Помереть не трудно (СИ)
И вот теперь открылся еще один аспект моего нынешнего бытия: оказывается, некоторые люди мою изменившуюся сущность чуют, и им она, сущность, активно не нравится.
У стены свободных столиков не было, и пришлось сесть рядом с проходом. Я поставил стул так, чтобы видеть дверь, весь зал, а в особенности — барную стойку с зависшим над ней шефом, снял куртку и постарался выглядеть как можно безобиднее.
Получалось плохо: под курткой у меня была наплечная кобура, расставаться с которой, в свете текущего положения вещей, я не собирался.
Впрочем, другие завсегдатаи тоже были вооружены — нет-нет, а в свете тусклой лампочки, забранной пластиковым абажуром, мелькали отблески металла… И не всегда — на пистолетах.
Оглядывая исподволь зал, я насчитал четыре меча, две перевязи с метательными ножами, шесть-семь пистолетов, одиннадцать намоленных «предметов культа» — в-основном, разнообразных крестов, от православных, до кельтских, и один громадный молот. Молот был заслуженный: весь в зазубринах, с потемневшей от времени и отполированной долгим использованием рукоятью. Он возлежал на отдельном стуле. Как самостоятельная личность.
Вот теперь название пивнушки прояснилось полностью. Заупокой — это как раз про это место. В смысле: один косой взгляд — и ты уже труп. Осталось только молитву спеть.
Пока я рассматривал молот, от соседнего стола поднялся парень в спортивном костюме, и пошел в мою сторону. Я напрягся.
Глаза у него были желтоватые, глубоко утопленные под лохматые брови, а пегие вихры торчали в разные стороны. Концы вихров были обесцвечены. Костюмчик на нём был модный, с золотым тиснением и стразами, кроссовки — как у крутого баскетболиста. Высокие, и такие белые, что слепило глаза.
Проходя мимо, парень невежливо толкнул меня в плечо локтем. Я засопел. Вновь пахнуло мокрой псиной, и я невольно повернул голову, чтобы посмотреть парню вслед…
Парень как парень. Мажор. Золотая молодёжь. Цепь на шее, перстни на пальцах — всё как у людей.
Интересно, что он здесь делает?..
Барменша, выбравшись из-за стойки, поплыла ко мне — как галеон под всеми парусами. Я завороженно смотрел, как её гигантская грудь, обтянутая белой тканью, неумолимо приближается, и только потом заметил, что в руке у неё кружка пива… Пиво предназначалось для меня.
— Спасибо, — буркнул я. Не иначе, шеф побеспокоился. Решил меня занять, пока сам точит лясы.
— Не за что, малыш, — барменша подмигнула и как бы невзначай дотронулась до моего плеча грудью.
Пиво было хорошее. Тёмный портер, с пряным привкусом хмеля. И хотя я не большой любитель спиртного, мне понравилось.
Допивая кружку, я вновь учуял запах псины, и вновь меня невежливо толкнули в плечо… Стекло больно ткнулось в зубы, раздался хруст. Во рту появился металлический привкус крови…
Парень, вальяжно прошествовав к своему месту, даже не оглянулся. И только устроившись на стуле, повернул голову в мою сторону и глумливо осклабился.
— Чего уставился? — спросил он таким тоном, будто был на пять размеров больше. Глаза в этот момент у него были почти круглые, ещё более желтые и совершенно равнодушные.
Я демонстративно поставил кружку с окровавленным краем на стол и протянул руку к корзинке с хлебом.
— Шарик, служи! — взяв сухарик, я швырнул его в сторону парня. Тот непроизвольно взвился в воздух и щелкнул челюстями.
Я поступил глупо, признаю. Но я уже говорил: сегодня не мой день. Всё идёт наперекосяк и дико раздражает. Ну почему именно сегодня Алексу понадобилось тащить меня в этот Заупокой?..
Доли секунды понадобились вервольфу, чтобы перекинуться, вскочить на стол и оскалиться мне в лицо.
Я выхватил пистолет и направил ему в грудь… Успел — очко в мою пользу. Но зато против — не меньше сотни.
