Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ)

Жемчужина среди полумемуаров – книга американки Хелен Томас Флекснер «Квакерское детство» (1940), в которой увлекательно рассказывается не о жизни семьи квакеров, а о том, чем ее специфика оборачивается для девочек. Флекснер родилась в 1871 году в Балтиморе и была младшей дочерью в квакерской семье. Ее мемуары, написанные в конце жизни, напоминают книгу Элеоноры Фарджон, поскольку в них также идет речь о необычной семье, в которой был сосредоточен весь мир, как и для Фарджон. Однако, в отличие от Фарджон, Флекснер работает преимущественно в историческом, а не в романном стиле. Она описывает события из жизни родителей, семерых братьев и сестер и собственной (до семнадцати лет, когда умерла ее мать). Если в этой книге есть сюжет, то это ее безграничная любовь к матери. С начала и до самой смерти ее от рака ясно, что мать, «чья любовь была [ее] убежищем», – самый важный человек в жизни автора, самая большая ее привязанность 4. Флекснер показывает, что значило принадлежать к квакерам для женщин в ее эпоху. Квакеры считали мужчин и женщин равными, но это не означало настоящего гендерного равенства. Ее родители, столпы общины, обсуждали воспитание детей и во многом были согласны друг с другом. Но были и конфликты. Среди них – разногласия по поводу эмансипации женщин. Мать Хелен происходила из известной квакерской семьи из Филадельфии. Она была лидером церкви и Женского христианского союза трезвости и «президентом девяти сообществ» 5 и хотела, чтобы ее дочери получили образование. Ее собственное образование закончилось в шестнадцать лет из‑за отсутствия женских колледжей. Она вышла замуж в семнадцать и родила десять детей. Отец Хелен, врач и пастор, придерживался сексистских взглядов относительно женского образования и «разведенных женщин», что вытекало из его убеждения, что женщинам не хватает мужских умственных способностей, но они духовно и морально выше мужчин (или должны быть таковыми). Мать Хелен победила в этом споре. Старшая сестра Хелен, которая позже стала президентом Брин-Морского колледжа, настояла на получении образования, и все младшие девочки семьи также учились в колледже. Мы мало что узнаем о самой Флекснер, за исключением того, что она была «очень хорошей маленькой девочкой» 6 и хотела стать поэтессой или писательницей (по факту она стала профессором английского языка в Брин-Море). Она также стала феминисткой: «Таким образом, ранние переживания подготовили мой разум к страстному желанию исправить несправедливости общества по отношению к полу моей матери и меня самой» 7.
Детские мемуары канадской художницы Эмили Карр «Книга малышки» (1942) представляют интерес главным образом потому, что несколько лет спустя Карр написала совершенно другое повествование о своем детстве в автобиографии «Болезнь роста» (1946), опубликованной посмертно. Первая половина «Книги малышки» – сборник рассказов о детстве Карр в Виктории (Британская Колумбия). Эти поэтические, оригинальные и творческие произведения, которые касаются разнообразных тем, от воскресных дней до появления у семьи коровы, раскрывают видение ребенка в возрасте от четырех до примерно девяти лет. Мы узнаем о чувствах ребенка – его разочарованиях, стремлениях, радостях и фантазиях, – многие из которых, такие как желание иметь собаку и анимистические представления о природе, знакомы по другим автобиографиям детства. В противоположность этому несколько страниц, которые Карр посвящает своему детству в автобиографии «Болезнь роста» (1946), рисуют мрачную, жестокую картину, на которую в «Книге малышки» нет и намека. Она рассказывает, что ее отец был деспотичным педантом, который вел себя так, как если бы он был Богом. Ее мать не противостояла ему. По словам Карр, отец превращал своих детей в «личных питомцев» одного за другим ровно тогда, когда ребенок находился в фазе обожания мужчин; когда ребенок перерастал эту фазу, отец переходил к младшему.
  
Мать Эмили Карр умерла, когда ей было двенадцать лет, а отец – два года спустя. Ее старшая сестра, на двадцать лет старше младшего из детей, взяла на себя заботы о семье и управлялась с наименее послушными – Эмили и ее братом – при помощи побоев. В шестнадцать лет Эмили «сбежала» в Сан-Франциско изучать искусство. Контраст между очаровательной «Книгой малышки» и ужасающими подробностями из «Болезни роста» показывает, насколько пластичной может быть тема детства. Мало того, что человек может думать о своем детстве по-разному в разные периоды, но влияние на конечный результат может оказать и желание написать какую-то определенную книгу. Случай Карр заставляет задуматься, насколько правдивыми были некоторые из ранних мемуаров о счастливом детстве.
  
