазах. — Саша, прости… Перевяжи, кровью же истеку… В столе есть аптечка…
— Да черт бы тебя побрал… — прорычал я, выдергивая ящик стола, там и в самом деле обнаружил аптечку.
Перетянув жгутом руку выше пострадавшего запястья и обработав рану перекисью водорода, я перевязал ее.
— Благодарю, — прошептал он.
— Пойдем, отвезу тебя в больничку…
— Нельзя… Они ментов вызовут… — проговорил Илья Ильич. — Отвези к лепиле одному…
— Пошли!
— Сейф… — напомнил тот. — Возьми красную папку, остальное захлопни, потом придешь…
Он был прав. Подобрав шпалер, который Сумароков выронил, я вынул из стопки папок, красную, а сверху прочих сложил свои трофеи, оставив себе только «портсигар». После чего захлопнув дверцу, изменил положение стрелок. Закрыв несгораемый шкаф, я убрал в коробку волчок, потом помог подняться раненному и повел его к лестнице. Надо отдать Илье Ильичу должное, он не ныл и не жаловался. Я выволок его из люка, который тут же захлопнул и запер на ключ.
В прорехи в крыше бывшего цеха проникал лунный свет, освещая нам дорогу — фонарики остались у телохранителей. Снаружи было еще светлее. Я довел раненного врага до машины, которая так и стояла за воротами, посадил на заднее сиденье, завел двигатель. По пути к шоссе я обогнал плетущихся Крюка и Пивня. Увидел в зеркале заднего вида, как они замахали здоровыми клешнями, но не остановился. Пусть хоть кровью истекут, все равно от них, окромя вреда, никакой пользы.
Спасать их хозяина мне тоже не было резону, но его смерти я не хотел. До символических ворот города оставалось с полкилометра, когда впереди показался свет автомобильных фар. Через несколько минут, водитель встречной машины мигнул ими, а потом резко развернулся посреди проезжей части, перегородив путь. Это явно были гэбэшники, которые наконец-то вышли на мой след. По-хорошему, мне надо было остановиться, но я рванул руль вправо и, объехав торчавшую посреди шоссе «Волгу», лихо вписался в арку ворот.