Два цвета страсти (СИ)
А что если… умереть?
Вот просто сейчас прибежать домой, включить воду в ванной, и вскрыть себе вены? Я ведь всё равно никому не нужна! Рома чуть не изнасиловал, как бездыханную и ненужную игрушку, родители не понимают, да и никогда не поймут! Слишком уж они заняты своими проблемами… А до моих им нет никакого дела!
Смысл жить? Смысл? Я никому не нужна в этом мире… Никому! Совершенно!
Наверняка сегодня Вишневецкий дал отчётливо понять, что я в этом мире ничего не стою, и мой долг исполнять все его прихоти! Ну уж нет! Я не позволю ему так обращаться со мной! Ни за что!
Глава 3
Сто раз дура, или родители меняются
Я бежала домой со всех ног. Оставаться в школе больше нет никакого смысла.
Прибежав домой, я тут же стала судорожно набирать номер Игоря. Там по прежнему никто не брал трубку.
— Какого чёрта! — гаркнула я, бросая мобильник об стену.
Тот с грохотом развалился. Акаммулятор залетел под батарею. Корпус — под кровать. Остальные мелкие части разлетелись просто по полу. Я расплакалась.
Я сидела на полу и плакала. Горячие слёзы падали на паркет.
Я попыталась встать, но, поскользнувшись, больно ударила коленку. От этого мне стало ещё хуже.
Что за жизнь такая?! Что за день тапкой?!
Я никому не нужна… Даже Игорю! Почему вот уже целый месяц он мне не звонит? Почему?! Разлюбил? Бросил? Забыл?
Хотя нет, я не права… Я нужна! Нужна Вишневецкому чтобы заняться со мной сексом. И всё. Для большего я уже в этом жизни не гожусь.
Игорь, Игорь… Почему ты не берёшь трубку? Почему? Почему именно в тот самый момент, когда это мне нужно?
Люблю, люблю… Люблю Игоря! Только он мне нужен! Только он! Только он может утешить, выслушать, понять… помочь… А теперь…
Знал бы Игорь, что сейчас со мной сотворил этот маньяк! Он бы вмиг примчался первым поездом, и набил ему как следует морду! Если бы… Если бы он только узнал об этом!
Сердце бешено колотится… Не могу! Не могу так больше жить! Не могу…
Сердце болит. Душа разрывается на части… Плохо… Больно… Нетерпимо…
Решительной рукой я взяла нож на кухне. Затем вошла в ванную. Закрылась. Пустила воду.
Тут я решила подумать. Как я прожила эту жизнь? Никак. Совсем никак… Любимый и единственный парень бросил, родители отворачиваются от меня, не желая решать мои проблемы… Теперь я вообще, можно сказать, потеряла женский статус после того случая в раздевалке…
Всё! Пора положить конец этому всему! И поставить точку в этой ужасной и плачевной истории…
Вода в ванной набиралась. Она нежно шуршала. Не могу…
Решительным движением я провела ножом по запястью. И тут же вскрикнула. Показалась кровь. Ещё и ещё. Она медленно вытекала, обретая при этом скорость… Быстрее и быстрее.
Мне уже было всё равно. Я отложила ножик в другой конец туалета, опустила руку в ванну.
Вода стала обретать нежно-розовый цвет. Затем алый. Затем красноватый. Затем уже просто красный…
Вскоре вода стала обретать ярко-кроваво-красный цвет. Я запомнила лишь звуки в прихожей. После чего я отключилась.
* * *
Очнулась я уже в больнице. Надо мной склонилась мама.
— Маша, доченька… Как ты могла такое с собой сделать? — я увидела слёзы в её глазах. Впервые, за эти полгода… — У тебя ведь ещё вся жизнь впереди!
Она расплакалась. Я хотела отвернутся, но только сейчас почувствовала, что лежу под капельницей. Час от часу не легче!
Зачем? Зачем вы меня спасли? Эта фраза намеревалась вырваться из моего горла, но говорить у меня не было сил.
