Эркюль пуаро (сборник) (СИ)

На следующий день у меня появились новости для него. Двое мужчин действительно вышли из притона через заднюю дверь и направились в маленький ресторанчик на берегу реки. Официанты запомнили, что они посидели там, а потом Лестер ушел один.
И представьте себе, Гастингс, тогда мистер Пирсон ухватился за одну безумную идею. Ничто не могло удовлетворить его, как только то, что мы должны сами отправиться в этот ресторанчик и на месте провести расследование. Я спорил, уговаривал, просил, но он и слушать ничего не хотел. Он рассуждал о том, что нам следует изменить внешность... и даже предложил мне... я не решаюсь произнести это... предложил мне сбрить усы! Представляете? Я заметил ему, что последняя идея смехотворна и нелепа. Зачем бессмысленно уничтожать такое изящное украшение? Кроме того, желание испытать новые впечатления и покурить опиума могло с равным успехом возникнуть у любого бельгийца – как с усами, так и без усов.
Eh bien [89], он согласился со мной, но по-прежнему настаивал на осуществлении своего плана. Он вернулся ко мне в тот же вечер... Mon dieu [90], ну и видок же у него был! Он напялил на себя какое-то старье, которое гордо назвал «бушлатом», вымазал грязью небритый подбородок и накрутил на шею омерзительного вида шарф. И представьте, Гастингс, он был весьма доволен собой! Поистине англичане безумны. Он произвел некоторые изменения с моей внешностью. Я позволил ему это. Разве можно спорить с маньяком? И вот мы отправились... В конце концов, не мог же я позволить ему пойти одному, этому ребенку.
– Естественно, не могли, – поддержал я.
– Продолжим... Итак, мы прибыли на место. Мистер Пирсон заговорил на каком-то чудном английском. Он изображал бывалого моряка. Твердил о каких-то салагах, баках и полубаках и еще черт знает о чем. Мы сидели в затхлом маленьком помещении в компании множества китайцев. Пробовали какие-то жуткие блюда. Ah, Dieu, mon estomac! [91] – Пуаро погладил эту часть своего тела, прежде чем продолжить. – Потом к нам подошел хозяин этой забегаловки, китаец с порочной улыбочкой на лице.
«Вам, господа, не нравится здешняя еда, – сказал он. – Вы пришли за тем, что вам больше нравится. Курить опиум нравится, да?»
Мистер Пирсон в тот же момент сильно врезал по моей ноге под столом (он был также в морских башмаках, заметьте!) и сказал:
«А что, я бы не возражал, Джон. Давай, полный вперед!»
Ухмыльнувшись, китаец вывел нас в коридор и открыл дверцу подвала; мы спустились вниз на несколько ступенек и потом вновь поднялись наверх, оказавшись в комнате, обставленной очень уютными диванчиками и кушетками. Мы возлегли на них, и китайский мальчик снял с нас ботинки. Это были лучшие мгновения того вечера. Затем нам принесли трубки и набили их опиумом, а мы сделали вид, что собираемся курить и грезить в наркотическом забытьи. Но когда мы остались одни, мистер Пирсон, тихонько окликнув меня, слез со своего дивана и бесшумно подкрался к выходу из комнаты. Мы прошли в следующее помещение, где также сидели курильщики, и тут услышали голоса двух разговаривающих мужчин. Мы стояли возле занавеса и слушали. Они говорили об Ву Лине.
«Так где же бумаги?» – спросил один.
«Их унес мистер Лестер, – с китайской шепелявостью ответил другой. – Он сказал, они лежат в хорошем месте... полиция не сможет найти».
«Да ведь его же посадили», – возразил первый голос.
«Как посадили, так и отпустят. Полиция не уверена в его вине».
Больше они ничего особенного не сказали и потом, очевидно, собрались уходить, поэтому мы поскорее юркнули в нашу комнату и легли на диваны.
«Похоже, пора выбираться отсюда, – через пару минут пробормотал мистер Пирсон. – В этом притоне и заболеть недолго».
«Вы совершенно правы, мосье, – согласился я. – Пора заканчивать нашу комедию».
Мы быстро направились к выходу, разумеется, щедро расплатившись с хозяином. Как только мы вышли на улицу, мистер Пирсон с наслаждением вдохнул относительно свежий воздух Лайм-хаус.
