Развод. Искушение Ангела и Беса (СИ)
— Сыну семнадцать лет.
— Еще один бычок, который с первой секунды будет рыть землю копытом и создавать опасные моменты, — спокойно резюмировала психолог. — Семнадцать — идеальный возраст для войны: энергии — вагон, а вот с самоконтролем напряженка. Плюс родители, — Лина постучала пальцами по подлокотнику кресла, отбивая затейливый ритм, и в раздумье прикусила нижнюю губу. — Знаете, что, Иван…
— Что?
Лина назвала его по имени, без отчества, но этот факт так органично вплелся в канву разговора, что осознание момента пришло не сразу. Бестужев мысленно поставил еще одну галочку в раздел положительных качеств потенциальной «невесты». Задумавшись, он едва не потерял нить беседы.
— … ваша идея с каждой секундой нравится мне все меньше. На этом вечере я не вижу ни одного соратника, одни враги. При таких вводных годовщина пройдет не так приятно и спокойно, как хотелось бы. Вы уверены, что хотите испортить родителям праздник?
— Я уверен, что ты сделаешь все, чтобы праздник не был испорчен, — отрезал Бес, с нетерпением дожидаясь момента торга, и вот…
— Насильно мил не будешь, но вам виднее. В конце концов, это ваши родители, ваша семья. Я увижу их только раз, а последствия визита вам придется разгребать в одиночку. Что касается оплаты…
— Триста тысяч за вечер.
— Пятьсот, Иван Сергеевич, — тонкая ладошка тихо хлопнула по подлокотнику, ставя точку. — И без торга.
— Дороговато за один вечер, не находите? — Бестужев приподнял бровь в ироничной усмешке. — За эти деньги я могу нанять десяток эскортниц.
— Конечно можете. Возможно даже больше, чем десяток, но ни одна из них не выдержит и пары минут в серпентарии, где со всех сторон будут кусать и жалить. Эскортница сломается быстро, а ваша жена не дура…
— С чего ты так решила? Я развожусь, значит она меня не устраивает?
Он задал вопрос, но по едва заметно улыбке, мелькнувшей на красивых губах, понял, что попался на крючок. Чертыхнулся, подбираясь. Кажется, что-то заигрался и слишком расслабился!
— Ты прожил с женой девятнадцать лет. Девятнадцать! Все это время она терпела твой сложный характер, значит она умная женщина, которая склонна к компромиссу. Кстати, как ее зовут?
— Наталья, сын — Артем.
— Понятно.
Бес предлагал ей поиграть в войну, в которой заведомо не могло быть победителей и проигравших, и в качестве гаранта безопасности предлагал лишь себя. Слабоватая защита, если честно, особенно если учесть, что атака будет вестись со всех сторон.
— О чем задумалась?
— О том, стоит ли игра свеч, — отозвалась Ангелина. Тело требовало действия, мозг анализировал вводные данные и подавал сигналы тревоги. Женщина встала и подошла к окну, обхватив себя за плечи, замыкая контур.
Крупный мужчина двигался бесшумно. Лина увидела фигуру босса в панорамном окне. Он стоял за ее спиной, их взгляды встретились в отражении.
— Пора проверить, сможешь ли ты убедить мою родню, что влюблена, — раздался над ее ухом рокочущий баритон. Стальной клинок в бархатных ножнах — вот на что это было похоже. От этого голоса миллион колючих мурашек бросился врассыпную по телу женщины, поднимая дыбом невидимые волоски. — Продемонстрируй мне влюбленный взгляд. Такой, чтобы я поверил…
Ангелина медленно повернулась. Ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться взглядом с Бесом: каблук на туфлях не спасал ситуацию, даже с ними разница в росте оставалась приличной.
— Ну же, давай… — в голосе Ивана звучала нескрываемая ирония. — Лина, покажи свою любовь.
Синие глаза — лед Байкала. Непроглядный, отстраненный, холодный.
— Я не могу любить холодильник. Вернее, могу, но не как человека, а как агрегат, как машину, — спокойно отозвалась психолог. В ее позе не было напряжения, в серых глазах читалось любопытство.
— Холодильник? — улыбка тронула синеву, плавя лед. — Я не холодильник, Ангелина, я — живой человек. Мужчина, — Бестужев указательным пальцем аккуратно приподнял ее лицо за подбородок. — Смотри сама…
— Охренеть! — изумленно выдохнула про себя женщина, наблюдая за фантастической трансформацией, происходившей с лицом босса. — Там, где я училась психологии, он спокойно мог преподавать!