Произведения, сфокусированные на авторе
 
Целый спектр психологических автобиографий был написан молодыми женщинами, родившимися после 1880‑х. Шесть из них особенно примечательны. Две автобиографии, подробно рассмотренные ниже, значительно повлияли на общие тенденции: «Дитя леди» Энид Старки (1941) и «Обычный ребенок: довольно правдивые заметки» (1942) Мюриэль Сент-Клэр Бирн. Старки написала автобиографию-исповедь, похожую на произведения на Мэйбл Додж Лухан и Мэри Баттс, которую, пожалуй, и сегодня можно считать выдающейся работой такого рода. Мюриэль Сент-Клэр Бирн пыталась передать точку зрения ребенка так же, как это делала Франческа Аллинсон и Дормер Крестон, но, кроме того, она активно исследует работу памяти в самой оригинальной манере. Обе эти работы обращаются к проблемам взросления девочек. Еще две автобиографии являются предвестниками «более поздних» тенденций и тем самым заслуживают более пристального взгляда: «Актерская дочь» (1941) Алин Бернштейн – пример автобиографии отношений, ставшей популярным жанром после Второй мировой войны, и «Темная симфония» Элизабет Адамс (1940), поднимающая тему расового неравенства. Два других замечательных произведения – «Волшебное королевство» Кейтлин Койл (1943) и «Внутри городских стен» Маргарет Манн Филлипс (1943) – единственные в своем роде опыты, не напоминающие ничего из написанного ни до, ни после. Койл интересует, как нас формирует наше происхождение. Написанная с точки зрения ребенка, ее книга рассказывает, как ребенок проникает в тайны наследственности. Маргарет Филлипс пишет необычное, очень оригинальное произведение о том, как она мыслила в свои двенадцать лет в год, когда закончилась Первая мировая война.
Поскольку эти работы не вписываются ни в одну модель, я не буду на них останавливаться.
  
Самоутверждение
 
Литературный критик Энид Старки родилась в 1897 году в Ирландии. Получила известность благодаря написанным ею биографическим произведениям о Шарле Бодлере, Артуре Рембо, Андре Жиде и Гюставе Флобере; преподавала французскую литературу в Сомервилль-колледже *, стала действительным членом [fellow] Сомервилля и, наконец, ведущим преподавателем по французской литературе в Оксфорде. Она написала «Дитя леди» в 1939 году. В мае 1940 года книгу приняло в печать издательство Faber 8, и в 1941‑м она была опубликована.
В предисловии Старки пишет: «В августе 1939 года, пока буря набирала обороты, я захотела сохранить, пока еще было время, то, что осталось от той ранней жизни, прежде чем она будет погребена под обломками Второй мировой войны» 9. Тем самым она создает фундамент для очередной ретроспективы о довоенных временах. Старки выросла в Ирландии, одна из пяти детей последнего резидента-уполномоченного по образованию в Ирландии. Она подчеркивает, что ее Ирландия ушла в прошлое: с появлением Ирландского Свободного государства, место полностью изменилось. Таким образом, возникает впечатление, будто Старки намеревается написать мемуары в духе социальной истории, подобные тем, что мы видели в предыдущем десятилетии. Как и Молли Хьюз, она ссылается на типичность: «Это жизнь детей среднего класса в те далекие дни, которые я желаю воссоздать в памяти» 10. Более того, она говорит, что пишет не автобиографию, а семейную историю: «Я пытаюсь воссоздать не собственный образ, а образ моей семьи» 11. Подобно многочисленным семейным мемуарам предыдущего десятилетия, книга богато проиллюстрирована фотографиями Энид и ее семьи. Старки извиняется за несовершенство памяти: «Я никогда не вела дневник, и у меня не сохранилось писем из детства – и вообще семейных писем, – и поэтому, когда я пишу, я вынуждена вылавливать лоскуты воспоминаний из тряпичного мешка памяти» 12. Таким образом, в предисловии она повторяет ряд традиционных установок: хочет сохранить прошлое; ее детство типично; ее воспоминания – обрывки; она не ставит своей целью написать о себе, но хочет изобразить свою семью.