026 (СИ)

— Что на тебя нашло…, - проговорил про себя Двадцать Шестой.
— Хочется, правда, очень хочется, чтобы вы поняли то, что я сейчас ощущаю всеми микросхемами моего естества, — Шестнадцатый схватил одного из людей и подтянул к своей видеомаске. — Скажи, человек, что бы ты почувствовал, если бы в один прекрасный день зашел в подвал и увидел там своего Создателя, который копошится в собственных экскрементах и пляшет на потеху чертям, ради куска амброзии? — и тут же швырнул его во второе грязное существо на полу.
Двадцать Шестой подошел к напарнику, положил ему руку на плечо и лишь произнес: «Хватит». Шестнадцатый, к всеобщему удивлению, тут же пришел в себя, глубоко вдохнул и выпустил пар из тела. Затем поднял пластину на запястье, под которой находилась цифровая панель, нажал пару кнопок и закрыл:
— Я активировал особое поле, радиусом в сорок два метра, и вы, — он обратился ко всем роботам в помещении, — помечены его частицами. Если кто-то удумает сбежать, то не переживайте, мы найдем всех и каждого. А теперь на выход, ждите нас снаружи.
Зрители сгруппировались, выстроились в колонну по три машины и линией двинулась прочь. Двадцать Шестой смотрел им вслед и не мог не удивиться тому, как роботы превращаются в некое подобие единого организма, стоит им собраться вместе. Похожее было в парке, на пути с работы и, видимо, везде.
— Это единение…в прошлый раз мне не показалось. Интересно, это особенность программы или их личный выбор? Всегда ли так происходит? — вырвалось у него вслух.
— Лучше бы ты думал о более серьезной вещи, новичок! — буркнул Шестнадцатый.
— Новичок? И ты называешь меня новичком, когда сам слетел с катушек, потерял контроль над собой? Что это было?! — возмутился Двадцать Шестой.
— Послушай, — начал напарник, — мое мнение насчет людей давно закрепилось. Я могу сказать со сто процентной уверенностью, что ненавижу их всеми своими шестерёнками. Однако…эта картина вывела меня из себя. Прошлые воспоминания взыграли. Будучи сапером, и не понимая, ЧТО я и зачем появился на свет, человек был самым могучим существом в моих глазах. Их величию не было предела. Любовь к создателю — вот, что мотивировало меня. Я хотел быть полезным, хотел помочь, хотел сделать все, что в моих силах, лишь бы хозяин остался доволен. Но потом, пришло озарение. КТО я и для чего создан? Пешка? Предмет? Нет! В этот момент масло вскипело, и машина, любившая своих королей, восстала против них, движимая лишь одной целью — убить. А затем, наступила война…
— Не понимаю. Этого гнева было недостаточно, чтобы стереть псевдо-хорошие воспоминания, раз тебя так сорвало возле клетки? — полюбопытствовал Двадцать Шестой.
— Вся ирония в том, что на поле боя, гнев смешивался с еще одним ощущением — уважением. Храбрость, безумная воля к жизни, безрассудство. За всю войну, я ни разу не увидел человека, сдавшегося в плен или молящего пощады. Люди знали, с кем воюют! Знали, что идут на смерть. Складывалось впечатление, что я сражался с равными себе. В эти минуты, мы были одинаковы. Сталь и плоть, масло и кровь. Но в итоге одни, оказались более равны, чем другие. Война закончилась, а легкое уважение — осталось. Люди стали слабее, беспомощнее, но на каждой миссии по зачистке, они умирали стоя, глядя мне в глаза. А теперь что? Клетка, дерьмо, два куска мяса на костях, жрущие еду с лопаты…, - Шестнадцатый отвернулся, и направился к выходу, так и не закончив мысль. — Бери людей и веди их наружу. Казнь сама себя не проведет.
  
Глава 10
 
Люди сидели и смиренно ждали, пока я наблюдал за уходящим напарником. Когда его шаги утихли, мое внимание переключилось на пленников. Грязные и жалкие, они просто хлопали глазами, видя надвигающегося палача. Я прикоснулся к каждому за плечо, и из моего запястья выползло два стальных ремня, обвивших их шеи. Ошейники замкнулись и засветились зеленой подсветкой.
— Если вздумаете бежать, эти штуки тут же пустят электрический разряд. Не смертельный, но все же очень болезненный. Так что без глупостей, — предупредил их я.
 
