Переход (СИ)

Конечно, ассортиментом эти магазинчики население особо не баловали, в них продавалась в основном картошка и лук репчатый, иногда морковь, а из «продуктов животного происхождения» там были лишь яйца. Зато яиц стало довольно много: с подачи Алексея в Приреченском (официально уже ставшим «поселком городского типа» с дюжиной двухэтажных домов) обустроили «завод по переработке макулатуры», на котором из того, что в городах собирали пионеры, делались коробки на десяток яиц. Вроде бы штука нехитрая — но в таких коробках хрупкие яйца теперь стало в город возить очень просто…
Однако для Алексея все это было лишь «побочным занятием», не требующим ни мозговых усилий, ни даже приложения собственных рук: все, что он «придумывал», делали другие люди. Инженеры (как это случилось с новыми дизельными моторами) или вообще простые рабочие (которые по «словесному описанию» изготовили оснастку для яичных коробок). А сам он занимался вещами несколько более интересными. Для него лично интересными…
Афанасий Лукьянович Дедов тоже занимался делами, «лично для него интересными». Потому занимался, что партия его поставила на соответствующую должность и строго спрашивала за результаты работы. А результаты его радовали: после того, как в Витебск прислали чуть ли не полк «фашистов», восстановление города пошло буквально семимильными шагами. То есть пошло оно так быстро в том числе и потому, что в Орше начали совершенно неожиданно цемент делать в приличных количествах, да и Витебский кирпичный завод удалось запустить «на удвоенной мощности». Выстроив для этого довольно непростой газогенератор, причем для того, чтобы этот генератор работал «правильно», ему — секретарю обкома — пришлось «добыть» кучу камня, в области вроде бы не имеющегося. Но он камень добыл (хотя и очень сильно сомневался в том, что от этого будет хоть какая-то польза), а после этого (и очень скоро) сильно порадовался тому, что смог выполнить поручение Пантелеймона Кондратьевича. Странно довольно поручение:
— Афанасий, тут у тебя в районе водится один забавный товарищ, партизан… Воронов его фамилия. То есть партизаном он был героическим, но речь не об этом: у парня фантазия буйная.
— Я много всяких фантазеров повидал…
— Ну да, и я тоже. Однако у этого фантазия очень интересная: он придумывает, как всем известные вещи применить новым способом, и придумывает так, что пользы от воплощения его фантазий на всю республику хватит. Это тот, который трактора придумал с мотоциклетным мотором и выпуск этих моторов наладил. Заметь: у деревне у себя наладил! Так я о чем: он фантазировать не перестает, но для того, чтобы эти фантазии сначала проверить, ему иногда требуется что-то… скажем, не самое доступное. Не то, чтобы редкости какие, а то, чего в области, да и, пожалуй, в республике мы найти не можем. Так вот, если он что-то такое снова попросит, то ты уж посодействуй. А сам не сможешь — мне звони, я других попрошу парню нужное найти.
Однако Афанасий Лукьянович считал, что отрывать от дел работников ЦК из-за мелочей просто несолидно — и вагон базальта по просьбе молодого человека он добыть сумел. И вагон кокса тоже нашел — а потом лично с огромным удовольствием наблюдал за тем, как из этого камня, расплавленного в специально для этого выстроенной вагранке, парень отливал плитки «для защиты топки газогенератора от абразивного износа», как все это парень назвал. Потом эти плитки почему-то в отдельную печь запихивались и там еще неделю выдерживались — но когда их вставили в топку генератора, оказалось, что изобрел молодой человек что-то действительно очень полезное. Не сразу оказалось, но уже через месяц стало понятно: такая топка не пропилится песком очень долго (а в Орше такая же, что просто металлическая, протерлась до дыр месяца за полтора). Оршанский агрегат при ремонте тоже базальтом облицевали, а приехавшая из Москвы комиссия энергетического института уехала, оставив постановление об обустройстве на базе базальтовой вагранки завода по производству «противоабразивных защитных изделий для энергетических котлов». Причем руководил комиссией профессор Рамзин, которого вроде хотели сначала посадить, а потом наградили орденом Ленина…
  
А фантазия у «партизана» действительно была богатая: по его предложению трое выпускников Политехникума изготовили машину, которая из расплавленного базальта вообще какой-то войлок делала — и из этого войлока стали в новых домах обустраивать теплоизоляцию на чердаках. Хорошую: прошедшая зима показала, что в таких домах (их пока только два выстроить успели) куда как теплее и дров на отопление тратится меньше. Правда, сам «партизан» на «базальтовом заводе» занимался чем-то совсем уже новым и непонятным, но если ото всех его прежних фантазий столько пользы городу, области и стране получается, то пусть и дальше фантазирует. А партия ему в воплощении фантазий безусловно всемерно поможет…
Алексей самой главной для себя проблемой считал отсутствие электричества. То есть электричество вообще было — но было его совершенно недостаточно. И для того, чтобы промышленность побыстрее развивалась, и для вполне конкретных работ, которые сам он счел исключительно важными. А на текущий момент он самой важной работой считал работу «по углероду». С кислородом у него все получилось — но получилось потому, что все, для выработки кислорода нужно, придумал товарищ Капица — а вот с углеродом картина выглядела иначе.
Совсем иначе, и, насколько помнил Алексей, сейчас эту задачу решали… нельзя сказать, что через задницу, но — по его мнению — через задницу получилось бы лучше и быстрее.
Сам он в «простом решении» узнал почти случайно, еще будучи студентом. Как-то разговорился с приятелем с физического факультета, тот поведал ему о забавном казусе в науке физике: большая группа специалистов разработала очень несложную технологию получения продукта, но сам продукт «перестал пользоваться спросом». То есть почти совсем перестал, в результате Чернобыля — но «здесь и сейчас» химически чистый графит был крайне дефицитным (и очень нужным стране) веществом.
И «путешественник во времени» решил нынешнему поколению задачу существенно упростить, что оказалось хотя и сложно (из-за отсутствия ресурсов), но все же возможно: одной из первых возвращаемых на восстанавливаемый завод имени Коминтерна в Витебск привезли заводскую электростанцию. Небольшую, всего лишь с двумя генераторами по восемьсот киловатт — но для проведения «эксперимента» этого вполне хватало. А все прочие ресурсы руководство страны предоставило, хотя совсем в иных целях — на существенное расширение базальтового производства. Но если те же плавильные печи делать из собираемого (все еще собираемого на местах прошедших боев) металлолома, то часть новых ресурсов можно и на более важное дело потратить.
И Алексей их потратил. Прежде всего на небольшую, но довольно прилично оборудованную химлабораторию, куда завез с полтонны плавикового шпата и почти тонну серной кислоты. Похимичил немного (выгнав всех не только из лаборатории, но и с территории базальтового завода вообще), заполнил парочку баллонов нужным для работы (точнее, для «эксперимента») газа (который позднее назовут «хладоном-22»), перегнал в небольшой установке пару сотен кубов генераторного газа на метан, из метана этого в другой установке сделал газовую сажу. Сажу аккуратно смешал с полученной вместе с метаном жидкостью вроде солярки, только «потяжелее», в кирпичном прессе слепил из смеси симпатичный такой черненький кирпичик. И запихнул этот кирпичик в специально для этого сделанную печь Ачесона — и просидел возле нее две недели, потихоньку выпуская в нее газ из баллонов. И закончил он всю эту работу буквально в последний день июня.
А первого июля, разобрав все свои «экспериментальные установки» и даже расплавив свинцовую камеру, в которой он собирал фтороводород, отправился в Минск. Не по работе, а по делу сугубо личному: поступать в мединститут…