Враг врагов (СИ)
Завернув в небольшой трактир, Матрена на половину аванса заказала себе целую гору пирогов. Те в этом мире оказались невероятно вкусными, и будущая принцесса сама не заметила, как всухомятку усидела восемь штук.
Наяривая сдобу, Матрена отдавалась сладким мечтаниям о том, в какое море любовной романтики окунется со дня на день. Ей уже мало было одних паладинов, Матрена возжелала, чтобы за ее руку и сердце боролись и другие красавчики этого мира. Очень бы хотелось ей заиметь в числе поклонников эльфийского принца. Загружая в топку четвертый по счету пирог, она возмечтала о том, что завтра в Форинг прибудет делегация эльфов с прекрасным принцем во главе. Она уже успела вызнать, что эльфы в этом мире водятся. Ее нисколько не смутил тот факт, что представители данного народа жили обособленно, и почти не вступали в контакт с людьми. Это они до ее появления не вступали, а вот теперь точно вступят. И завтра же, ни с того, ни с сего, прекрасный эльфийский принц явится в этот город, увидит ее и тут же влюбится по уши. Но и этого мало. Следом за ним в Форинг пожалует могущественный чародей, молодой красавец, наделенный невероятной силой. И он тоже в нее влюбится, потому что иначе и быть не может. И вот она уже вся такая принцесса, а паладин, эльф и маг, толкаясь локтями, борются за ее любовь.
Замечтавшаяся Матрена не заметила, как к столику, за которым она в ударных дозах поглощала сдобу, подошел седовласый трактирщик.
— Милейшая, у вас все хорошо? — спросил он участливо.
Матрена прекратила грезить и злобно уставилась на мужика. Тот не был ни принцем, ни эльфом, да и на красавца не тянул. И какого черта ему, спрашивается, от нее надо?
— Чего тебе? — враждебно спросила она.
— Вы уже шестой пирог доедаете. Не будет ли вам плохо?
— Что? — взвизгнула Матрена. — Да кто ты такой, чтобы мне указывать? Грязный мужлан! Да ты знаешь, кто я? Немедленно извинись, иначе я пожалуюсь на тебя своему жениху, и он сгноит тебя в темнице!
Трактирщик невольно отступил от буйной толстухи, но все же рискнул задать еще один вопрос:
— А кто же, простите, вас жених?
— Мой жених, чтобы ты, козел, знал, сам Ильнур! — выпалила Матрена.
— Ильнур? — опешил трактирщик. — Какой Ильнур? Это тот самый, верховный паладин?
— Да! — рявкнула Матрена. — А теперь живо принес мне еще пирогов за счет заведения, иначе завтра окажешься в тюрьме!
— Но позвольте, — возмутился трактирщик. — У нас так не принято. Будь ты хоть паладином, хоть королем, а за пироги положено платить.
Матрена резко поднялась из-за стола, сунула в карман остатки сдобы, и, смерив трактирщика злобным взглядом, процедила сквозь зубы:
— Ты еще пожалеешь об этом, козел! Горько пожалеешь!
После чего покинула заведение, грубо расталкивая оказавшихся на пути посетителей.
Юная дочь трактирщика, подрабатывающая в заведении отца, подошла к нему и спросила:
— Папенька, неужто эта женщина сказала правду? Она действительно невеста Ильнура?
Трактирщик пожал плечами и ответил:
— Очень уж трудно в это поверить. Я знаю Ильнура с тех пор, как он прибыл в Форинг. Он хороший человек. Верховный паладин всегда был вежлив со всеми, помогал нуждающимся и никогда не пользовался своим высоким положением в личных целях. Не могу понять, что могло побудить его связать свою судьбу с этой….
Трактирщик не нашел нужного определения буйной клиентки, а те, что просились на язык, его дочери слышать не следовало.
Наконец, он вымолвил:
— Впрочем, верно же молвят — любовь зла.
— Тут уже не зло, — возразила ему дочь. — Тут натуральная жестокость. Ильнур не заслужил такой участи.
— Ну, не нам о том судить, — заметил трактирщик. — Если верховный паладин решил связать свою жизнь с этой… Ну, вот с этой, то это его право. Нам лишь остается посочувствовать ему… Ой, то есть, я хотел сказать, пожелать ему счастья.