 
«Я счастлив, что мы ушли оттуда, – сказал он. – Однако наши старания не пропали даром».
«Да, действительно, – признал я, – и мне кажется, что после этого вечернего маскарада мы сможем без особых трудностей найти интересующий нас предмет».
– Да, да, в сущности, все оказалось предельно просто, – вдруг подытожил Пуаро.
Его неожиданное заключение показалось мне столь удивительным, что я в недоумении уставился на моего друга.
– Но... но где же вы обнаружили документы? – спросил я.
– В его кармане – tout simplement [92].
– В чьем кармане-то?
– Parbleu! Ну разумеется, в кармане мистера Пирсона. – Затем, подметив мой изумленный взгляд, Пуаро мягко продолжил: – Вы еще не поняли этого? Мистер Пирсон, как и Чарльз Лестер, был по уши в долгах. Мистер Пирсон, как и Чарльз Лестер, был заядлым игроком. И он замыслил украсть документы у китайца. Встретив его в Саутгемптоне, он привез его в Лондон и доставил прямиком в Лайм-хаус. В тот день был сильный туман, и китаец, видимо, даже не понял, куда его привезли. Я полагаю, что мистер Пирсон сам частенько покуривал опиум и вследствие этого свел знакомство с весьма своеобразными субъектами. Не думаю, чтобы он замышлял убийство. Его план состоял в том, чтобы один из китайцев сыграл роль Ву Линя и получил деньги за продажу документов. Поначалу все складывалось хорошо. Но, по восточному разумению, гораздо проще было убить Ву Линя и бросить его тело в Темзу, и китайские сообщники Пирсона, не посоветовавшись с ним, предпочли действовать своими собственными методами. Можете себе представить, как перепугался мистер Пирсон. Вы, скорее всего, описали бы его состояние вашим английским выражением «funk bleu» [93]. Ведь кто-то мог припомнить, что видел его в поезде вместе с Ву Линем... Простое похищение не идет ни в какое сравнение с убийством.
Его спасение было в том, чтобы один из китайцев представился Ву Линем в гостинице «Расселл». Только бы тело не обнаружили слишком быстро! Вероятно, Ву Линь сообщил ему о том, что к нему должен был зайти Чарльз Лестер, который и зашел к нему в гостиницу. Пирсон усматривает в этом отличную возможность для того, чтобы отвести от себя подозрение. Чарльз Лестер станет последним человеком, с которым встречался Ву Линь. Сообщник Пирсона должен был представиться Лестеру слугой Ву Линя и как можно быстрее привезти его в Лайм-хаус. Весьма вероятно, что там ему предложили выпить. А в это питье соответственно подмешали наркотики; и когда Лестер часом позже вышел из притона, он уже имел весьма туманное представление о том, что с ним случилось. Но что-то помнил определенно, и когда он узнал о смерти Ву Линя, то совсем перепугался и начал отрицать даже то, что побывал в Лайм-хаусе.
Тем самым, разумеется, он играет на руку Пирсону. Мог ли Пирсон довольствоваться этим? Нет, его беспокоит мой метод действий, и он решает убедить меня в виновности Лестера. Для этого он и придумал весь этот замысловатый маскарад. А я сделал вид, что ему удалось одурачить меня. Разве я не говорил вам, Гастингс, что он был подобен ребенку, разыгрывающему шараду? Eh bien, я сыграл свою роль. Он, радуясь, отправился домой. Но утром инспектор Миллер прибыл к нему с обыском. Документы оказались у Пирсона; игра закончилась. Он горько пожалел о том, что позволил себе разыграть комедию с Эркюлем Пуаро! В сущности, в этом деле была только одна настоящая сложность.
– Какая же? – с любопытством спросил я.
– Сложно было убедить инспектора Миллера! Ох и штучка он, доложу я вам! Мало того что упрям, так еще и глуп. А в итоге ему достались все лавры!
– Очень жаль, – воскликнул я.
– Да ладно, я получил свою компенсацию. Правление фирмы «Бирма-Майнс Лтд» выдало мне четырнадцать тысяч акций в качестве вознаграждения за мои услуги. Не так уж плохо, не правда ли? Но, Гастингс, я прошу вас, придерживайтесь более консервативных взглядов, вкладывая деньги. Не стоит слишком доверять газетной рекламе. В правлении «Поркьюпайна» тоже могут быть подобные Пирсоны!