Три подруги и таинственный жених (СИ)

— Может быть, мы оставим это дело профессионалам? — продолжала сомневаться в моей затее Руся.
— Мы и есть профессионалы, — я передвинула дверцы стенного шкафа в другую сторону, открывая доступ к полкам с обувью. К бордовому платью требовались туфли на каблуке.
— Ты — юрист, который вообразил себя Мата Хари, — проворчала мне в спину подруга. — А я вообще искусствовед. И по природе своей не склонна ко всяким… авантюрам!
— Мата Хари была танцовщицей и шпионкой, — пробормотала я в ответ, придирчиво рассматривая имеющиеся у меня туфли. — Танцую я как пьяная креветка, а шпионка из меня еще хуже, чем танцовщица.
— Ладно, — не стала спорить Руся. — Ты не Мата Хари, ты — Ниро Вульф.
Я стремительно развернулась и с обидой вперила руки в боки.
— Издеваешься? Старый толстый американец с подозрительной страстью к орхидеям? В каком месте я на него похожа?
— Да, — прищурившись, окинула меня оценивающим взглядом подруга. — Ты не любишь орхидеи.
Закатив глаза, я вернулась обратно к туфлям. Через полчаса, мы с музой уже выходили из подъезда.
— И все равно, мне не нравится эта затея, — оповестила меня Руся, усаживаясь на переднее пассажирское сидение.
Я пристегнулась ремнем безопасности и завела машину.
— У тебя есть другие варианты?
— Да, остаться дома и последовать примеру Нисы, — надулась муза с видом бунтующего подростка.
— Напиться? — хмыкнула я, выезжая со двора.
— Нет, — отмахнулась муза. — В твоей квартире на всех троих унитазов не хватит. Я имела в виду, вернуться домой и лечь спать.
— Плохой вариант, — покачала я головой, внимательно следя за дорогой.
— Это почему? — возмутилась Руся.
— Это потому что «спать» никак не поможет в решении нашей проблемы, — ответила я, перестраиваясь в потоке, чтобы повернуть на перекрестке.
— Твоей проблемы, ты хотела сказать?
Я оторвалась от созерцания проезжей части и уделила внимание подруге.
— Нет, Руся, проблема именно, что наша. Потому что до сих пор не понятно, закопали мы живого оборотня или мертвого.
— Так может стоит поехать и проверить вместо того, чтобы играть в мисс Марпл?
— Всех литературных героев перечислила, которых знала или еще парочка осталась в запасе? — выгнула я бровь. — Давай, жги, выдай мне свою месячную норму литературных отсылок и угомонись уже!
Руся отвернулась и недовольно фыркнула:
— То, что ты задумала опасно!
— Я задумала поговорить с подругой первой погибшей девчонки, — я притормозила, останавливаясь на светофоре. — Что в этом может быть опасного?
— Вот давай ты не будешь делать хорошую мину при плохой игре! — воскликнула подруга. — Мы обе знаем, что происходит. Ты увидела закономерность, выстроила теорию и решила её проверить.
— Интересная версия, — не очень внятно промычала я в ответ.
— Ты всегда отличалась наблюдательностью, — отстраненно заметила Руся, глядя куда-то в сторону. — И умением делать правильные выводы. Все три жертвы, включая нашу дорогую алкоголичку, накануне своей гибели побывали в ночных заведениях. Двое из них там работали, а одна потащила туда малознакомого мужика. И теперь ты, нарядив нас как дорогих эскортниц, решила ловить предполагаемого преступника на живца. Но, конечно, про подружку той первой девушки ты тоже не забыла. И решила совместить два дело в одно, так сказать, убить двух белок одним выстрелом из дробовика.
Я с уважением покосилась на подругу.
— Знаешь, иногда я забываю, что ты не только красивая, но еще и умная…
Руся грустно улыбнулась.
— В нашей компании все гармонично и закономерно. Я — красота, Ниса — сила, ты — ум. На самом деле, если бы тебя не было, не было бы и нашей троицы. Ты всегда была тем, кто нас объединял. Без тебя я бы никогда не стала дружить с банши, тем более, с такой сумасшедшей, как наша.
— И вот её как раз-таки следовало бы взять с собой, — вздохнула я, высматривая местечко, чтобы припарковаться, так как мы уже подъехали к питейному заведению, где трудилась первая убитая девушка.