3
— Интересно, где у него кнопка «вкл»? — размышляла Ангелина, глядя, как из глаз Беса медленно исчезал холод. Его синева теперь — не лед Байкала, а летнее небо, звонко-синее, манящее. Черты лица смягчились, складка между темных бровей стала менее заметной. Женщине показалось, что губы мужчины стали… красивее, что ли. Их уголки едва заметно дернулись вверх, выдавая улыбку, которая тут же легким блеском коснулась глаз. Это было похоже на наваждение.
Вот это уровень лицедейства! Фантастика!
— М-м-м… Ангелина, — тихий баритон теплым бризом обжег мочку уха, запуская странную химическую реакцию в ее крови. — Я жду, покажи мне свою любовь.
Бес! Как есть — бес-искуситель!
Тяжелая ладонь легла на талию Лины, едва заметно надавила, заставляя сделать маленький шажок вперед. Маленький, но женщине казалось, что между ними уже нет воздуха. Жар и запах его тела смешивался с ее, проникал под кожу, встраивался в кровь. Будучи психологом, она привыкла держать дистанцию, но сейчас все полетело в тартарары. Близость Бестужева не пугала. Она манила, дразнила, обещала и очаровывала.
Запах Беса — аромат соснового бора в летнюю жару. Терпкая смола, едва уловимая прохлада мха и пряный можжевельник. Ох-х-х! Вкусно! Им хотелось дышать, наполняться, запомнить навсегда.
Лина сделала глубокий вдох и расслабилась, позволяя себе проявить чувства, отодвинуть в сторону функцию «я-психолог» и стать обычной женщиной.
— Она — обычная серая мышь, Наташка сожрет ее с потрохами! — пока дамочка настраивалась и приходила в себя после его трансформации, Иван лениво смотрел в окно поверх ее головы. — Нет, она не вытянет. Слишком открытая, эмоциональная. Слабая.
— Иван…
Голос женщины прозвучал нежной свирелью, отозвался в его душе дрожью. Бестужев посмотрел в лицо Лины и довольно улыбнулся.
— Ничего, сойдет.
В серых глазах Плотниковой светились… любовь и тепло. Наверное, это были они. Бес не помнил, чтобы Наталья смотрела на него так. Жена предпочитала страсть, эмоции на разрыв. Она — пламя, которое сначала согревало, а потом уничтожало все на своем пути.
— Главное — не влюбись в меня, — мужчина провел пальцами по виску Лины, спустился к скуле. Слова раскололи магию момента, разрушили тонкую, едва заметную нить, которая протянулась между ними.
— Не волнуйтесь, Иван Сергеевич, — психолог моргнула пару раз, сбрасывая наваждение, и сделала шаг в сторону. — Мои чувства — мои проблемы. Что бы ни случилось, я не буду путаться у вас под ногами и умолять о любви.
— Ну вот и славно.
Иван сам слышал, как изменился его голос, а на кончиках пальцев все еще пульсировало ощущение ее кожи. Ничего, бывает. Он слишком устал, позволил себе расслабиться чуть больше, чем нужно.
Привычная маска равнодушия и цинизма вернулась на лицо Бестужева. Губы окаменели, черты заострились, взгляд снова резал острее палаша.
— Завтра мы с тобой идем в ресторан, Ангелина.
Не просьба, приказ. Бес вернулся.
— Зачем? Думаете, я не успею пользоваться приборами?
— Назовем это тест-драйвом, Лина, проверкой на стрессоустойчивость. Я плачу большие деньги и хочу быть уверен, что ты справишься с заданием.
Смешно, не правда ли? Бестужев вернулся за стол, махнув девушке рукой, указывая на кресло.
— Какой у тебя размер одежды?
— О как! Вы и одевать меня будете? — Плотникова специально подвесила конец фразы, чтобы он читался дальше. И раздевать тоже..?
Мужчина уловил намек, но не повелся, лишь сцепил пальцы в замок.
— А ты как думала? Судя по твоему виду, — Иван нарочито медленно просканировал все еще стоявшую Лину с макушки до пят, — ты понятия не имеешь, что такое дизайнерские вещи, бренды и стиль. На годовщине моих родителей слуги будут выглядеть более изысканно, чем ты, а это недопустимо.