— Зачем, дочь, зачем? — тут папа впервые поддержал маму. Не спорил с ней, не ругался… Я улыбнулась. Быть может, впервые за все эти полгода ссор, ругани, криков и брани, они, наконец, помирятся…
Быть может, всё идёт к лучшему. Уж как-никак, но думаю, что скоро в доме у нас бесконечная ругань и споры прекратятся. И, быть может, тогда родители, наконец обратят внимание, на свою, почти уже повзрослевшую дочь…
— Это мы виноваты, — протянула мама. — Из-за бесконечных ссор мы позабыли о тебе. Мы были не правы. И из-за нашего безразличия и равнодушия, вот что ты с собой сделала…
Она вновь расплакалась. Мне ужасно хотелось сейчас её обнять, утешить. И поклясться больше никогда их, маму и папу, не заставлять волноваться, плакать…
Игорь… Мысль о нём вновь не заставила себя ждать… Игорь! А как быть с ним? Что делать? Просто забыть? И жить своей обычной жизнью, как раньше? Ведь за мою жизнь будет ещё сотня таких Игорей! Да что там сотни! Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы!
Ведь я достойна этого… Я красива, стройна, остроумна… Мои голубые глаза… Мои смешные веснушки на носу… Мои чёрные, как пепел, волосы… Мой красивый и аккуратный носик… Моя кожа…
Вспомнив, как ещё сегодня Вишневецкий хвалил мою нежную кожу, и мне вновь стало не по себе… А что делать с ним? Рассказать всё родителям? Ведь они поняли, осознали свою неправоту, и наверняка мне помогут… Или всё же не стоит?
Мысли крутились у меня в голове. Вишневецкий, Вишневецкий… Чёрт, возьми! Какого, спрашивается, я вообще попёрлась сегодня в школу? Могла ведь прогулять один денёк, ничего бы не случилось со мной! К тому же можно было сослаться на «женское». Никто бы мне даже слова не сказал… А так…
Дура, дура, сто раз дура! Он ведь писал мне тогда! Писал! Как я могла не обратить тогда на это внимания? Как?! Или я всё же думала, что он мне ничего не сделает? Значит, не боялась?..
Не боялась… Или мне самой этого хотелось? Там, далеко, в подсознании…
Чёрт, нет! Ни за что! Я отгоняла от себя все эти дурацкие мысли. Я ведь ненавижу его… Ненавижу…
* * *
Врачи разрешили забрать меня из больницы лишь спустя день.
Понятное дело, провалявшись целый день в больнице, в школу я на следующий день не пошла…
Вернувшись домой, мама меня сразу же оповестила:
— Я поговорила с докторами, — начала как обычно из далека она. — Так вот, ты сейчас дома только лишь из-за того, что мне удалось поговорить с глав. врачом Сидоровым.
Это долго будет продолжатся. Я слушала в пол уха.
— Мария, ты слышишь меня? — отвлёк меня от мыслей недовольный оклик мамы. — Мария, я с кем разговариваю?
— Со мной.
— Ну тогда слушай. Ты понимаешь, что ты наделала? Тебя могли упечь в дурдом за суицид! Ты это понимаешь?
— Понимаю.
— Я рада, что ты хоть это поняла. Так вот, теперь, каждый день ты будешь ходить к психологу, которого порекомендовала мне Поля.
— К семейному? — съязвила я.
— Ты зря ухмыляешься, — строго и серьёзно оборвала меня мама. От той вчерашней, обеспокоенной и несчастной мамы не осталось и следа. — Это очень хороший подростковый психолог.
— И сколько я должна буду к нему ходить? — беспечно уточнила я.
— Месяц.
— А не многовато ли?
— В самый раз.
— А по-моему…
— Не смей мне перечить! — взвилась мама. — Пока ты моя дочь…
Она хотела что-то добавить, но я её уже не слушала. Просто ушла в свою комнату, нарочито громко хлопнув дверью, как всегда делала мама, когда ссорилась с папой.
— И не смей мне дверью хлопать! — крикнула в след мама. — Не доросла ещё…
— Вся в мать, — ехидно вздохнул папа.
— А ты на меня стрелки не переводи! — взвивалась мама. — Вон до чего докатился! Дочь распустил! Баловать в детстве меньше надо было…
— Будто это я с ней до восьмого класса сюсюкался, — съязвил папа.
— Ну знаешь ли! — крикнула мама.
Дальше слов было не разобрать… Опять ссора!
Очевидно я вчера поспешила с выводами. Родители никогда не изменятся!
Глава 4
Подростковый психолог
В школу я брела хмурая. Что за день сегодня такой? Мало того, что наверняка сегодня встречу Вишневецкого, так ещё и после школы к психологу придётся бежать… С Матерью спорить бесполезно!