Хлад 4 (СИ)

Я помедлил, обвел взглядом зал главной лаборатории и кивнул:
— Начинайте.
  
Глава 2
 
2.
Южно-Американский континент
Район бассейна реки Амазонка.
Научно-исследовательский комплекс. 10:55
Человеческий мозг очень сложная штука, а сознание еще более сложное явление, до сих пор не разгаданное всеми учеными мира. Можно отследить биохимические реакции при мыслительных процессах, зафиксировать прохождение нейронов между мозговыми клетками в период активности, но понять, что из себя представляет разум просто так не получится.
  
Потому что сознание любого индивидуума это не только набор биохимических реакций, но и нечто гораздо большее, что формирует личность с ее индивидуальными особенностями, памятью и опытом, присущими каждому разумному отдельно, отличное от остальных.
Это сложно. Хотя на первый взгляд кажется простым. Так же думали маги в старину, когда пытались воссоздать человеческое существо по своему образу и подобию. Началось все в эпоху средневековья, в период расцвета магии и естественных наук, когда зарождалась первая алхимия, ставшая впоследствии праматерью всех современных наук, и продолжалось довольно долгое время. Пока наконец даже до самых упертых не дошло, что создать искусственным путем полноценного человека невозможно.
Но ничто не проходит даром, не все неудачные попытки завели в тупик, некоторые дали дорогу такому интересному направлению, как големостроение и выращивание кадавров, ставших самым близким, что можно более или менее назвать человеком.
Века спустя, когда была открыта ДНК, генетический код и другие современные штуки, позволившие клонировать первые живые клетки и даже создать на их основе образцы созданных в пробирке животных, снова заговорили о давней мечте всех средневековых алхимиков — создании человека искусственного.
Однако, выслушав мнение экспертов и прочитав многочисленные доклады на эту тему, патриархи наложили негласный запрет на подобного рода изыскания. Испугались последствий, и потенциального влияния в будущем, когда вмешательство в развитие генетического кода могло привести к вырождению одаренных.
Это забавно, ведь именно это происходило на протяжении последних столетий, пока маги с каждым последующим поколением становились слабей, и все больше полагались на техно-магические устройства, лишая себя привычных способностей. Однако этого предпочитали не замечать, а точнее делать вид, что все идет по плану. Но привычный порядок вещей рушился, несмотря на попытки закрыть глаза на происходящее.
Мятеж Проклятых был первой ласточкой назревших изменений, но кланы этого не поняли и продолжали гнуть свою линию, все дальше уводя развитие мира на техно-магический путь с упором в технологическую зависимость. В этом была их глобальная ошибка, которую никто не желал замечать.
Впрочем, все это дело недавнего прошлого и отдаленного будущего. Сейчас важна сложность человеческого сознания и разума.
— Это они? — я кивнул на открытые ящики, внутри на мягкой подкладке лежали ментальные артефакты, и задал вопрос: — Вы уверены, что эти штуки сработают как надо, учитывая различие в строение мозга ваших подопечных и обычных кадавров?
— Да, это они, — подтвердил Глебов, отвлекаясь от стенда со стеклянными емкостями. Несколько минут назад внутрь поместили зародыши, из которых вскоре должны вырасти големы.
Мне уже приходилось наблюдать подобный процесс, пусть и через монитор комп-терминала, но сейчас больше волновали не физические оболочки искусственных созданий, а наполненность их разумов.
Профессор ответил и замолк, пропустив мимо ушей вторую половину вопроса. Приближение самого великого эксперимента в его карьере сделало ученого рассеянным. Пришлось напомнить, что я не являюсь его подчиненным, и что от меня так просто не отмахнуться.
На долю секунды я обратился внутрь себя, и Хлад послушно откликнулся на призыв. Этого хватило с лихвой. Превосходство существа, стоящего на другой ступени эволюционного развития, заполонило сознание. Меня будто накрыло волной, появилась холодная сосредоточенность, разум очистился, эмоции схлынули. Лицо разительным образом изменилось, став отражением стихиальных сил с другой стороны, откуда просачивалась мощь, из которой черпали энергию одаренные всего мира.
