Развод. Искушение Ангела и Беса (СИ)
— Я хочу мести, Иван Сергеевич. Око за око. Перелом и сотряс твоей жены меня вполне устроит.
— А ты не охренела часом?!
— Нет, — голос Ангелины прерывался, звенел металлом и едва сдерживаемыми слезами. — У тебя есть сутки, после этого я буду действовать сама, и тогда сила моего бумеранга будет увеличена в несколько раз.
— Не смей, даже не думай! — взорвался Бес. — Это самосуд! Ты сядешь, Лина, если посмеешь это сделать!
— Сутки, Иван Сергеевич. Время пошло.
Звонок прервался также внезапно, как и начался. Бестужев молча смотрел на телефон.
— Это что сейчас было? Розыгрыш? Пранк? Наталья не могла…
— Могла, — вмешался тихий внутренний голос, — и ты сам прекрасно это знаешь. Ради собственной выгоды, чтобы защитить свои интересы, она могла…
После звонка Ангелина вернулась в палату и села на стул рядом с сыном. Женщину трясло от гнева: ее ребенок пострадал по воле сумасшедшей зажравшейся бабы, которая решила отомстить, причинив боль ее сыну.
То, что казалось игрой, приобрело слишком серьезные последствия, и Лина не планировала отпускать ситуацию. Душа требовала мести.
На больничной койке четырнадцатилетний парень выглядел маленьким ребенком. Сашка уснул после успокоительного укола, а его мама вспоминала слова мужчины в белом халате.
— На затылке небольшое рассечение, поэтому мы наложили несколько швов, чтобы оно побыстрее затянулось, — рассказывал врач. — Снимки МРТ подтвердили сотрясение, а рентген — трещину в большой берцовой кости, поэтому без гипса не обойтись.
Гипс…
— Мама, мамулечка, — Саня метался в кресле-каталке, когда его вывозили из рентгеновского кабинета. — У меня ведь скоро турнир, игра, мы едем… Как же так, ма?! Почему именно сейчас?! — по его щекам текли горькие слезы. — Я ведь из-за этой дурацкой трещины столько матчей пропущу, тренер меня на скамейку запасных посадит, а ведь я — лучший нападающий в нашей команде! Ты ведь знаешь, что я — лучший, правда?!
— Правда, сынок, ты — лучший. Трещина — не перелом, он быстро зарастет, а ваш тренер никогда не оставит тебя в запасе. Вот поправишься, восстановишься и снова вернешься в игру. Саш, ничего не потеряно! Ты ведь сам читал, сколько травм получали известные нападающие, помнишь?
— Помню, только они эту травму на соревнованиях получили, а я… — парень шмыгнул носом и отвернулся, чтобы незаметно смахнуть горькие слезы обиды.
Все надежды на новый турнир превратились в пыль, а ведь тренер уже заказал ему новую форму и забронировал место в поездке. Деньги, которые мама достала с таким трудом, оказались выброшены на ветер.
— Мы справимся, сынок. Сейчас ты немного отдохнешь, и мы вернемся домой. Жизнь продолжается.
В мыслях Ангелина уже несколько раз оторвала Бестужевой голову, переехала автомобилем и закатала в асфальт. Навыки психолога и техники, дарующие покой, не работали, отключались под воздействием эмоций.
— Все началось с предложения Беса. Оно послужило первым камнем, который спустил лавину. Люди гибнут за металл, так утверждал Мефистофель. Зачем мне сейчас эти деньги? Чтобы лечить сына? Переиграть бы ситуацию, но фарш невозможно провернуть назад.
Иван Бестужев выскочил из кабинета, на ходу одевая пиджак и поправляя рукава. Ситуация требовала срочного вмешательства, пока Ангелина не натворила дел.
— К жене, — скомандовал босс, с грохотом захлопывая за собой пассажирскую дверь «Лексуса». — Гони!
Он в очередной раз набирал знакомый номер, но после долгих гудков включался автоответчик.
— Наверняка, она еще спит. Десять утра, между прочим…
Черная машина летела по проспекту Москвы, то и дело перестраиваясь из полосы в полосу, обгоняя неторопливых, подрезая неповоротливых.
Дверь открыла Валентина, домработница жены. Она в испуге отпрянула в сторону, когда Бестужев прошел мимо и быстрым шагом поднялся по лестнице.
— Свя́тый Боже, — перекрестилась пожилая женщина. — Не убил бы хозяйку ненароком! Вот ведь, сущий дьявол.
