Эркюль пуаро (сборник) (СИ)

Пуаро уставился на нее, в явной растерянности, что, надо сказать, случалось с ним нечасто. Я отвернулся, спрятав невольную улыбку.
– А все новые идеи, – продолжала дама. – Вбивают им в голову, что они могут стать машинистками и еще бог знает кем. Хотела бы я знать, на что жаловаться моим слугам – раз в неделю выходной, стирку я отдаю на сторону, едят то же, что и мы. Да в моем доме не знают, что такое маргарин – только самое лучшее сливочное масло.
Она остановилась, чтобы перевести дух, и Пуаро этим воспользовался:
– Боюсь, вы заблуждаетесь, мадам. Я не занимаюсь проблемами домашней прислуги. Я частный детектив.
– Знаю, – сказала посетительница. – Иначе зачем бы я стала просить вас найти мою кухарку? Она ушла в среду, не сказав мне ни слова, и с тех пор я ее не видела.
– Очень жаль, мадам, но я не занимаюсь подобными делами. Всего доброго.
– Это что ж такое, любезный! Гордость не позволяет? Мы занимаемся только государственными тайнами и фамильными драгоценностями? А я вот вам что скажу: женщине в моем положении прислуга нужна не меньше, чем диадема какой-нибудь герцогине. Не могут же все быть светскими дамами и разъезжать в автомобилях, сверкая бриллиантами и жемчугами. Хорошая кухарка есть хорошая кухарка, и потерять ее – настоящее несчастье.
Некоторое время казалось, что в душе Пуаро борются противоречивые чувства. Наконец он рассмеялся и снова сел в кресло.
– Мадам, вы, безусловно, правы. Ваши замечания разумны и справедливы. Ваш случай – это как раз то дело государственной важности, о котором я говорил перед вашим приходом. Честно говоря, мне никогда еще не доводилось разыскивать пропавшую прислугу. En avant! [64] Значит, вы говорите, эта ваша бесценная кухарка ушла в среду и больше не возвращалась. Значит, это случилось позавчера.
– Да, в тот день у нее был выходной.
– Но, возможно, с ней что-нибудь стряслось? Вы справлялись в больницах?
– Именно об этом я вчера и подумала, но сегодня утром она прислала за своим сундуком. А мне ни строчки! Как вам это нравится? Как назло, я тогда вышла за продуктами, иначе я бы этого так не оставила!
– Вы не могли бы описать вашу кухарку?
– Средних лет, полная. Черные с проседью волосы, весьма представительная женщина. Зовут ее Элиза Данн. Она работала у нас лет десять.
– А накануне у вас с ней не было... размолвки?
– В том-то и дело, что нет.
– Сколько у вас слуг, мадам?
– Кроме кухарки, есть еще горничная Энни. Очень славная девушка. Немного рассеянная и легкомысленная, но, если за ней проследить, с работой справляется неплохо.
– Она ладила с кухаркой?
– Прекрасно, хотя, само собой, всякое бывало.
– И эта девушка ничего не может объяснить?
– Говорит, что нет.
– Ну что ж, в этом надо разобраться. Вы живете...
– В Клапаме, Принс-Альберт-роуд, восемьдесят восемь.
– Bien, мадам, в течение дня я к вам загляну.
Миссис Тодд, так звали нашу новую знакомую, ушла.
– Ну вот, Гастингс, у нас новое дело. – В голосе Пуаро сквозила легкая грусть. – Исчезновение кухарки из Клапама! Наш друг инспектор Джепп, должно быть, никогда не услышит об этом деле.
Пуаро с помощью горячего утюга и промокательной бумаги принялся выводить пятно на костюме. После чего с очевидным сожалением он решил заняться своими усами в другой раз – когда представится благоприятный случай, и мы отправились в Клапам.
Принс-Альберт-роуд оказалась тихой улочкой: по обеим ее сторонам стояли одинаковые строгие домики с опрятными кружевными занавесками на окнах и начищенными до блеска бронзовыми дверными кольцами.
Когда мы позвонили в дом №88, дверь открыла миловидная девушка. В прихожей нас встретила миссис Тодд.
– Энни, останься, – сказала она. – Этот джентльмен – детектив, он хочет задать тебе несколько вопросов.
На лице девушки отразились противоречивые чувства.
– Благодарю вас, мадам, – сказал Пуаро с поклоном. – Я хотел бы поговорить с вашей горничной прямо сейчас и, если можно, наедине.
