Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта

Через неделю после теста Эдеру позвонил начальник исследовательского проекта: «Я не знаю, кого вы мне привели, но у мальчика второй максимальный результат из всех, что мы когда-либо наблюдали». Тест подтвердил то, о чем сам Армстронг всем постоянно твердил: его возможности были безграничны. В том же месяце журнал Triathlete написал статью о Лэнсе, в которой назвал его показатель МПК, равный 79,5, потрясающим.
Лэнс был очень амбициозен. Летом перед выпускным классом он отправился в Мекку американского триатлона Сан-Диего на сборы с профессиональными спортсменами. У Эдера был друг в Дел-Маре, недалеко от Сан-Диего, который согласился приютить Лэнса на три летних месяца. Сонный город на берегу Тихого океана привлекал триатлетов всего мира круглогодичным теплым и сухим климатом со средней температурой 15–25 °С и неповторимым ландшафтом. Лэнс плавал в бассейне Калифорнийского университета с группой сильных любителей и несколькими профессиональными пловцами. Там же он получил первое представление о том, как ездить в горах по длинным извилистым дорогам на высоте под два километра над уровнем моря. Лэнс испытывал себя каждый день.
Вернувшись в Плано, он подписал спонсорское соглашение с производителем спортивных очков Oakley и думал, что продолжит зарабатывать деньги победами в триатлоне. Но его результаты на велоэтапе привлекли внимание тренерского состава Федерации велоспорта США, и в 1989 году его пригласили в Колорадо-Спрингс на отбор в юношескую сборную страны. Хотя Лэнс и не был в восторге от идеи сменить триатлон на велоспорт, он увидел в этом свои плюсы: он мог бесплатно поехать в Россию, где следующим летом проводился чемпионат мира среди юниоров. Он забросил школу и поехал на отбор, который успешно прошел, и попал в команду.
Школьных учителей Лэнса сильно возмущали его прогулы. Он получил извещение о том, что из-за пропусков занятий по неуважительной причине ему не выдадут аттестат. В том году Армстронг часто пропускал уроки, и его отъезд в Колорадо стал последней каплей. Линда обзвонила по справочнику все частные школы в Далласе и в близлежащих городах, пока не нашла одну, где согласились выпустить ее сына с документами об окончании школы. По воспоминаниям Лэнса, эта школа славилась нехорошими героиновыми историями и высоким уровнем детских самоубийств. Учителя согласились поработать с мальчиком, чтобы он получил свой диплом. Его отчим Терри, который к тому времени уже был в разводе с Линдой, дал денег на учебу, и Лэнс успешно окончил обучение.
На соревнованиях в Москве семнадцатилетний Лэнс проигнорировал наставления тренеров о выборе темпа. Он очень рано вырвался вперед, оставив далеко позади многих сильных велосипедистов мира. За пару километров до финиша его догнала группа спортсменов, которая вырвалась вперед. Лэнс финишировал семьдесят третьим. Результат был посредственным, но то, как долго он сдерживал, борясь с ветром, рвущийся вперед пелотон, поражало.
Когда Лэнс вернулся домой, он чувствовал себя супергероем. Со школой было покончено, перед ним открывался большой мир профессионального триатлона. Он мечтал о женщинах, славе, деньгах, которые ждали его впереди. Он вел себя так, словно был звездой студенческого футбола Техасского университета и вот-вот подпишет многомиллионный контракт с НФЛ [6]. На призовые, заработанные в триатлоне, и по кредитному поручительству владельца магазина велотоваров Джима Хойта он купил Chevrolet Camaro, который Хойт зарегистрировал на свое имя, о чем впоследствии очень пожалел.
Однажды вечером 1989 года Лэнс отдыхал с друзьями на вечеринке. Он решил покатать пьяную компанию на своем «шевроле», но вдруг заметил сзади проблесковые маячки полицейской машины. Вместо того чтобы остановиться, Лэнс вдавил педаль газа, удирая от полиции на огромной скорости в страхе, что его лишат прав за вождение в нетрезвом виде. В какой-то момент он остановился на обочине, выпрыгнул из машины и побежал со всех ног, так что полиции не удалось его поймать. Одного несовершеннолетнего приятеля Лэнса поймали, а сам он, по воспоминаниям двух его школьных друзей, сумел улизнуть. Машина была записана на имя Хойта, а кто был за рулем, полицейские не знали, поэтому посреди ночи с автоматами наперевес отправились к дому Джима. Машину эвакуировали, а когда Хойт захотел ее забрать, его арестовали, потому что Лэнс накопил кучу неоплаченных штрафов за превышение скорости. После этого инцидента Хойт перестал разговаривать с Армстронгом, и тот перешел в небольшую команду, спонсируемую злейшим конкурентом Хойта – новым магазином спортивных товаров, открывшимся поблизости.