— Ваня, — Наталья села в постели, кокетливо поправляя тонкую бретель шелковой ночной сорочки. — Я рада, что ты пришел. Соску…
— Что ты сделала?! Зачем?! — обрушился на жену Бес, за руку вытаскивая из просторной мягкой кровати. — Совсем с ума сошла?!
По взгляду жены, метнувшемуся в сторону, он понял, что Лина оказалась права в своих обвинениях. Шипя, как дикая разъяренная кошка, Наталья вырвала руку из сильных пальцев мужа и поморщилась: теперь точно синяки останутся.
— Да, я это сделала, потому что не хер на чужих мужиков рот разевать! Пусть теперь за сыном присматривает, так лучше будет! — жена кружила вокруг, как гиена, выплевывала слова-стрелы, ни капли не смущаясь, что одна бретелька сорочки сползла, обнажая грудь. — Если этот Ангел не поймет намека, то я могу и серьезно поговорить!
Бестужев смотрел на жену и не верил своим глазам. Остатки флера и тонкий налет романтики слетели, обнажая истинную сущность женщины.
— Дура! Боже, что за дура! А ты не боишься, что она ответит, м? Например, договорится с конкурентом Артема, и его фанаты изуродуют нашего сына, или подкупленный механик испортит его байк, и на повороте он вылетит с трассы и разобьется? Как тебе такие варианты? Нравятся?
По выпученным глазам Натальи и приоткрытому в немом изумлении рту было ясно, что она даже не думала о том, что в этом мире существовало понятие возмездия. Слишком долго женщина пряталась от мира за его широкой спиной, слишком часто Бес улаживал последствия ее неразумных поступков.
— Я… Ваня, нет, она не сможет… Ты ее видел? Она же бедная, как церковная мышь! Она никак не сможет навредить нашему сыну! Ты ведь защитишь Артема? — Бестужева хватала воздух ртом, пытаясь поймать мужа за рукава пиджака, но Иван сделал шаг назад и зло ухмыльнулся.
— А ты знаешь, что мышь, загнанная в угол, становится опасной и непредсказуемой? Она атакует без предупреждения, когда ей больше нечего терять, — мужчина давил жену голосом и аргументами, заставляя отступать шаг за шагом, пока спина Натальи не коснулась стены. — Сейчас ты и наш сын можете стать мишенью для ее мести, ты это понимаешь своей тупой башкой?! В ней есть хоть что-то, кроме желания секса и тряпок?
— Не смей! — взвизгнула Наталья, переходя на ультразвук. — Не смей меня обвинять! Я только защищалась, понятно?! Я защищала свое, свою семью!
В горле Бестужева рождалось тихое звериное рычание, синие глаза горели яростью.
— Дура! Я уже давно не твоя семья! Значит так, Наталья, мы разводимся! Я больше не иду на какие уступки! Мы разводимся и делим имущество так, как написано в брачном контракте, и только попробуй сорвать следующее заседание…
— Что?! Ну что ты мне сделаешь?! Ты — мой муж! Ты обязан защищать меня и своего ребенка!
— Артема я прикрою, а тебя… — Иван положил руку на горло жены и ощутимо сжал, глядя, как в ее глазах плещется океан паники и злости, — … а ты сама подумаешь о том, как не попасть под раздачу, милочка. Я не буду мешать Ангелине. Она жаждет мести, она ее получит.
— Что!?! Ты отдашь меня на растерзание этой мыши? Меня, свою жену?! — всхлипнула Наталья, кожей чувствуя приближение своего личного армагеддона. — Что скажут твои родители, м? Что подумают о тебе, когда узнают, что ты не смог защитить свою семью?
— Хороший вопрос. А сама как думаешь? — хмыкнул Бестужев, ослабляя хватку на горле жены. — Предложи свою версию? Только для начала я расскажу им о том, что моя жена наняла трех упырей, чтобы те напали на беззащитного парня, как стая шакалов. И после этого рассказа ситуация выглядит совсем иначе, верно?
18
Женщина перенесла всех записанных на сегодня клиентов, чтобы побыть дома вместе с сыном.
После жалоб на то, что он стал хуже видеть правым глазом, Лина не выдержала и отвезла ребенка в ближайший медцентр к нужному специалисту. Еще один визит к врачу, да.
В груди бурлил вулкан, боль и ярость требовали выхода. Мало того, что шов на затылке мешал Саше нормально спать и неприятно ныл при контакте с подушкой, а костыли то и дело норовили разъехаться на скользком ламинате, так теперь еще и глаз…