Режиссер Советского Союза 8 (СИ)
Поэтому я пересёк океан не в самом хорошем настроении. Ведь сразу после церемонии мне лететь в Москву, где пора утрясать проблемы нефтегазового концерна, что тоже не самая приятная задачка. В принципе, там пока всё хорошо. Советским товарищам понравилось, что концерн хочет заключить более долгосрочный контракт. На иные условия они не соглашались. Мне же удалось уговорить швейцарцев, спрогнозировав новый топливный кризис. Только есть ещё вопрос с «BP» и «Shell», которые просто жаждут залезть в СССР. Ведь по нынешним ценам сибирская нефть вполне себе конкурентоспособная. А ещё у западных господ есть интерес к шельфу. Тут даже не знаешь, как быть. С одной стороны, швейцары с немцами резко против подобных конкурентов. А с другой — инвестиции двух столь мощных и знаковых корпораций помогут в будущем снизить политический накал. Рейгана в этом мире президентом не станет, а другие кандидаты не такие радикальные. А мне хочется заняться сериалом, вместо обсуждения глобальных вопросов.
Пока же приходится наблюдать за надоевшим действом, разворачивающемся на сцене, обставленной декорациями, будто бродвейский мюзикл. Большую часть сцены занимают светящиеся ступеньки на фоне огромного Оскара. Работа декораторов и постановщиков, мягко говоря, слабоватая. Сама программа и напоминает именно мюзикл вперемешку с разнообразными здравницами от заслуженных деятелей американского искусства. Ха-ха! В принципе всё по делу, ведь премия отмечает пятидесятилетний юбилей, и общий щенячий восторг от признанных лицедеев вполне объясним. Я же внутренне ржу над столь топорной подачей.
Правда, здесь люди попытались организовать хоть какое-то представление. Главное — они понимают его необходимость. А в СССР без моих пинков всё оставалось на уровне колхозной самодеятельности.
Наконец, Боб сделал многозначительную паузу, раскрыл конверт, хитро посмотрел на замерший зал и произнёс.
— Alex Meshersky! «The ghetto»!
Народ взорвался громом аплодисментов. Сидящий рядом Роберт, начал хлопать меня по плечу, радостно скалясь. Вот оно — «щастье»! На самом деле, я сильно взволнован, что старательно скрываю. Только мои нервы не из-за награды. Просто этот фильм от начала до конца мой. Я его придумал, написал сценарий, подобрал актёров и снял. Да, «Телохранитель» и «Привидение» взяли большую кассу и принесли мне мировую славу. Но они были плагиатом. В «Гетто» есть определённые пересечения с «Иди и смотри», но не более того. Сравнивать два фильма по сюжетной линии или игре актёров, бесполезно. Оттого я сейчас внутренне трепещу. А ещё, надо учитывать, нам удалось обойти главных конкурентов из «Звёздных войн» и неожиданной тёмной лошадки «Энни Холл». «Джулия» и «Поворотный пункт», так же как моя картина, были номинированы на одиннадцать наград, полностью провалились. Хотя, фильм Циннемана взял две статуэтки. Так что, конкуренция на самом деле была мощнейшая.
Поэтому вырвать победу у Джорджа Лукаса и Вуди Аллена дорого стоит! Если мы возьмём ещё и «Оскара» за лучший фильм, то это станет двойным нокаутом. С учётом того, что Хоффман получил приз за лучшего актёра, а Стэнтон за лучшего актёра второго плана, то ситуация близка к триумфу! Во второстепенных номинациях нам делать нечего, там властвуют «Звёздные войны», а за сценарий награду дали Аллену. С чем я не согласен. Мне кажется, что зря обошли Спилберга и его необычную картину «Близкие контакты третьей степени». Но Киноакадемия решила ограничиться только признанием работы оператора «контактов».
Взбираюсь на сцену, беру заветную статуэтку и подхожу к микрофону. На меня внимательно смотрит мировой кинематографический бомонд и не сказать, что все лица выражают восторг. Оно и понятно, пресса неплохо постаралась. Против Лёши чуть не устроили кампанию. По мнению ряда СМИ — я оголтелый коммунист и агент влияния Кастро. Впрочем, мы погасили волну критики, ответив контрпропагандой, обвинив противоположную сторону в поддержке нацизма, и возмущённые голоса быстро замолчали. Но осадочек остался.
— Хочу поблагодарить всех, кто участвовал в съёмках фильма. Без отличной работы нашей команды ничего бы не получилось. Это не просто моя награда, а оценка труда всех ребят. Спасибо!
