Переход (СИ)
Не рассказывал потому, что постановление о присуждении этой премии было закрытым: по настоянию Лаврентия Павловича было решено отнести открытие калийного месторождения к «разведывательной работе». Просто потому, что никто из геологов не смог внятно объяснить, как вообще можно было сделать такое открытие не проводя бурения. А еще потому, что выстроенный рядом с новой шахтой завод кроме удобрения производил и кое-что еще. То есть в основном все же тоже удобрение…
Новенькая фармацевтическая фабрика была именно «опытной», то есть на ней отрабатывались главным образом технологии производства разнообразных лекарств. Поэтому и «минизаводик» занялся производством различных образцов новейшего технологического оборудования именно фармацевтического назначения, поэтому и рабочий коллектив там подбирался особый. То есть рабочему, имеющему разряд ниже пятого, на завод и соваться было бессмысленно — а вот относительно инженерного состава у Алексея с Андреем Гавриловичем вышел довольно бурный спор. Окончившийся, к некоторому удивлению «партизана», его полной победой: товарищ Лихачёв просто назначил студента второго курса «главным технологом» заводика и предоставил ему право самостоятельно набирать персонал.
И сделал он это не потому, что знал, что завод вообще был выстроен Алексеем за свой счет, а потому, что парень пригласил «немного поработать» на заводе выпускницу биофака Горьковского университета, которая к середине сентября на привезенной из того же Горького «лабораторной установке» почти по миллиону единиц пенициллина в сутки. Не в одиночку, вместе с мужем-химиком, выпускником того же университета сорок пятого года, и двумя лаборантками — А Алексей тогда сказал Андрею Гавриловичу по этому поводу:
— Они же не знают, что это сделать «невозможно», поэтому и результат получают. Лично я убежден, что именно такие, «не знающие», нашу фармацевтику и поднимут на мировую высоту…
А если учесть, что два московских фармзавода с сотнями работников пенициллина производили аж пятьсот миллионов единиц в год, это был очень веский аргумент. Ну а о том, что установку, поместившуюся в комнате площадью в шестьдесят метров, на нескольких горьковских заводах изготовили по предоставленным туда Алексеем чертежам, он никому, естественно, рассказывать не стал.
Следующей стала установка по производству стрептомицина, причем по производительности «лабораторный образец» втрое превосходил промышленную установку, только что запущенную в Кирове. Что было вполне объяснимо: Алексей в обеих случаях попросту заказал именно лабораторные установки, использующиеся в компании Сандоз в самом конце двадцатого века. Конечно, автоматика на изготовленных в Горьком установках слегка «отставала» от «оригиналов», например температурные режимы в ней поддерживались с точностью даже чуть больше одного градуса, а не сотой доли этого градуса, как у швейцарцев — но по нынешним временам это был буквально прорыв в фармакопее. И кое-кто этот прорыв все же заметил…
Перед совещанием в Совмине республики к Пантелеймону Кондратьевичу зашел Николай Иванович и с порога задал ему простой вопрос:
— Что делать будем с Минским фармацевтическим заводом? Нам же по нему в ЦК отчитываться…
— А что мы можем сделать-то? Я только вчера отчет получил: Уралхиммаш к изготовлению оборудования даже не приступил, а Сумской завод, как мне сказали, о том, что он должен был оборудовании для нас изготовить, вообще узнал месяц назад. Так что свою часть работы мы выполнили, здания все выстроили, коммуникации проложили — а все прочее от нас вообще не зависит. Если ты думаешь, как отбояриться…
— Я не думаю как отбояриться. Я о другом думаю. У тебя же были неплохие отношения с этим, как его, партизаном хреновым.
— С партизаном Херовым, фамилия у него такая была! И ударение правильно ставить на «о» — Херов. Впрочем это неважно, он теперь Воронов.