 
В это время Майк Фрайс позвонил Эдди Би, который вместе с Томом Визелем тренировал команду профессиональных велосипедистов Montgomery. «Эдди, в Техасе живет молодой зверюга, – говорил Фрайс в трубку с сильным нью-джерсийским акцентом. – Он даже сам не понимает, что творит». Фрайс рассказал Эдди о результатах Лэнса на велоэтапах в триатлоне и его странном выступлении в Москве. Именно ради этого и жил Эдди Би – ради таких алмазов, лежащих среди булыжников. Он знал, как заставить его сиять. Он отправился в Остин посмотреть на Лэнса.
Борисевич приехал на соревнования по триатлону в ковбойской шляпе, защищавшей его глаза от солнца. Он стоял у обочины, чтобы посмотреть, как Лэнс проедет мимо. Его абсолютно не интересовало ни плавание, ни бег. Ему было важно увидеть Лэнса на велосипеде.
Армстронг ехал первым в группе. Он был одет в коротенькие шорты и майку и выглядел, по мнению Эдди, глупо, но зато так тот мог рассмотреть тело Лэнса с головы до пят. Эдди сразу же отметил, что у Лэнса широкий торс и плечи пловца. Сильная спина и плечи хороши для плавания в триатлоне, однако на велоэтапе накачанные мышцы – лишняя ноша, на нем каждый лишний килограмм замедляет спортсмена. Известно, что некоторые профессиональные велосипедисты так боятся накачать торс, что отказываются носить пакеты с едой из магазина.
Преодолевая пологий участок трассы, Лэнс поднялся в седле. Борисевич увидел, что Лэнс чувствует себя некомфортно на велосипеде, что его тело вихляется из стороны в сторону. И еще он прекрасно видел, что даже сейчас, когда тело Лэнса до конца не сформировалось, он крутил педали как черт. И все же это был не Лемонд. Грег в возрасте Лэнса уже выигрывал чемпионаты мира среди юниоров. Он умел ездить на велосипеде и имел подходящее телосложение.
На обеде после гонки Эдди Би сказал Линде и Лэнсу, что ищет молодые таланты для своей команды и что увидел в Лэнсе большой потенциал. Но прежде чем вкладывать в него свое время и силы, Эдди хотел выяснить, насколько здоров был Лэнс. Когда он спросил, как часто Лэнс простужается, ответ был: «Никогда». Эдди повернулся к Линде: «Это правда?» – «Да, он очень крепкий мальчик», – ответила она.
Лэнс за обедом молчал. Он не сразу захотел работать с Эдди Би, строгим тренером, который контролировал тренировки и результаты своих спортсменов. Лэнс пытался взвесить все «за» и «против» велоспорта и триатлона. Особенно важно для него было узнать подробнее о команде Эдди и выяснить, возможны ли привлекательные спонсорские предложения в этом спорте. Можно ли в велоспорте заработать столько же денег и славы, как в триатлоне?
Эдди рассказал о том, что лучшие профессиональные велосипедисты зарабатывают на соревнованиях в Европе по миллиону в год. Если они побеждают на трековых или шоссейных гонках на Олимпиаде, то становятся знаменитыми и востребованными. Бывший протеже Эдди Грег Лемонд показал своим ярким примером, что может сделать американец в международном велоспорте. Не забыл он упомянуть и о том, что в 1986 году Лемонд стал первым американцем, выигравшим «Тур де Франс». Победа сделала из Лемонда знаменитость. Он заключил со спонсорами дорогие рекламные сделки, а выиграв гонку второй раз, подписал годовой контракт больше чем на миллион долларов. Это был самый высокий гонорар в истории велоспорта.
Лэнс серьезно задумался о велоспорте и «Тур де Франс». Однако ему не давали покоя мечты о золотой олимпийской медали: он знал, как такая победа может изменить его жизнь. Она могла стать его путевкой в мир славы и богатства, особенно если он победит в юном возрасте. На Олимпиаде в 1992 году ему будет всего двадцать один год.