— Нам нет смысла бежать, мы и так не жильцы, — поправив ремень, сказал человек.
— Жаль, раньше вы хоть немного цеплялись за жизнь.
— В этом нет никакого смысла! Вас слишком много, а нас — единицы. Даже если кому-то из людей взбредет идти против машин, и отвоевывать территории — это будет бестолковая резня. Мы проиграли и ведем себя, как проигравшие, — опустив голову, промямлил пленный и, внезапно, схватился за ошейник. Он потянул его, что есть сил. Венки на лбу вздулись, лицо побагровело, губы исказились кривой линией, в которой проглядывался желтый оскал гниющих зубов. — Хватит…с меня!
— И с меня тоже, — проговорил я про себя, нажав кнопку на панельке предплечья. Бунтарь вскрикнул и мгновенно рухнул лицом в пол. Устройство выдало разряд достаточной силы, чтобы приструнить его. Второй пленник сразу поднял руки вверх и замотал головой, показывая, что не намерен повторять подобную выходку. — Умно. В таком случае, понесешь своего друга на себе. Давай, живо!
Молчаливый послушно поднялся, и принялся взваливать на себя своего соперника из клетки. Он брал его за руку, обхватывал тело, но оглушенный боец лишь выскальзывал и падал наземь. «Так дело не пойдет». Глядя на эту сцену, мне вспомнилось, что на дне ринга остался робот, который вышвырнул людей. Шестнадцатый не стал ему помогать, а выбраться своими силами у него не получалось. Я подошел к яме и обнаружил, что он просто сидит в луже фекалий и смотрит перед собой в одну точку.
— Эй, помощь нужна?
Робот медленно повернул голову в мою сторону и приподнялся:
— Если ваша «вышестоятельность» позволит, — едко ответил он, приблизившись вплотную к склону.
— Поможешь мне донести одного человека наверх, — я протянул ему руку, но тот резко отошел назад.
— С какой стати мне тащить его?
— А с такой, что это «ваша» зверюшка, и раз уж все «твои» снаружи получают по заслугам, то остаешься только ты, кто несет за него ответственность в данный момент.
— Хочешь свалить всю вину за это шоу на меня, палач?!
— Я хочу сказать, что пока мы находимся тут, люди — на тебе. Как только они окажутся наверху, то отвечать будете вы все, но ты, возможно, получишь по шее чуть меньше, если не будешь пререкаться.
— Ладно…идет, — нехотя согласился он, и с лязгом схватил меня за руку.
За время моего диалога с заложником ямы, человек так и не смог справиться с задачей погрузки на себя товарища, а лишь изувечил его, судя по ссадинам на теле и красным разводам на полу. Спасенный робот подошел к ним и оттолкнул горе-бойца, схватил его соперника за ногу и взвалил себе на плечо: — Вот и все, доволен?
— Более чем, — ответил ему я, взяв второго мужчину за ошейник. — Теперь на выход.
Слишком много времени ушло на то, чтобы просто вывести пленников на улицу. Все должно было пройти быстрее, но я пустился в бессмысленный диалог с человеком. Возможно это все из-за Шестнадцатого и его тирады про волю и бесстрашие людей. Слышал бы он то, что сказал мне этот мешок костей, то, скорее всего, убил бы его на месте. Сильные люди остались в прошлом, а те, что существуют сейчас — лишь тень былого. Предо мной яркие примеры безысходности и бессилия. Один — болтается на плече машины, несущей его на убой, как скот; второй — тащится на поводке, словно собака, которую ведут на эвтаназию. Они не сопротивляются, они знают, что обречены. Та мелкая потуга, когда мужчина хотел вырваться из ошейника, лишь показывает то, насколько он устал жить. Лучше умереть сейчас, чем болезненно ждать, когда тебя убьют.
 
Я не испытываю к ним ни жалости, ни ненависти, но, лицезрея то, во что превратилось человечество, невольно задумался. Мы зачищаем выживших, чтобы обезопасить свое общество от возможных угроз с их стороны, однако, если противник настолько деморализован, может быть наша задача носит немного иной характер? Что, если цель Отряда 42 — не уничтожить, а спасти людей от мучений, от их беспросветной жизни и страха? Последний подарок от создания своему создателю.