Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ)

«Лин», как правило, называют автобиографией или автобиографической повестью. Но сама книга не называет себя ни тем, ни другим. Как и автор, Лин родилась в 1855 году. Каролина Реми (настоящее имя Северин) тонко замаскирована под Лин Мире. Родители выступают под вымышленными именами Эксупер и Атала, но в остальном подходят под описание родителей Каролин. Если судить по автобиографии, представления складываются своеобразные. Произведение написано от третьего лица. По ходу событий оно рисует портрет маленькой девочки, которая задыхается под опекой своих благонамеренно буржуазных родителей. Родители стремятся к респектабельности и считают само собой разумеющимся подчинять ребенка своей воле.
Лин, «дикое семечко в огороде» 1, – свободомыслящий, мятежный ребенок. Она жаждет больше любви, чем получает. Северин написала эту книгу, когда ей было за шестьдесят и оба ее родителя были давно мертвы. Почему Северин не стала вести повествование от первого лица? К 1921 году на французском языке были опубликованы лишь разрозненные примеры детских автобиографий, написанных женщинами, и не было устоявшейся традиции жанра, хотя все существовавшие произведения были написаны в конфессиональном ключе. Ничто в этом тексте не указывает на то, что Северин следовала какой-либо конкретной модели, хотя ее работа своей откровенностью и вниманием к изображению себя перекликается с автобиографией Готье. Но Готье писала от первого лица. У Северин была британская предшественница, написавшая автобиографию от третьего лица – Бернетт. В остальном работа Северин не похожа на книгу Бернетт. В отличие от последней Северин не считает Лин типичным ребенком (совсем наоборот). И хотя она немало иронизирует, это редко относится к героине, а преобладающая интонация – это не мягкий юмор, а скорее пафос. С очень редкими исключениями рассказчица принимает сторону ребенка, поддерживает, защищает и, если нужно, оправдывает ее. Она представляет Лин как непонятую девочку, чьи родители не заботятся о том, кто она на самом деле, но настаивают на том, чтобы она соответствовала их идеалам. Короче говоря, Лин – жертва. К началу подросткового возраста она чувствует себя марионеткой, которой велят сделать то и это. Здесь нет нагрузки взрослых размышлений о том, что некоторые из воспитательных мер ее родителей, возможно, были стоящими. Вероятно, автор выбрала писать от третьего лица, потому что такое сочувствие к себе в автобиографии, написанной от первого лица, могло показаться нелепым.
Типичный прием рассказчицы – пересказ «говорящих» историй – историй, в которых часто есть скрытый смысл, и читатель должен «извлечь его» самостоятельно. Одновременно она использует намеки: ее дядя «чересчур» интересуется модисткой, живущей по соседству, и так далее. Эпизоды подобраны таким образом, чтобы показать характер Лин и конфликт ее характера с ее воспитанием. Описываемые события показывают, как от природы искренний, доверчивый и любящий ребенок утрачивает наивность и разочаровывается в окружающих. Чтобы проиллюстрировать ее одиночество: она прижимает к себе подушку. Чтобы проиллюстрировать ее хороший характер: она чуть не задушила мальчика, который мучил птицу, и набросилась на дровосека за срубленное дерево. Тем не менее рассказчица делает и страшное признание: она мучила и убила жабу. Но дальше она говорит, что позже пыталась загладить свою вину, спасая попавших в беду жаб. Чтобы проиллюстрировать разочарование: ее родители пообещали подарить ей домашнего любимца, но это оказалась рыба. Когда она наконец получила красный шарик, который ей так хотелось, родители заставили ее отпустить его. В дальнейшем столкновения обостряются. Северин с горечью говорит, что хотела учиться рисовать, но родители заставили ее играть на фортепиано.
Есть и более светлые моменты, когда рассказчица потворствует читателям: в одном из эпизодов Лин хочет убежать с бродячими артистами, но те говорят ей, что у них достаточно детей, в другой раз она наивно пытается урезонить новорожденного брата, сказав ему перестать безобразничать. Но в основном рассказчица представляет, без легкомыслия и с изрядным пафосом, сиюминутную точку зрения ребенка. Так, например, Лин ненавидит свою первую школу, потому что из‑за школы она разлучена с любимой бабушкой. Лин так расстроена, что плачет по ночам и даже пытается покончить с собой. Но затем она неимоверно страдает из‑за того, что ей приходится поменять школу – в этот момент становится ясно, что она привыкла к первой школе. В следующем эпизоде она смирилась со второй школой, когда директриса посоветовала ей отпустить волосы. Ее переживания в каждом случае представлены с предельным сочувствием, нет никакого поучительного голоса, который бы указал, как быстро и по каким тривиальным причинам меняются ее привязанности.
  