— Да я вообще о другом: тут добрые люди из Москвы мне кое-что рассказали. И людям этим я верю, а вот все остальное, мне кажется, будет от тебя зависеть. Так что на пятнадцать минут ты дверь закрой и послушай вот что…
Жизнь в новом учебном году у Алексея стала резко налаживаться. Решением руководства института ему — как кавалеру ордена Ленина — была выделена в общежитии отдельная комната (которая была, по сути, очень малогабаритной квартиркой со своим санузлом и крошечной кухонькой), так что ему заниматься соседи точно не мешали. А это сильно помогло ему осень серьезно сосредоточиться на учебе и зачетную сессию он закрыл вовремя и без «хвостов». Но когда он, проснувшись утром после сдачи последнего зачета, валялся в кровати и раздумывал, сразу начинать готовиться к экзамену или все же денек побить баклуши, в дверь к нему постучали. А когда он эту дверь открыл, в комнату буквально ввалились два человека, одного из которых он хорошо знал.
— Привет, партизан, знакомься: это новый первый секретарь республики товарищ Гусаров Николай Иванович, и тебе, мне кажется, нужно с ним поближе познакомиться. То есть это мы к тебе приехали чтобы его с тобой познакомить, потому что у нас возникла серьезная проблема. Если кратко, то в стране у нас полная жопа в части кое-чего.
— Назовите мне хоть что-то, в чем у нас еще не жопа.
— Как был грубияном… потом такие слова повспоминаем. В стране, по последним данным, в месяц двенадцать тысяч заражений сифилисом, по двадцать пять — гонореей. В Белоруссии пока не так все грустно, но Украина — это вообще всесоюзный рассадник такой заразы, там каждый третий взрослый болеет! А лечить их нечем. То есть страна через ООН эту пенициллин заводит в огромных количествах из Америки, но все равно мало, а свои заводы мы уже который год выстроить не можем. Заказы на оборудование уже два года как разместили, но никто эти заказы исполнять не чешется!
— Это печально. Но если вы построите вдоль украинской границу забор из колючей проволоки…
— Вопрос к тебе простой. У тебя же тут на опытном заводе, который наши витебские строители поставили, по слухам установка какая-то по миллиону единиц в стуки дает.
— Ну, когда она не сломана, то дает.
— Кто тебе эту установку делал? Мы их пару дюжин там закажем…
— А… понятно, вы присаживайтесь. Мне установку на трех заводах делали, год делали. Повторить — одну повторить — они, возможно, и смогут, но я даже этого не гарантирую. У них в прошлом году кое-какое оборудование было в простое, да и платил я им наличными деньгами, так что у рабочих и инженеров стимул мой заказ выполнить был весомый. А теперь вы им такого стимула обеспечить не сможете.
— Изыщем средства, даже если речь о наличных, — вставил свои три копейки Николай Иванович.
— А речь не о средствах, а о стимуле. Сейчас два завода из этих трех полностью работают на Спецкомитет.
— Печально… то есть хорошо, но с нашим вопросом… да уж.
— В чем-то печально, а в чем-то, если головой подумать, наоборот хорошо. Вы с нашими специалистами с фабрики поговорите, они вам расскажут, как установка такая же, но в десять раз больше по размеру, сможет продукции выдавать в сто раз больше. Я-то особо этим не интересовался, но ребята там грамотные… думаю, половину оборудования в Орше и Витебске изготовить смогут, кое-что в Гомеле — это я про насосы электрические, а кое-что и здесь изготовить можно. Получится, конечно, не особо быстро, но новую пенициллиновую линию вы у себя сможете запустить… у вас есть куда оборудование-то поставить?
— Завод мы уже выстроили, он пустой стоит, — ответил на этот вопрос товарищ Пономаренко. Но строили его под американское химическое оборудование и под котлы отечественные, а как туда то, что ты предлагаешь, встанет…
— Я пока ничего не предлагаю. Ладно, погодите минутку, сейчас оденусь и на фабрику сходим, я вас со спецами нашими познакомлю — а дальше вы уж сами с ними все обсуждайте. Но учтите: сманивать их к себе я категорически не рекомендую!