Седьмая вода (СИ)

— Ты поэтому заставляешь команду греть над огнем воду для питья, и хранить ее в отдельных бочках? — сощурился внимательный Эадор.
— Да, черт побери, именно поэтому! Ты только послушай! Битва между войсками имперского коннетабля мессира Жан-Жака дю Фежи и восставшими ортодоксами состоялась у деревеньки Дрозды, что на Юго-Востоке, в 997 году после Прибытия. Ортодоксы засели в деревне и готовились подороже продать свои жизни. Войска коннетабля преодолели двадцать верст по жаркой пыльной дороге и страдали от жажды, поэтому дю Фежи позволил воинам напиться прямо из ближайшего озера. После этого они пошли на приступ, который, однако, был отбит ортодоксами. Обложив деревню, дю Фежи велел отдыхать до утра. Ночью его воинов застал врасплох кровавый понос, и они все обдристались до полной потери боеспособности! А утром из деревни вышли ортодоксы и атаковали, и победили несмотря на то, что их было меньше почти в три раза и за весь день и всю ночь они не выпили ни капли воды! Колодец-то в деревне быстро иссяк…
— И что, ты постоянно греешь воду над огнем, прежде чем напиться? — удивился Эадор. — А как же ты пил, будучи прикованным к скамье гребцом?
— Обстоятельства непреодолимой силы, — отмахнулся Рем. — Если бы я не пил — то умер бы от жажды. А те воины — не умерли бы, подождав пока вода вскипит и остынет!
— Это ведь не единственная рекомендация?..
— Конечно, нет! Например…
Какой пример хотел привести Аркан, эльфу узнать не удалось, потому что из трюма раздался зычный окрик Сухаря:
— СМЕНА!!!
Рем вздохнул, снял кафтан и засучил рукава.
— Пойдем, эльф.
— Я? — удивился почтенный Эадор Нилэндэйл из Доль Наяда.
— На этом корабле гребут все, даже аристократы и дегенераты… Не минует и тебя чаша сия!
Резко погрустневший эльф поплелся за квартирмейстером в трюм.
  
VIII
 
— Будьте осторожны, милостивые господа! — сказал эльф. — Мы входим в полосу тумана! Всякое может случиться, пока мы в тумане…
Вахтенный на корме зажег яркий фонарь на ворвани, с галиота замахали в ответ факелом — они шли в кильватере. Люди были напряжены, весла вздымались и опускались медленно, в такт разрывающему тишину барабанному бою.
— Там-м! — доносился из трюма барабан Сухаря, и эхо вторило ему.
Эхо?
— Скалы близко! — предостерегающе прокричал впередсмотрящий в «вороньем гнезде» на мачте.
Туман обволакивал корабль густым грязно-белым маревом. Дохнуло затхлостью и еще чем-то, тревожным и нервирующим…
— Спокойно, спокойно, милостивые государи! Я проведу вас сквозь рифы, только следуйте моим указаниям… — проговорил эльф.
Микке и не собирался с ним спорить, он стоял, широко расставив мощные ноги, и сжимал в руках штурвал. На лице его застыло напряженное выражение. Ветер свежел, бросая в лицо соленые брызги целыми пригоршнями.
Рем, стоявший рядом с эльфом на носу, который Жерар как заправский морской волк называл «бак», пытался разглядеть что-нибудь в тумане, который вот-вот должен был исчезнуть, сметенный прочь порывами ветра.
— Это что еще… Слышите? — Жерар облокотился на фальшборт и приставил к уху ладонь. — Никак, баба поёт?
— Какая, к чёрту… — начал Разор, но потом замер, вслушиваясь в шум ветра.
Через несколько мгновений Рем тоже начал различать мелодию, которую выводили женские голоса.
— Откуда тут бабы? — Жерар почесал макушку. — Ктой-то их на скалах оставил? Нехорошо!
На палубу высыпали свободные от вахты члены команды. Все они слышали пение, переговаривались между собой, и в их разговорах доминировала одна тема: им очень хотелось узнать, кто это там поёт!
Их можно было понять: две сотни мужиков, которые черт знает сколько времени занимались только выживанием, тяжким физическим трудом и убийствами, при полном отсутствии тепла, заботы и ласки. И, конечно, каждый из них мечтал о женщине!
— Погодите суетиться! Может, осмотримся для начала? — попытался воззвать к их разуму Рем. — Откуда тут, в тумане, на рифах по пути в страну эльфов — женщины? Головами своими подумайте!
 
