Мой ненавистный футболист

Лерка громко запыхтела от эмоций и зло бросила:
– План ты знаешь, остальное додумаем, – и поплелась в сторону нашего домика, то и дело спотыкаясь о тяжелое ведро.
 
Глава 6
 
Пустой после вчерашних лишений желудок дал о себе знать, и завтрак я смела весь, в том числе странную бурду с коричневыми крапинками, гордо именуемую в лагере «какао». Кроме меня напитком никто не прельстился, потому что какао было странным не только на вид, но и на вкус, но за меня говорил голод.
  
В результате на утренней тренировке мне стало дурно, и Труха отпустила меня, посулив на обед одну лишь воду. Раз такое дело, я решила немного прогуляться. Можно было, конечно, попробовать провернуть план с рыбой, но в одиночку это рискованно. Да и с девчонками мы договорились все сделать вместе во время вечерней тренировки.
Пошла вторая неделя нашего лагерного заключения, а я до сих пор видела лишь пару маршрутов – тропинку вокруг озера, по которой мы бегали утренний кросс, да дорогу до столовой и досугового центра. И вот появилось время осмотреться, чем я и воспользовалась.
Хороших спортивных лагерей не так много, и в последнее время мы чаще бывали на подмосковных базах – там больше условий для летних тренировок. Без полноценных снарядов, но с мелочами вроде низкого бревна или акробатической дорожки. В «Карельские березки» мы ездили много лет назад, что можно уже не считать – здесь все изменилось. Многое отремонтировали и добавили спортивных условий.
Я прошла мимо зоны для большого тенниса, сейчас пустующей, до досугового центра. Нашла там ракетку и потренировала подачи. В прошлом году мы немного играли, потому что соседствовали (и враждовали) с теннисистами.
После я обследовала здание администрации, закрытое сейчас кафе, медсанчасть. Все выглядело пустым и безжизненным, но это время такое – у всех дневные тренировки, по лагерю некому бродить, кроме меня. Незаметно я вышла на другую сторону озера, где бесконечные березки расступились, открывая взору ухоженное поле – тренировочную базу футболистов. Как ни странно, по нему не носилась ватага орущих ногомячников, а всего-то один парень усердно набивал мяч.
Я собиралась пойти дальше, но остановилась и притаилась, словно неведомая сила заставила меня это сделать. Возможно, на меня повлиял сосредоточенный, даже какой-то злой вид находящегося на поле футболиста. Или… я просто его узнала. Это был Вик – тот самый, от которого мне было не по себе.
Прекратив набивать мяч, он отправился к воротам, выставил перед собой десяток мячей и начал отправлять их в ворота один за одним. По мячам он лупил яростно, эмоционально. Завораживающе. Хлипкие ворота тряслись от напора, но выдерживали, хотя я и ждала, что они вот-вот упадут. Но случилось обратное: упали вовсе не ворота, а сам Вик, просто свалился в траву после очередного удара, поскользнувшись на траве. Одно слово – ногомячник.
Падение было настолько нелепым, что я выдала себя – засмеялась.
Вик сразу меня заметил, хотя я и прикрыла рот рукой.
– Эй! – крикнул он. – Ты шпионишь за мной? Выходи, я тебя увидел!
Некоторое время я колебалась, думая, а не скрыться ли мне, пока не поздно. Но вдруг он меня не только увидел, но и узнал? Подумает, что я трусливо тут пряталась… Хотя мне нет никакого дела, что подумает этот Вик. Вообще по фигу. Но трусихой быть неохота, и только поэтому я вывернула из-за березки и пошла навстречу парню. Он как раз успел подняться на ноги и напряженно следил за моим приближением.
Я тоже на него смотрела, не делать же вид, что меня интересуют окружающие березки и летающие наверху птички. Пожалуй, впервые я смотрела на него так прямо, так близко, да еще при ярком солнечном свете. С ним темные кудряшки Вика смотрелись совсем черными и блестели, отражая солнечные лучи. Тень от копны волос падала на лицо, но и так было видно, насколько он весь из себя смазливый красавчик. Хотя этот факт был очевиден еще неделю назад.