Об оборотнях я читал. У Алекса в библиотеке есть замечательный бестиарий Хенрика Фаркаша, так вот в нём… Впрочем, не важно. Главное, что взглянув на парня, я каким-то седьмым чувством понял, что передо мной — человек-волк. И меня одолело совершенно детское любопытство: как это происходит? На что похожа звериная ипостась? Его и вправду можно принять за животное, или это всего лишь видоизменённый человек с волчьей головой и когтями на пальцах?.. Впрочем, псоглавцы — это другая тема.
Не думая, а испытывая лишь острое чувство удовлетворения любопытства, я раздразнил оборотня. И вот ситуация: мой пистолет упирается ему в грудь, а зубы вервольфа находятся в интересной близости от моей сонной артерии.
Ерунда, что сонную артерию легко прокусить. Расположена она глубоко, под несколькими слоями перекрывающих друг друга мышц. К тому же, несколько защищена ключицей. Нужно иметь очень длинные зубы, чтобы прокусить сонную артерию.
Оборотень их имел. А ещё он мог просто вырвать кусок мяса у меня из глотки, и вся недолга.
Палец на спусковом крючке напрягся…
— Митроха!.. Сидеть!
Голос прозвучал настолько уверенно, непререкаемо, что сели все. И волк, и те, кто уже было поднялся, чтобы нас разнимать.
В дверях рядом с барной стойкой высился гражданин. В безукоризненном, итальянской сборки костюме, в белой рубашке и галстуке. На совершенно лысой голове его был картуз. Солидный такой, с лаковым козырьком и в едва заметную неброскую клетку… Я уже говорил, что зрение у меня раз в десять лучше, чем у обычного человека? Все эти подробности я разглядел сквозь табачный дым и сумрак полуподвального зала совершенно запросто.
Пахло от человека властью, хорошим коньяком и папиросами «Беломорканал».
— На минуту, понимаешь, оставил. Руки пошел помыть…
Широким шагом гражданин направлялся к нам. Оборотень Митроха сидел на стуле, как цирковой лев, изо всех сил демонстрируя безобидность и дружелюбие. Только что хвостом не вилял.
Потихоньку сняв палец с крючка, я поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру.
— Извините этого шалопая, — проходя мимо, гражданин потрепал волка по ушам, как обычную овчарку. — Молодой ещё, первый раз в культурном обществе. Он вас не напугал? — участливо спросил гражданин, без приглашения усаживаясь на соседний с моим стул. — Вот я ему по мордасам, — он погрозил волку зажатым в ладони поводком.
— Я сам виноват, — перед гражданином я робел. — Я его спровоцировал. Первый раз вижу живого оборотня. Ну, и не удержался…
— Владимир, — протянул широкую, как лопата, руку гражданин. Моя не очень мелкая ладонь утонула в ней, как в боксёрской перчатке. — А этот вот охламон — Митроха. Митрофан Гордеевич, если по батюшке. Да перекинься ты уже, — зашипел он сквозь зубы на волка. — Развёл зоопарк. Перед людьми стыдно…
Неожиданно подмигнув желтым глазом, волк соскочил с табурета, и подхватив пастью вещи — я только сейчас заметил, что на полу валяется пижонский спортивный костюм от «Гуччи» — неторопливо потрусил к той же двери, из которой появился Владимир.
От барной стойке к нам шествовал Алекс.
Я прикрыл глаза. Сейчас меня постигнет нагоняй, который оборотню Митрохе и не снился… Начнёт шеф, конечно, с того, что меня и на минуту оставить нельзя. Затем плавно переключится на пистолет, затеяв лекцию на тему того, что нельзя вытаскивать оружие, если не собираешься стрелять.
А я ведь и вправду собирался. Почесноку. В какой-то момент меня так напрягли все эти косые взгляды и сочившееся по залу обидное «стригой», что я готов был застрелить любого, кто первый вякнет. Но когда передо мной появился волк… Не мог я стрелять в животных. Просто не мог — и всё.
— Володенька! — вместо нагоняя, шеф лучезарно улыбался. — Сколько зим, сколько лет!..
Мой новый знакомый встал и они обнялись. Алекс доходил рослому Владимиру макушкой до подбородка, так что со стороны это выглядело довольно забавно: будто дедушка обнимает внучка.