— Да нет, папа, — покачала головой дочь трактирщика. — В данном случае нужно именно что посочувствовать. Бедный, бедный Ильнур. И за что ему выпала столь горькая доля?
Говоря это, дочь трактирщика подумала о том, что нужно самым срочным образом рассказать всем своим подружкам сенсационную новость о грядущей свадьбе верховного паладина. А так же во всех красках описать его будущую супругу.
— Папа, можно я сегодня пораньше уйду? — спросила она отца.
— Хорошо, — согласился трактирщик. — Только не мотайся допоздна. Чтоб дома была до темноты. Времена нынче лихие, даже за городскими стенами нельзя чувствовать себя в безопасности. Темные силы подступают к Форингу.
— Ты о Свиностасе, папа? — спросила дочь.
— Не произноси этого имени! — в ужасе воскликнул трактирщик. — Никогда не произноси его, иначе накличешь беду. А теперь ступай на кухню, займись работой.
Дочь его удалилась, а трактирщик еще долго стоял в задумчивости, облокотившись на стойку, и размышлял о том, какой злой рок свел Ильнура и эту страшную жирую бабу. И не замешана ли здесь черная магия, подчинившая волю верховного паладина и приворожившая его к этой жуткой обжоре?
— Надо будет обсудить все это с мужиками, — вслух помыслил трактирщик. — То-то они удивятся, когда узнают, на ком собрался жениться наш верховный паладин.
Глава 8
В течение всего дня Альмина занималась врачеванием больных, удивляя целителей Форинга своим искусством. В лазарете было много раненых, получивших тяжкие увечья в ходе недавней битвы на нейтральной полосе. Но вместо привычных колотых или резаных ран, чем всегда оборачивалось любое вооруженное столкновение, Альмине пришлось иметь дело с закрытыми переломами и серьезными повреждениями внутренних органов. Судя по характеру травм, герои угодили под воздействие некой страшной силы, которая не резала, не рубила, не пронзала, а просто била так, что сминала доспехи, в труху дробила кости и превращала внутренности в кровавое месиво. На вопрос о том, что за сила совершила это, прочие лекари тихим благоговейным шепотом поведали ей, что все эти зверства совершил некий Свиностас, эпический злодей, обосновавшийся на нейтральной полосе. Свиностас обитал на развалинах древней крепости, и хоть в этом мире он появился недавно, уже успел обзавестись шайкой злобных и могущественных подручных. В число его подельников входил полноценный демон. Не обделенные фантазией молоденькие целительницы по секрету сообщили Альмине, что Свиностас, само воплощение похоти, призвал демона из иного мира, соблазнил и развратил его, заставив служить себе через постель. Помимо него в союзниках Свиностаса числился старый алхимик, развратник и потаскун, изгнанный на нейтральную полосу за многократное совращение и растление невинных юных дев. Еще в злодейскую шайку входила группа гоблинов-извращенцев, набивших руку на похищении и вовлечении в разврат молодых крестьянок из приграничных сел.
Молоденькие целительницы описывали творящуюся в злодейской обители вакханалию похоти и бесстыдства с таким воодушевлением и знанием дела, оперируя такими сочными и мелкими подробностями, будто сами наблюдали все это собственными глазами. Они взахлеб пересказывали Альмине, как именно и в каких позах Свиностас со своими единомышленниками растлевают невинных дев, коих они похищают отовсюду в промышленных масштабах. Старая крепость представала в их историях обителью неистового разврата, и, судя по возбужденно блестящим глазам целительниц, можно было подумать, что и они сами не отказались бы посетить это мрачное место хотя бы с целью детального наблюдения за процессом.
Все эти сплетни Альмина слушала краем уха. Ее мысли целиком и полностью занимал юный паладин, к которому она успела проникнуться сильными чувствами. Альмина нисколько не сомневалась в том, что это и есть та самая большая и чистая любовь, о которой она читала в книжках. Она так сильно увлеклась ею, что как-то упустила из виду наличие серьезной и опасной соперницы. То есть, Альмина помнила о Лауре, но не придавала ее существованию большого значения. В ее любимых книгах герои тоже сталкивались с множеством трудностей и препятствий, встающих на их пути к большой и чистой любви. И всегда, так или иначе, преодолевали их. Вот и Альмина решила, что сопернице не удастся разлучить ее и новообретенного возлюбленного.