Глас рассудка был похоронен новым мощным аккордом женской акапеллы, раздавшейся из тумана. И каждый слышал в этом пении что-то своё… Микке чудились хуторские поля Севера, голубые цветочки льна и светловолосые девушки в бело-красных платьях. Марк, суровый абордажник, прищурившись, вспоминал загорелых южанок в апельсиновых садах вокруг Претории, а Жерар — задорных девчат из кабаре «У лисицы» в портовом районе Кесарии.
Эадор заикнулся о том, что нельзя сворачивать, потому что фарватер неизвестен и оттого опасен, но эльфа в грубой форме попросили заткнуться.
— Они ведь взбунтуются, если мы попытаемся заставить их вернуться на нужный курс? — Разор подошел к Рему совершенно неслышно.
Старый вояка оставался в трезвом уме, как и Рем. Конечно, ничто человеческое ни тому, ни другому было не чуждо, но это ведь было бредом — какое-то пение посреди моря!
Микке уже вращал штурвал, направляя корабль в сторону источника пения, а весла едва-едва не шкребли по скалам, выступающим из воды.
Эльф беспомощно смотрел то на боцмана, то на квартирмейстера.
— Что они делают? Зачем? Я же предупреждал…
— Предупреждал он! — хмыкнул Рем. — Ты посмотри на их глаза! Я такого даже во время таранных ударов не видел: стекляшки, а не глаза…
— И ты предполагаешь?.. — повернулся к нему Разор.
— Я предполагаю, что пора надевать кирасу, вот что. Мы их не остановим, но, по крайней мере, я собираюсь быть наготове.
Разор и так был в полном боевом облачении, так что согласно кивнул и проверил, легко ли ходит клинок в ножнах.
И Рем отправился надевать кирасу. Эльф пошел за ним.
В правом виске Аркана ломило точно так же, как во время встречи с усатым колдуном — любителем кальяна на острове Кон Ките, и он поморщился от боли, но решил не обращать внимания.
— Не сочти за наглость, Рем, но нет ли у тебя какого-нибудь оружия для меня? — спосил вежливый Эадор.
— А ты тоже думаешь, что оно нам понадобится? — Аркан застегивал кирасу поверх камзола.
— Я думаю, Рем, что в зоне тумана случается всякое… Порой пропадают даже наши корабли, а мы изучили эти воды…
— Так кто там поёт? Нечистая сила? — иронично поднял бровь Рем.
А эльф воспринаял его слова очень серьезно. Он нахмурился, провел ладонью по лицу и кивнул:
— Да, верно молвишь, друг мой… Сила самая нечистая, которую можно себе представить… И, похоже, она завладела душами людей…
— Не всех людей, верно? — Рем застегнул портупею с палашом. — По крайней мере, меня и Разора эта зараза не взяла. Только голова чего-то разболелась…
Он приложил пальцы к виску, боль пульсировала, как будто по черепу били маленьким молоточком в такт таинственному пению!
— Пойдем, мой дорогой господин Нилэндэйл, я дам тебе оружие, — процедил он сквозь зубы.
Рем в сопровождении Эадора спустился по лестнице в трюм, к оружейной. Он прошел мимо сложеных аккуратно ящиков с припасами, бочек с водой и вином, и вдруг споткнулся о корзину, в которой жалобно звякнули стеклянные бутыли:
— Какой кретин поставил здесь это дерьмо?! — квартирмейстера обуяла праведная ярость.
Он столько времени расставлял всё по своим местам, сортировал трофеи и составлял списки, что эта корзина со стекляшками просто привела его в неистовство!
— Что это вообще такое?! — он наклонился, чтобы рассмотреть этикетки. — Подсвети-ка, Эадор!
Эльф поднял фонарь повыше и Рем прочитал надпись: «ВОРВАНЬ». Горючая дрянь из жира морских зверей, какой заправляют в фонари или используют для выделки кож. Квартирмейстер, поднатужившись, поднял тяжеленную корзину и взгромоздил на один из бочонков.
— Вот так! Пойдем…
В оружейной Эадор выбирал себе оружие, сокрушенно качая головой. Он, наконец, остановил свой выбор на странного вида составном луке, плечи которого представляли собой рога какого-то животного. Саадак из сыромятной кожи включал в себя и колчан с тремя десятками стрел, беглый осмотр которых заставил эльфа удовлетворенно кивнуть.