Коротко и ясно. Под аплодисменты спускаюсь в зал и у своего ряда попадаю в объятия Роберта и Дино. Мужики действительно счастливы. Я тоже постепенно начал отходить и внутри появилась приятная теплота. Всё-таки для меня награда оказалась важной. Забавно, что в СССР её даже не заметят. Вернее, Светочка всем напомнит. Надо будет позвонить ей в редакцию. У нас разница одиннадцать часов и народ в Москве уже должен усердно трудиться. Чую, что первым делом надо искать телефон, так как ночка грозится выдаться бурной. Эванс снял на ночь целый «AV Nightclub», одно из самых модных мест в Голливуде. Придётся Лёше тряхнуть стариной, а то давненько я не зависал в подобных заведениях. Хорошо, что посторонних людей там не будет, кроме обслуги, музыкантов и девиц Go-Go.
А пока все расселись и начали внимательно следить за последним развлекательным номером. Ведь сразу после него будет объявлен лучший фильм. Очень хочется, чтобы Дино с Робертом получили второй «Оскар». Они и так сейчас одни из самых сильных успешных продюсеров мира, а статуэтка просто зафиксирует их статус.
И чудо произошло! Лучшим фильмом 1977 года стал «Гетто»! Счастливые до одури продюсеры ломанулись на сцену и вырвали статуэтку у хохочущего Хоупа. Далее оба выдали целый спектакль из поздравлений всех причастных и отдельно хвалили одного гения из России. Было весело, и даже напрягшиеся от зависти конкуренты вроде смеялись и аплодировали вместе со всеми стоя.
Изначально Роберт рассчитывал на большее. Как-то он подпил и начал вещать о том, что, не замахнуться ли нам на Бена нашего Гура. Я же посмеивался про себя, зная о «Звёздных войнах», которые сразу начали бить кассовые рекорды. Да и фильм Аллена, несмотря на его специфическую манеру съёмок, был успешен в прокате и очень тепло встречен критиками. Так что надо просто порадоваться, чем сразу занялись продюсеры.
— Друзья, прошу нас сегодня не терзать, — начал Эванс на небольшой пресс-конференции после окончания церемонии, — Это был очень долгий путь, плюс мы сегодня перенервничали. Ведь все понимают, что наша команда сделала отличный фильм, но конкуренты тоже сильны! Поэтому дайте нам переварить победу, и через два дня ждём всех на большой пресс-конференции. Там мы ответим на все ваши вопросы.
— Алекс, вы тоже будете присутствовать? В последние месяцы к вам не пробиться? — симпатичная блондинка сунула мне микрофон, — И что вы сейчас чувствуете?
— У меня было много работы и я просто разрывался. Ведь, кроме, фильма надо руководить целой киностудией. Что касается моих ощущений, то я просто рад. А ещё жутко устал, так как пришлось лететь через океан, и я ещё не акклиматизировался. Обещаю, что на пресс-конференции я удовлетворю любопытство всех присутствующих журналистов.
Народ снова заголосил, тыча в нас микрофонами, а фотографы ослепляли вспышками. В общем, обычная жизнь звёзд кинематографа, к которой надо просто привыкнуть. Именно поэтому я немного сторонюсь прессы, так как эпатаж и игра на публику нужны в самом начале пути. Сейчас, достигнув самой высоты, всё это утомляет. Наконец, после очередных обещаний Роберта нас отпустили. Надо найти телефон, сделать несколько звонков и можно спокойно отдыхать.
* * *А ничего так антураж клуба! Оно и немудрено — денег в Калифорнии крутится немерено, и народ может позволить себе любые траты. Пока собирались приглашённые, и музыка не мешала разговаривать, Эванс потянул меня к барной стойке.
— Две текилы, — сообщил он бармену и обернулся ко мне, — Я не понимаю твоего упорства. Что значит, не хочешь больше снимать? Алекс, хороших продюсеров хватает, актёров ещё больше, а вот с режиссёрами ситуация не так проста. Чин-чин!
Опрокидываем мексиканский самогон и закусываем лаймом. А ничего, хорошо пошла! Внизу живота сразу стало тепло, а в голове появился лёгкий шум, заглушающий невесёлые мысли. Может, выпивка как раз то, что нужно мне именно сейчас! Удивила и даже разозлила Анна, которая весьма сухо отреагировала на мой звонок. Я понимаю, что в Риме семь утра, но жена встаёт рано. Поэтому могла бы просто сделать вид, что рада, а не ломать комедию.