Помереть не трудно (СИ)
— Просто все подумали, что в свете сложившихся обстоятельств… — и в третий раз короткий, теперь уже, неуверенный — взгляд на меня. — Ты пойдёшь остальным членам Совета навстречу.
— И пошел бы, — Алекс прижал растопыренную пятерню к груди. — Но ведь убийство, Володенька. Убийство.
— Ладно, я понял.
Включив поворотник, Владимир резко бросил машину вправо.
* * *Склады компании «Семаргл» находились где-то на задворках, в громадной серой промзоне, вытянувшейся по берегу Москвы-реки.
Нас впустили в широкие ворота — после того, как и Алекс, и Владимир предъявили пропуска… Мне в лицо долго светили фонариком, так, что я уже начал терять терпение, но ничего не сказали.
На КПП, разумеется, дежурили вервольфы.
Оружия я при них не заметил, но с другой стороны, к чему волкам оружие? Они и так глотку любому порвут.
…Неожиданное избавление от заседания Совета вызвало у меня двойственные чувства. С одной стороны — облегчение. От того, что решение судьбы моей откладывается до какого-то мифического бала, который состоится аж в конце недели — бездна времени!
С другой — неправильно оставлять в тылу тикающую бомбу. Мне всегда казалось более целесообразным решать вопросы сразу, как только они возникают. Но тут я вспомнил отца: — Спешка нужна лишь при ловле блох… И успокоился. Бывает так, что проблема, если её не трогать, рассасывается сама собой.
Редко, но бывает.
Склады «Семаргла» походили на отдельный городской квартал. Контейнеры высились в два, а то и в три этажа, потом шел ряд белых железных ангаров, в которых, судя по запахам, дремала тяжелая техника.
Они строители, — вспомнил я. — Подъёмные краны, экскаваторы, бетономешалки… Грузовики. Всё это у них должно быть прямо здесь.
И тут я уловил запах крови. Его тяжелая маслянистая струйка влилась в запахи металла, машинного масла, сухого бетона и мраморной крошки. Пряно и удушающе пах политый солидолом горячий асфальт. Но запах звериной крови выделялся, как шелковая нить в шерстяном носке.
— Туда, — указал я в узкий проход между двумя стенами контейнеров.
— Нам дали другой адрес, — возразил Владимир. Все контейнеры и склады были помечены написанными крупно цифрами и буквами.
— Слушай его, Володенька, — Алекс мягко постучал московского дознавателя по плечу. — Сашхен знает, что говорит.
— Машина там не пройдёт, — упрямо буркнул Владимир, поворачивая в более широкий проезд.
— Значит, дальше мы сами, — заключил Алекс и прямо на ходу приоткрыл дверцу Чайки.
— Вот так, значит, да?.. — Владимир резко нажал тормоз, колодки взвизгнули. — Ты же мне обещал!
— Ты помнишь закон, — вздохнул шеф, открывая дверцу. — Консультировать официального дознавателя — сколько угодно. Участвовать в расследовании — ни в коем случае. А ты в последнее время так любишь Совет…
— Это что, месть? — голос московского дознавателя сделался несчастным.
Алекс несколько секунд смотрел на него удивлённо.
— Объезжай, как тебе показали охранники, — наконец сказал он. — Но раньше времени не появляйся. Ты меня понял?
— Понял.
Мы вышли.
— А с чего вы взяли, что для появления Владимира должно быть какое-то подходящее время? — тихо спросил я.
— Опыт, сын ошибок трудных. Дальше продолжать?
— И как он поймёт, что нужное время настало? — я давно научился пропускать колкости мимо ушей.
— Поймёт. Володя — он знаешь, вообще много чего понимает…
Пока мы шли вдоль контейнеров, запах становился всё гуще. К нему примешивались и другие, менее приятные, чем кровь. Запахи жизнедеятельности организма: развороченных мягких тканей, мочи, экскрементов…
Когда мы вышли на широкое место, где начинались ряды покрашенных белым ангаров, запах стал невыносим.
А через пару секунд я увидел — почему.
Как и сказали по телефону, здесь было три тела. Во всяком случае, торсов, на которых угадывались форменные комбинезоны с логотипом «Семаргла» было именно три.