Эта сила была чуждой всему живому, в ней не было ничего человеческого. Всего на долю мгновения я изменился, но этого хватило, чтобы ощутить это даже обычному человеку.
Глебов вздрогнул.
— Знай свое место, ученый, — тяжело роняя слова тихо произнес я.
Собеседника будто придавило невидимой плитой.
— Да, конечно, вы правы, я прошу прощения — залепетал ученый, ошеломленный изменениями, произошедшими со стоящим рядом человеком.
И человеком ли⁈
Только что это был обычный парень, со слегка властными манерами, не слишком отличающийся от других представителей человеческого рода, обладающих деньгами и властью. В следующий миг на его месте появилось нечто другое, нечто ужасающее, не похоже ни на что с чем приходилось сталкиваться раньше бывшему старшему научному сотруднику Пулковского института прикладной физики, и он обомлел.
— Я приношу свои искренние извинения, ваша светлость, — забормотал Глебов, глядя на меня с нескрываемой опаской. Выглядел ученый пришибленным.
Наваждение схлынуло, молодой парень вновь стал парнем, но ощущение чуждости сохранялось, легким флером напоминая, что перед тобой не обычный человек, и даже не простой одаренный.
До этого Глебов лишь читал и смотрел ролики в сети и новостных выпусках о Проклятых, об их силе и могуществе, и до конца не воспринимал всю полноту информации. Теперь часть этого подтвердилась наяву. И ученого потрясло.
— Что по поводу ментальных программ поведенческих реакций? Вы уверены, что они сработают для ваших подопечных? — нейтральным тоном осведомился я, делая вид, что ничего не произошло.
В общении с умниками давить слишком сильно нельзя, показал силу, слегка приоткрыл собственную суть, и хватит. Иначе никто работать не сможет, если на них постоянно нагонять жуть.
Глебов понял это, и сообразил, что короткая выволочка позади, немного приободрившись.
— Без сомнений, ваша светлость, общий набор опций для психопрограммирования подойдет для любого чистого мозга, — уверенно заявил он и провел подушечками пальцев по ментальным артефактам. — Эти малышки обеспечат необходимый доступ на глубинный уровень, позволив вложить в разум созданий весь необходимый комплект функций.
Он замолчал. Я помедлил, разглядывая хитрые артефакты, умеющие создавать то, что любой другой назвал бы полноценным сознанием. Но это было именно что подобие. «Набор необходимых функций» — как выразился ученый. И это абсолютная правда.
— Какова специализация, которую будут загружать в мозг кадавров? — уточнил я, хотя, разумеется, знал ответ на вопрос. О чем говорить, если именно по моему приказу подбирались соответствующие матрицы личностных поведенческих реакций.
— Солдаты, — без запинки ответил Глебов, помедлил и быстро уточнил: — Точнее воины с пулом дополнительных опций и внедренной имитацией эмоциональной составляющей для более быстрого усвоения получаемых приказов.
Проще говоря, мы пытались как можно ближе подойти к образу настоящего человеческого существа, наделяя мозг искусственно выращенных созданий подобием личности с собственной идентичностью.
— Ты идешь вперед и не останавливаешься, потому что любая остановка смерть. Вот так вот все просто, — неожиданно даже для самого себя тихо продекламировал я.
  
Глебов удивленно вытаращился. Но я и сам не знал, почему это сказал. Просто пришло в голову именно в этот момент.
Не отвечая на изумленный взгляд профессора я небрежно подхватил ментальный артефакт. Он походил на толстый и широкий обруч из неизвестного, но тяжелого даже на вид сплава. Цвет неопределенный темно-серый, похожий на камень в дождливый день. Поверхность холодная, почти ледяная. Глянешь со стороны — ерунда какая-то, железная болванка, что можно найти на любой свалке. Но при этом обладающая невероятным могуществом. Если эту штуку натянуть на голову обычному человеку и включить, то уже через полчаса он сойдет с ума, не выдержав вмешательства в активность сознания.