Жениться или умереть (СИ)

 Положил в комнате на диван и всмотрелся в него: глаза Мина были полуприкрыты и словно замутнены, но при этом Арис понял, что мальчик его видит, но по какой-то причине он не мог шевелиться. Никаких магических воздействий он на нем не увидел. Наклонившись к приоткрытому рту, он внюхался в дыхание и ощутил легкий сладковатый запах с гнилинкой.
 Он вернулся в лавку и подошел к Ягуру, тот лежал на полу, по-прежнему связанный заклинанием Ариса, штаны расстегнуты, большой толстый член гордо стоит, только глаза испуганно смотрели на парня. Вокруг замершие в воздухе магические предметы. Махнув рукой Арис отправил их по местам и освободил голову мужчины от заклинания, теперь тот мог говорить. От заполняющей тело ярости сам Арис говорил с трудом:
 — Что ты дал мальчику?
 — Арис, послушай, я…
 — Что ты дал мальчику?! – Арис проорал это с такой силой, что все стеклянные предметы, находящиеся в лавке, зазвенели.
 — Ничего страшного, это просто зелье безволия, через пару часов его действие исчезнет, — испуганно ответил Ягур, ему очень хотелось попросить парня поправить ему штаны, но от страха он даже не заикнулся. Хотя лежать в таком неприглядном виде было ужасно стыдно.
 — Как его убрать сейчас?
 — Можно напоить отваром, очищающим кровь. В моей кухне в шкафчике есть мешочки с травами, они все подписаны.
 Молча Арис прошел через дверь, ведущую из лавки в жилую половину Ягура, прошел мимо лестницы на второй этаж в кухню, где быстро отыскал нужное. Вернулся к мужчине, лежащему на полу:
 — Как заваривать?
 — Возьми одну ложку на кружку кипятка, пусть настаивается до тех пор, когда можно будет пить не обжигаясь. И Арис, ты не мог бы меня прикры…
 Под ледяным взглядом парня, голос Ягура сошел на нет.
 Заварив траву, Арис присел возле Мина, взял его за руку. Рука была такой холодной, что Арис побежал наверх за одеялом. Укутал мальчика и глядя на него задумался. Если сейчас у мальчишки такие проблемы, что на него все кидаются, то что дальше будет. Его взгляд скользил по лицу Мина, задерживаясь на тонких, словно нарисованных золотистых бровках, длинных густых ресницах, точеном носике, нежных розовых губах, чуть пухловатых, четко очерченных. Да, лицо идеально прекрасное, особенно для девушки, но он-то парнишка. От такой внешности одни неприятности. Был бы девчонкой, выдал бы его замуж за кого-нибудь из благородных, у кого власти побольше и денег, пусть бы дальше кто-то другой голову себе ломал, как эту красоту сберечь. А так что делать? Самому охранником возле него сидеть все время? Если уж Ягур «голову потерял», а за ним тяги к мальчикам за семнадцать лет Арис что-то не заметил, то что за других говорить тогда.
 Он сходил на кухню, проверил настой, перелил его в чистую кружку и понес Мину. Приподнял его за плечи и начал поить по глоточку, пока настой не закончился. Прислонил мальчишку к себе, стал гладить по шелковым волосам:
 — Что ж с тобой делать? Прятать ото всех?
 — Зачем он так со мной?
 Тихий голос Мина раздался так неожиданно, что Арис подскочил:
 — Ты пришел в себя? Слава богам! Как ты себя чувствуешь?
 — Слабость во всем теле, а так вроде нормально. Так что он хотел со мной сделать? Зачем?
 — А я сейчас это выясню. Ты побудешь сам?
 Мин задрожал:
  
 — Нет, не уходи.
 — Ну ладно, — Арис покрепче прижал мальчика к себе, — а сделать он хотел с тобой отвратительную вещь такую же, что и тот мужик, что хотел тебя купить. Помнишь?
 — Еще бы я забыл. Но я, что тогда не понял, что сейчас, что они со мной сделать-то хотели?
 — Как не понял? Ты что, серьезно? Да это, наверно, любой ребенок знает, не говоря уж о парне пятнадцати лет.
 — Шестнадцати. Сегодня исполнилось. Мы утром с Ягуром говорили, — это имя мальчик произнес с отвращением,— он расспрашивал меня, ну я и сказал, что сегодня у меня день рождения. Он и предложил прийти вечером, когда лавка закроется и отметить, сказал, что пирожные купит. В них он эту отраву и подсунул, а я сразу не почувствовал. А потом шевельнуться не мог и такая апатия накатила. Он стал меня зачем-то тискать везде, гладить, тереться об меня. Мне неприятно так было, а сделать ничего не мог: ни рукой шевельнуть, ни магию призвать. Она словно вместе с телом заснула. Это так было страшно. Ягур навалился на меня зачем-то и штаны стал стягивать, и тут ты как раз вбежал. Что он хотел со мной сделать, Арис?
 Сам Арис был в полной растерянности: с Ягуром он разберется сейчас, а вот почему мальчишка такой дикий, непонятно. Да и не выглядит он на свои уже шестнадцать. Бред какой-то.
 — Ты встать уже можешь? Я бы тебе наглядно показал.
 — Что показал? — в голосе мальчика зазвучал страх.
 — Со мной не бойся ничего. Пойдем.
 Арис встал и поддерживая Мина, повел его в лавку. Мужчина, естественно, лежал на прежнем месте и в том же положении. Увидев, что дверь открывается, он зажмурился. Обнимая одной рукой мальчика, другой Арис указал на эрегированный член Ягура. Глаза Мина в изумлении округлились, парень развернул и повел его обратно в дом.
 Как только зашли, Мин сразу спросил:
 — Зачем ты мне это показал? И почему он у него такой большой?
 — Сейчас объясню. Пошли, сядем.
 Они сели на диван, и Мин тут же внимательно уставился на Ариса. Тот замялся, он как-то не думал никогда, что придется хоть кому-то объяснять такие вещи:
 — А ты уверен, что тебе шестнадцать? Скорее уж десять, судя по познаниям. Ты же элементарного не знаешь. Да и выглядишь ты едва на двенадцать. Неужто не видел никогда, как мужики девок тискают?
 Мин опустил ресницы и слегка покраснел:
 — Не обращал как-то внимания.
 — А откуда дети берутся, знаешь?
 — Знаю! – вскинулся мальчик. – Не такой я глупый, как ты пытаешься меня представить.
 — Я и не говорил, что ты глупый, — усмехнулся Арис, — а раз знаешь, что может мужчина делать с женщиной, то тоже самое мужчина может делать с другим мужчиной.
 — Так ведь, то – по любви, — спокойно сказал Мин.
 Арис с изумлением смотрел на мальчишку: непоняток с ним только добавляется. Значит, он знает о любви между мужчинами и его это не шокирует. Очень странно.
 — Не знаю, где ты набрался такого романтического бреда, да только подавляющее большинство людей трахается без всякой любви, а потому что хочется или в одном месте свербит, или вынуждены. Не может же жена мужу отказать. Из выгоды еще. Да масса причин для того, чтоб заняться любовью. Только на самом деле никакая это не любовь, а похоть, выгода или принуждение. И Ягур свой член всунул бы тебе в зад не из любви, а из похоти и оттрахал до полусмерти, — Арис кивнул в сторону лавки.