— Она сейчас в состоянии недвижимости, — покидая салон, заметила Руся. — То есть, сейчас её лучше не двигать. Жаль, но наша главная боевая единица временно не в боевом состоянии.
 
— Надеюсь, что действительно временно, — проворчала я, включая сигнализацию. — Наркология — не самое моё любимое место для посещений.
И мы пошагали ко входу в бар «Белый кролик». Вывеска соответствовала названию, представляя собой линейные очертания кролика из известной сказки, выполненные синей краской на белом фоне. Смотрелось забавно, броско и видать было издалека. Нарисованный кролик куда-то стремительно мчал, зажимая в лапе большие карманные часы. Кстати, о часах…
— Художник — криворукий и косоглазый, — не оценила чужое творчество Руся, берясь за ручку входной двери, которую украшали разноцветные мозаичные витражи. Частью сознания я мимоходом отметила рисунок в верхнем правом углу — две змеи, красная и синяя, свернувшиеся кольцами друг напротив друга, напоминая известный «инь и янь».
— Он художник, ему можно, — проронила я, не особенно слушая подругу.
— Он не художник, он — ремесленник, — презрительно вынесла вердикт Руся.
Надо сказать, наша муза была права. Картинка на вывеске хоть и являлась очевидной отсылкой к определенной теме, как бы заранее анонсируя, чего посетителям следует ждать внутри, но при этом казалась какой-то неправильной. Было в ней что-то, вызывающее смутное, едва осязаемое беспокойство. Однако эти мысли исчезли из моей головы так же быстро, как и появились, потому что мы вошли внутрь и… замерли у входа.
— Да чтоб вас всех подняло и перевернуло, — пораженно выдохнула наша вроде как воспитанная муза. — Ты куда меня приволокла?!
Я, безмолвно выпучив глаза и озиралась по сторонам, тоже пыталась понять, куда мы попали. Потому что обстановка внутри «Белого кролика» была более, чем впечатляющей.
Огромное помещение тонуло в полутьме. Повсюду были беспорядочно расставлены низкие деревянные столики. Вокруг них, вместо кресел и стульев, красовались пуфики всех мастей, форм и видов. По потолку, по стенам, по периметру барной стойки и вдоль пола стелилась мигающая бело-розово-фиолетовыми тонами неоновая подсветка. Пол был разукрашен в крупную черно-белую шахматную клетку с визуальным эффектом, создающим иллюзию провалов. То есть, каждый шаг посетителя сопровождался нервным вздрагиванием, так как возникал непроизвольный страх рухнуть в одну из таких «ям». Белые стены были расписаны светящейся в темноте краской, из-за чего со всех сторон на посетителей взирали огромные выпуклые шахматные фигуры и неровно растущие на тонких ножках грибы с разноцветными шляпками, над которыми летали составляющие чайного сервиза. А прямо напротив входа плотоядно улыбалась клыкастая морда кота с такими пронзительно зелеными глазами, что, даже прикрывая веки эта зелень продолжала стоять перед внутренним взором. В довершение всего этого безумного великолепия по залу клубился белый дым, тянущийся откуда-то сбоку.
— Обстановка называется «Приход наркомана», — заявила Руся и, резко закашлявшись, начала махать перед лицом руками, отгоняя странный дым. — Фу, как будто Змей Горыныч поперхнулся! Что за это за мутный вонючий туман?
— Может быть, тут проходит вейп-фестиваль? — пожала я плечами, пытаясь увидеть еще хоть одно живое существо в этом разноцветном психоделическом аду. — Ну, или у растаманов внеочередная сходка.
— Чертовы любители попаровозить, — разозленной коброй зашипела Руся, закрывая ладонью рот и нос.
И я её понимала. У таких как мы обоняние было очень острым, обеспечивающим восприятие запахов на другом, более тонком уровне, чем у людей. А потому этот сладковато-тошнотворный запах не мог вызвать ничего, кроме мигрени. Находясь очень долго среди людей, мы привыкаем как бы «отключать» свой чуткий нюх, чтобы не сойти с ума от разнообразия чужих запахов, но бывает, что они, запахи, слишком навязчивые, слишком тягучие, словно проникающие в носоглотку и прилипающие к ней. И вот этот запах был одним из таких, липучих-приставучих.