Вся площадка перед одним из ангаров глянцево поблёскивала громадной лужей. От запахов у меня кружилась голова, по животу словно били молотом.
Тела погибших лежали в разных местах. Одно — сразу у входа, другое — чуть подальше, у ребристой стены. Третье — на самой границе сухого асфальта и кровавой лужи… На первый взгляд, оно было самым целым, но это лишь на первый.
Тело лежало вниз лицом, спина комбинезона была влажной, с какими-то сгустками. Голова вывернута под таким углом, что я невольно наклонился, чтобы понять: на чём она держится.
Тут же об этом пожалел: горло жертвы было вырвано полностью. В ране виднелись синюшно-фиолетовые трубочки вен, желтоватый кольцевой хрящ трахеи и белые мослы позвонков.
Резко поднявшись, я запрокинул голову к небу и попытался глубоко вдохнуть. Не помогло. Запах бил в ноздри, перед глазами стояли чуть подрагивающие трубочки…
— Это вервольфы? — я не сразу понял, о чём спрашивает Алекс.
— Что?..
— Убитые — вервольфы? — терпеливо повторил шеф.
— Да… Да, — сказал я увереннее. — Все трое — вервольфы.
Присев на корточки на самом краю тёмной лужи, шеф задумчиво глядел на тех двоих, до которых мы не могли дотянуться. Чтобы их внимательно осмотреть, пришлось бы ступить в кровь.
— На них явно напали, — сказал Алекс. — Тогда почему они не перекинулись?
— Может, на работе это запрещено, — высказался я. — Вы сами говорили, что вервольфы не должны показывать свою сущность обычным людям.
— Но защита собственной жизни — это базовый рефлекс. Когда тебя убивают, как-то в последнюю очередь будешь думать о правилах.
Шеф посмотрел на меня снизу вверх, прищурившись от солнца. А затем легко вскочил на ноги.
— Пошукай тут, кадет, — попросил он. — Чем пахнет, какие вызывает ассоциации…
— Пахнет кровью и развороченными кишками, — буркнул я. — Это превалирующие запахи. А ассоциации… Как вам: зверское кровавое убийство?
— Ты слишком часто употребляешь слово «кровь», — флегматично заметил шеф. — Соберись. И… Попытайся абстрагироваться. От всего… — он обвёл рукой площадку. — Этого. Попробуй уловить что-нибудь необычное. Или постороннее. Чужое этому месту.
Я отошел как можно дальше от лужи и закрыл глаза.
Пахло всё так же сильно, но здесь запах крови как бы размывался. И сквозь него просачивались другие. Запах горелых покрышек. Запах высокооктанового бензина. Запахи кожи — я имею в виду одежду, и немытых волос… Точнее, запах немытой шерсти.
Это другие, — понял я. — Они приехали на мотоциклах и напали на этих — я кивнул за спину, на лужу крови. Убитые, даже мёртвые, даже сквозь кровь — допускаю, я и вправду часто произношу это слово — пахли противоблошиным шампунем. А эти, другие, пахли просто зверем. Немытой псиной, прокисшим пивом и металлом.
Скорее всего, они приехали на мотоциклах. Эти трое оказались рядом — и были убиты.
Я высказал свои соображения Алексу.
— Согласен, — кивнул тот. — Тем более, что следы покрышек видны повсюду. Сфотографируй их на телефон, потом пробьём по базе. Может, что и проклюнется.
— Вообще всё это странно, — заметил я. — Ангар находится в центре складского массива. Как посторонние байкеры могли заехать так далеко? А как же КПП, камеры слежения, охранники, наконец? Сто пудов — это не ограбление.
— Об ограблении никто и не говорит, — шеф опять смотрел на тела, до которых мы не могли дотянуться. — Но у вервольфов есть ещё такие штуки, как клановые разборки. Битвы за территорию. За самок, наконец.
— За самок?
Я вспомнил девушку — пилота вертолёта. Как-то не увязывается в сознании её облик, и например то, что она будет спокойно стоять и смотреть, как её судьбу решают в драке. А потом покорится судьбе.