 
Нас провели в маленькую гостиную, и, когда миссис Тодд с явной неохотой вышла из комнаты, Пуаро приступил к делу:
– Мадемуазель Энни, то, что вы нам скажете, имеет поистине огромное значение. Вы одна можете пролить свет на это загадочное происшествие. Без вашей помощи мне не обойтись.
Тревога исчезла с лица девушки, уступив место приятному возбуждению.
– Разумеется, сэр, я скажу вам все, что знаю.
– Очень хорошо. – Пуаро одобрительно улыбнулся. – Прежде всего, что вы сами об этом думаете? Вы ведь очень неглупая девушка, это сразу видно. Как вы объясняете исчезновение Элизы?
Польщенная Энни взволнованно запричитала:
– Торговцы живым товаром, сэр! Я все время об этом твержу. Элиза меня всегда предупреждала: «Ты не смотри, что парень обходительный, не давай себя облапошить. И не вздумай нюхать духи или угощаться конфетами, если тебе предложат». Вот что она говорила. А теперь сама попалась! Небось увезли ее в Турцию или еще куда на Восток. Я слыхала, там любят полных!
Я восхищался, глядя на Пуаро: ему вполне удавалось сохранить серьезный вид.
– Но в таком случае стала бы она посылать за своими вещами?
– Право, не знаю, сэр. Вещи ей могли понадобиться даже за границей.
– Кто приходил за сундуком, мужчина?
– Это был Картер Патерсон, сэр.
– Вещи собирали вы?
– Нет, сэр, сундук был уже упакован.
– Ага, это интересно. Значит, уходя из дому в среду, Элиза уже знала, что не вернется. Вы со мной согласны?
– Да, сэр. – Вид у Энни был растерянный. – Я об этом не подумала. Но ведь это все равно могли быть торговцы живым товаром, правда, сэр? – добавила она словно с сожалением.
– Безусловно! – ответил Пуаро. – Вы жили с ней в одной комнате?
– Нет, сэр, у нас были отдельные комнаты.
– Элиза никогда не жаловалась на свое положение? Вам здесь хорошо жилось?
– Она никогда не заикалась об уходе. Место это совсем неплохое. – Девушка колебалась.
– Смелее, – ободрил ее Пуаро. – Хозяйка ни о чем не узнает.
– Видите ли, сэр, наша хозяйка со странностями. Зато еды не жалеет: на ужин всегда что-нибудь горячее и масла на сковородку лей сколько душе угодно. И потом, если бы даже Элиза захотела поменять место, она ни за что бы так не ушла. Она бы доработала до конца месяца. Иначе ведь с нее могут удержать месячное жалованье!
– А как работа, не слишком тяжелая?
– Как вам сказать, у хозяйки есть причуды – вечно шныряет по углам, ищет пыль. А вот жильцу, его тут называют пансионером, и надо только что подать завтрак и обед, впрочем, как и хозяину. Они весь день в городе.
– А хозяин вам нравится?
– Он человек степенный, правда, скуповат.
– Вы, наверное, не вспомните последние слова Элизы перед уходом?
– Нет, отчего же. «Если с обеда останется персиковый компот, – сказала она, – будет нам на ужин. Есть еще немного бекона и жареной картошки». Она просто обожала персиковый компот. Не удивлюсь, если именно этим ее и завлекли.
– У нее всегда по средам был выходной?
– Да, у нее – по средам, а у меня – по четвергам.
Пуаро задал еще несколько вопросов и отпустил девушку. В комнату влетела миссис Тодд, ее лицо излучало любопытство. Я не сомневался, что она очень обиделась на Пуаро. Но он очень тактично сумел ее успокоить.
– Женщине незаурядного ума, такой, как вы, мадам, – объяснил мой друг, – наверняка невыносимо скучно присутствовать при рутинных опросах, которые вынуждены проводить мы, несчастные детективы. Для живого ума нет большего испытания, чем подобные процедуры.
Полностью развеяв обиду миссис Тодд, Пуаро перевел разговор на ее мужа и выяснил, что тот работает в одной из фирм в Сити и до вечера дома не покажется.
– У него, конечно, масса дел и забот?
– Его никогда ничто не заботит, – заявила миссис Тодд. – «Ну что ж, возьми другую кухарку, дорогая». И это все, что он мог сказать! «Неблагодарная женщина, хорошо, что мы от нее избавились». Его спокойствие меня просто бесит.