Вдобавок Вик оказался высоким, выше, чем виделось издалека. Значительно выше меня, а я для спортивной гимнастики была шпалой. Еще Вик был худым, или такое впечатление создавалось широкой футболкой, что болталась на нем так свободно, словно он снял ее со старшего родственника. Футболка была ярко-красной, с логотипом «Манчестер Юнайтед», и этот цвет ему так шел, что на моих руках опять появились предательские мурашки, которые захотелось немедленно стряхнуть.
Ерунда какая-то со мной происходила. Может, это малярия? В «Карельских березках» обитало столько комаров, что все могло быть.
Я встала перед Виком и сложила руки на груди.
Он посмотрел на меня из-под опущенных ресниц, конечно, очень длинных, загнутых, что с его кудрявой головой неудивительно. А я вдруг поняла, что глаза у него совсем не жгуче-карие, как казалось изначально, а, скорее, зеленые. Неясно только, с каких пор я начала подмечать, какого цвета глаза у парней.
– Зачем за мной следила?
– Если бы я следила, ты бы меня не увидел. Я шла мимо.
– У вас разве закончилась тренировка?
Вопрос неожиданный, я думала, он начнет хохмить, напирая на то, что я именно следила, а он меня застукал. Но он как будто уже забыл про свои подозрения, или его претензии были брошены просто так.
– Меня отпустили пораньше, я решила осмотреться.
– Почему отпустили?
– Отравилась утренним какао, – в этот момент меня опять начало подташнивать, не иначе как от воспоминаний о выпитой бурде. Тот самый случай, когда Леркина история с сырыми грибами ничему не научила. Нельзя позволять голоду командовать разумом. Голод – он такой, заставляет пить какао из столовки.
– Ты тоже выпила какао?! – Теперь Вик смотрел на меня с иронией.
– Тоже?
– Один из наших – Пашок – сделал это утром на спор. Теперь лежит дома.
– Спор-то хоть выиграл? – забеспокоилась я.
– Выиграл, – Вик вдруг улыбнулся, мимолетно и как будто смущенно, что совсем не вязалось с его образом недоступного мрачнилы. Посмотрел на ворота, потом опять на меня: – Значит, ты тоже с кем-то поспорила?
– Нет, просто хотела есть, а какао хорошо утоляет голод.
Он осмотрел меня с головы до ног и кивнул, как будто что-то для себя понял. Мне стоило уже уйти, прекратив вываливать свои очешуительные истории о какао, но я упорно стояла на месте и смотрела на Вика, не понимая, что со мной такое происходит и почему это происходит. И когда уже прекратится этот дискомфорт.
– Я Витя, – он протянул мне руку. – Но все зовут меня Вик.
– Лана, – мы соприкоснулись руками, и для меня это был удар током. Хотелось выдернуть ладонь и убежать, но еще больше хотелось остаться. Не знаю, как на рукопожатие отреагировал сам Вик, но я чувствовала на себе его изучающий взгляд.
– Лана – это Светлана? – спросил он, убрав руку.
– Да. Так получилось, – от несвойственного мне волнения я разговорилась: – В детстве у нас было четыре Светы в группе, очень неудобно, вот все и рассредоточились: одна так и осталась Светой, другая стала Алешкой из-за фамилии, про третью уже не помню, ну а я… в общем, теперь меня Светой никто не называет, даже мама. Мне и самой непривычно, как будто не про меня.
Вместо того, чтобы высмеять мой лепет, он серьезно заявил:
– Лана тебе подходит. Красиво.
Это был хороший момент, чтобы умереть от смущения или уйти, но я не успела сделать и шага – Вик задумчиво ковырнул бутсой траву и спросил:
– Умеешь в футбол играть, Лана?
– Конечно.
На самом деле я ни разу не играла, даже в лагере, у нас в ходу был волейбол или пионербол. Да и такое поле редко когда встречалось. Но футбол – это же элементарно! Любой сможет бегать за мячом и пинать его, главное – шустро переставлять ноги и не пробежать мимо ворот. Это не гимнастика, где нужно отпахать лет десять, чтобы вышел толк, и даже этого часто недостаточно. В нашем спорте столько элементов и их сочетаний, что все не разучить; спортивная гимнастика бесконечна и сложна, тогда как футбол сводится к одному: куда полетит мяч после удара.