Северин преимущественно дает оценки, используя разоблачительные эпизоды. Но иногда говорит о своем характере или о нраве родителей (а именно о том, что они буржуазные) напрямую. Так, она сообщает, что не может быть, как все, и ожидает, что ее будут любить такой, какая она есть. Она гордая и робкая. Она не способна к притворству, следовательно, не владеет искусством вызывать симпатию и привязанность у других. Она не так общительна, как другие дети. Позже она подчеркивает свой протест. Она всегда втайне надеялась, что произойдет что-то, что ужаснет ее родителей, так заботившихся о внешнем лоске. Чтобы проиллюстрировать это, она рассказывает, как мечтала, что какой-нибудь грабитель украдет из их дома предметы, которые ей не нравились. Она действительно кажется довольно необычным ребенком, который все ставит под сомнение и никогда не принимает на веру то, что говорят другие. Но в соответствии с французской автобиографической традицией она представляет себя не как тип, а как уникальную личность.
Эта книга, наполненная жалобами, имеет сходства с другими женскими автобиографиями детства. Так, она рассказывает читателям, как научилась читать, о книгах и их важности для нее. Как и Бернетт, она затрагивает тему вероломства взрослых. Например, когда ее кукла начинает терять волосы и Лин внезапно обнаруживает ее лысой. Отец отрицает свою причастность, но Лин подозревает родителей во лжи. Она говорит бабушке: «Родители – они врут! Папа соврал!» 2 Еще одна тема – религия: она не понимает, почему она должна бояться Бога, если он добр. Как и каждый ребенок-католик, она сбита с толку подготовкой к первой исповеди. Ей дали печатную анкету длиной в дюжину страниц с семью главами о семи смертных грехах, каждый из которых описан очень подробно – множество всевозможных грехов, о которых она никогда не подозревала. В конце концов, она решает обвинить себя в прелюбодеянии.
Лин едва ли задумывается о том, что значит быть девочкой, но в конце концов она понимает, что у нее было бы больше свободы, если бы она родилась мальчиком. Она сравнивает свое «преступление» – бегство из школы-интерната (за которое ее наказали) – с тем, как ее дядя перебрался через забор и удрал из казармы, над чем постоянно смеялся ее отец. Рассказчица пишет:
 
Такая суровость по сравнению с такой снисходительностью – так это потому, что он был мальчиком, а она всего лишь девочка?.. Она также рано догадывается об антагонизме полов, о безумном неравенстве в распределении прав и обязанностей, свобод и ограничений, прощении и отлучении! И это возмущает ее, бунт овладевает ее молодой душой 3.
 
Северин почти не задействует формы прошедшего времени. Она пишет в настоящем времени и использует множество диалогов, по-видимому, для того, чтобы сделать сцены яркими для читателя. Ее истории остроумны, но им не хватает психологической утонченности. Поскольку она намерена доказать свою точку зрения, она преувеличивает, приукрашивает, гипертрофирует. Таким образом, для истории жизни этой книге не хватает правдоподобия. В ней слишком много пафоса. Например, когда ее родители проявляют приязнь к другой девушке, Северин жалеет своего одинокое детское «я» в следующих словах: