После него (СИ)

— Ну вот! А Максим в последний раз и правда ничего не подарил. Даже цветочки не принес. Я расплакалась, а он сказал, что думал — я серьезно. И подарил цветы девятого, но…
— Так… — терпеливо сказал Тимур.
— И вот еще! — вспомнила я. — Когда он говорил, что закончил работу и едет домой и спрашивал, что купить, я говорила, что еда есть и ничего не надо. Но раньше он всегда приносил пирожное или вкусный кофе. А тут стал приезжать с пустыми руками. Или вот! Если мы заказывали картошку фри, я у него всегда таскала с тарелки по штучке и он злился. Так смешно! А в последнее время стал заказывать сразу две порции картошки. Себе и мне. Чтобы не таскала.
  
— Так… — снова кивнул Тимур.
— И еще однажды я с работы принесла цветы, огромный такой букет роскошных пионов! Максим не спросил, но я сама сказала, что мне поклонник подарил. Он сказал «угу» и опять уткнулся в телефон. Я спросила, ему что — все равно? Он сказал, что он мне доверяет.
Я втянула в себя воздух, потому что выпалила это все, кажется, на одном дыхании. Каждая маленькая обида цеплялась к другой, в горле жгли непролитые слезы. Пришлось сделать несколько больших глотков вина, чтобы проглотить это ощущение.
— И ты из-за этого захотела развестись? — уточнил Тимур.
— Нет! — я отчаянно замотала головой. — Не захотела! Я захотела напомнить ему, как было раньше. Когда мы с ума сходили друг по другу! Когда он меня после свидания высаживал у дома, садился в машину и тут же звонил и мы болтали, пока он ехал домой! Когда я ночевала у розетки с телефоном на зарядке, потому что мы непрерывно переписывались и батарейка садилась. У меня он был во всех белых списках, на него стояла особая мелодия, чтобы всегда сразу отвечать. И я у него… Он однажды попал в аварию, пока со мной болтал, так сначала рассказал, что случилось, попросил прощения, что придется положить трубку и только потом пошел разбираться!
Это было как-то дико — жаловаться на мужа любовнику.
Еще более дико — хвастаться мужем любовнику.
Потому что Максим был прекрасным мужем, я сама себе завидовала.
Но Тимур внимательно слушал, качая меня на коленях, как маленькую. Иногда прикасался щекой к щеке, и я чувствовала его дыхание на своей коже.
— Я хотела его встряхнуть! Чтобы он вспомнил, что любит меня и хочет быть вместе! Потому что в последний отпуск он даже не захотел со мной лететь, потому что я собиралась гулять по Венеции, а он хотел валяться на пляже. Сказал, что могу ехать одна, а он прилетит, когда я нагуляюсь и перееду на побережье.
— И ты?.. — шершавый бархат голоса Тимура царапал что-то очень-очень глубоко внутри, как будто бы самое сердце.
— И я предложила развестись… — я зажмурилась, переживая острое чувство стыда. — Ну да, я дура! Я знаю, знаю!
Я уткнулась лицом в шею Тимура и расплакалась. Его кожа пахла чем-то пряным и теплым, очень мужским, так вкусно, что хотелось дышать и дышать им. Но я все равно рыдала, потому что даже это тепло не могло вылечить мою горькую обиду.
Тимур пересадил меня поудобнее и провел ладонью по волосам, успокаивая, как маленькую. Дурацкая ситуация. Идиотская совершенно. Только я могла такое устроить!
— Он согласился? — от теплого голоса Тимура по коже разбегались мурашки.
— Сразу же. И ушел. И не разговаривал со мной до…
— До?
— Пока я не опоздала на свой самолет, и он не попросил тебя помочь…
Я снова уткнулась ему в шею. Воротник рубашки уже был насквозь мокрым от моих слез. Но мне так хотелось коснуться губами его горячей кожи, почувствовать ее вкус.
Потому что… Потому что так я чувствовала, что я не одна. Я устала быть одна.
— Интересно… — сказал Тимур задумчиво.
Он вынул бокал с вином из моих рук и допил его. Его вино осталось стоять на полу, тянуться было далеко.
Очень хотелось спросить, будет ли он дальше со мной общаться, теперь, когда узнал, что я такая идиотка. Но Тимур просто гладил меня по волосам и молчал.
— Что скажешь? — не выдержала я наконец.
— Ничего.
— Почему?
— Я не знаю, что сказать, — Тимур сжал меня крепче. — Никогда не был в такой ситуации.
— Ты… не женат? — выпалила я. Исправилась: — Не был женат?
— Не женат и не был. — спокойно ответил он, словно не заметил моего слишком уж откровенного любопытства. — Поэтому сложно вообразить, как бы я поступил в таком случае. Так-то, наверное, надо было с ним сначала поговорить, а не предлагать развод.
— Вот именно! — воскликнула я. — А я дура!
— Но, с другой стороны, когда помогали эти разговоры? — продолжил он. — Если человек сам не хочет проявлять внимание, заставить себя он сможет ненадолго. Желание либо есть, либо нет. А страх потери может его мотивировать.
Раньше я про это не думала.
Но все равно это не оправдывало мое поведение!
Я кусала губы, делала глубокие вдохи, но все равно они срывались в сухие рыдания.
Тимур молчал и ждал, пока я успокоюсь.
— А почему ты не женат? — вдруг решилась спросить я. Этот вопрос не желал убираться из моей головы, и я выпустила его на волю.
— Что со мной не так? Это ты хочешь знать? — усмехнулся он, потираясь подбородком о мой висок.
— Да! — выпалила я, смутилась и уточнила: — То есть, сколько тебе лет?
— Тридцать пять.
— Ну вот… Странно… — я качнула ногой. — Ты… красивый и… успешный.
— Я красивый? — удивился он.
— А ты не знал? — в свою очередь удивилась я.
— Никогда не задумывался, — хмыкнул Тимур. — С женщинами проблем вроде нет, но тут дело не в красоте.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Да уж…
Я почти покраснела, вспоминая его наглые взгляды.
С такими манерами он мог быть каким угодно квазимодой, вокруг него бы штабеля красоток складывались.
— Не знаю, в общем, — Тимур потянулся к бокалу, увидел, что он пуст, но чтобы взять бутылку, ему пришлось бы побеспокоить меня, и он махнул рукой. — Мне особо не был нужен брак. За домом присматривают специальные люди, на праздники езжу к родителям. У нас большая дружная семья, у моих сестер куча детей, мне хватает с ними возиться. Захочу своих — времени еще полно.
— Разве ты никогда не влюблялся? — с замирающим от наглости своего любопытства дыханием спросила я.
— Влюблялся, конечно, — усмехнулся он. — Но любовь и семья это разные вещи.
— Ну почему? — изумилась я. — Ведь когда любишь — хочешь быть рядом! Всегда! Не расставаться, не отпускать, постоянно видеть этого человека. Засыпать и просыпаться вместе. Знать его интересы, его мысли, радовать каждый день. Ну и… всему миру кричать, что этот человек — твой выбор, твой! Жить вместе, носить его кольцо.
Тимур развернул меня так, чтобы было удобнее смотреть в лицо.
Его пристальный взгляд блуждал от моих глаз к губам и обратно, словно он надеялся уловить в них то, что я не сказала вслух.
— Потому ты и вышла замуж за Максима? — спросил он, когда я перевела дыхание.
— Да… — я закрыла глаза и выдохнула.
Хорошо, что он не спрашивает, люблю ли я так мужа до сих пор. Как будто даже специально избегает этой темы. Мне пришлось бы слишком надолго задуматься над ответом.
Мы замолчали. Не все еще было сказано, не все вопросы заданы, но прямо сейчас нам обоим надо было переварить то, что уже произнесено.
Небо потихоньку из ярко-голубого становилось синим, сливалось с горизонтом.
Доносящийся до нас шум порта приобрел особенные оттенки, стал гулким и как будто далеким — так часто бывает южной ночью.
Рука Тимура грела мое бедро под полой халата. Я прислонилась щекой к его плечу и смотрела в пространство, ни о чем не думая.
  
Наконец-то.
Меня потихоньку отпускало. Становилось хорошо и спокойно — так, как давно уже не было.
Наверное, я могла бы просидеть так целую вечность.
Хотя вряд ли молодому энергичному мужчине интересно такое времяпрепровождение…
Я обняла его за шею и потянулась к губам.
Но… Тимур мотнул головой и отстранился.