Неудачник (ЛП)

Осторожнее, Гвендолин. Это звучит опасно, как приглашение.
Я ухмыляюсь.
— Я бы тоже не стал спорить с таким образом действий.
Гвен прислоняется к полке, расчесывая одной рукой свои сексуальные рыжие волосы. Мой член снова дергается.
— Спасибо. Ты был удивительно полезен.
— К вашим услугам.
— Я действительно подумала, не чувствуешь ли ты себя немного не в своей тарелке, — добавляет она.
Я приподнимаю бровь.
— Почему это?
— Ты сегодня ни разу не попытался со мной пофлиртовать.
Пожимая плечами, я говорю: — Ваше отсутствие интереса было хорошо отмечено. И я не из тех, кто умоляет.
Впервые в этом семестре происходит нечто по-настоящему удивительное.
Прежде чем я успеваю моргнуть, миссис Гудвин прижимается своими губами к моим. И она совсем не робкая. Ее руки обхватывают мое лицо по обе стороны, когда она прижимается своим языком к моему и тихонько мурлычет мне в рот. Это такой обжигающе горячий поцелуй, который посылает волну вожделения прямо в мой член.
— Иногда умолять — это нормально, — шепчет она после того, как мы вдыхаем воздух.
— Да? — Мой голос звучит хрипло.
— Ага. — Ее губы путешествуют к моей шее, прокладывая дорожку поцелуев к моей челюсти и оставляя после себя мурашки.
— Попрошайничество может быть забавным, — соглашаюсь я. Мои пальцы скользят к подолу ее платья.
Она перестает целовать меня и смотрит на мою руку, широко раскрыв глаза от интереса. Я вижу, как трепещет ее пульс в ложбинке на шее.
Я медленно сжимаю тонкую ткань в кулаке и начинаю тянуть ее вверх. Мой член становится тверже с каждым дюймом обнаженной кожи, которая обнажается. Когда мой большой палец касается шелковистого бедра, я чувствую, как дрожь проходит по ее телу.
— Лоусон… — Она замолкает. Она слишком занята, глядя между нами, где мои пальцы сейчас играют с поясом ее стрингов.
— Умоляй об этом, — тихо говорю я.
Она заметно сглатывает.
— Что?
— Умоляй меня встать на колени и засунуть свой рот прямо…сюда… — Я прижимаю подушечку большого пальца к ее прикрытому клитору, и она издает хриплый, возбужденный звук.
Когда она не отвечает сразу, я накрываю ее ладонью, а свободной рукой провожу по ее медно-рыжим волосам. Я рывком поднимаю ее голову, снова приближая ее рот к своему. Поцелуй заставляет нас обоих застонать. Мне нравится, какая она на вкус. Почему запретный плод имеет самый сладкий вкус?
— Лоусон, — выдыхает она, прижимаясь к моим губам.
— Мммм? Чего ты хочешь, Гвен?
— Встань на колени, — умоляет она, и ей требуется некоторое усилие, чтобы не расплыться в улыбке. Потребовалось некоторое время, но, в конце концов, она так же слаба, как и ее муж.
Но я все понимаю. Гвен нужен ее собственный секрет. Маленькая грязная ложь, чтобы удовлетворить свою месть. Скрытная улыбка за ужином, когда муж поздно возвращается с работы.
Я подталкиваю ее к низкому стеллажу напротив двери шкафа и сбрасываю с него стопку принадлежностей. Предметы с грохотом падают на пол, но никто из нас даже не моргает. Я уже стягиваю стринги с ее гладких, подтянутых ног, засовываю обрывок материи в карман и опускаюсь перед ней на колени. В мгновение ока ее ноги закидываются мне на плечи, а ее киска трется о мое лицо, и это так чертовски горячо, что я изо всех сил стараюсь не кончить в штаны.
— О Боже Мой, — всхлипывает Гвен.
Я смотрю на нее, и моя ухмылка расплывается. Она сильно прикусывает губу, ее лицо раскраснелось от вожделения.
Добро пожаловать в современный американский брак, миссис Джи.
ГЛАВА 43
СЛОАН
— Он скажет, что я никогда не звоню ей, и поэтому она не отвечает на звонки.
Сегодня понедельник, и мы с Сайласом встречаемся на пробежке перед школой. Он единственный человек, которого я знаю, кто относится к тренировкам так же серьезно, как и я. И может работать до восьми, не подкрепляя себя по крайней мере тремя двойными экспрессо. ЭрДжей может сказать, что ему нравится бегать, но, как я отметила вчера вечером после того, как он отклонил мое предложение о утренней пробежке со смехом, ему явно не хватает самоотдачи.
 
— Какой в этом смысл? Она усугубляет проблему назло мне.
Мы установили умеренный темп, пробегая трусцой по узкой грунтовой тропинке, усеянной камнями и торчащими корнями деревьев. Я уже вся в поту. Ночная температура никогда не опускалась ниже семидесяти градусов5, а сегодня утром стало еще жарче. К полудню солнце может практически пропалить футболку на спине.
— Эми злится на меня за то, что мы не проводим достаточно времени вместе, но потом она пропускает мою встречу по плаванию, чтобы пройтись по магазинам со своими друзьями. Что, черт возьми, я должен с этим делать?
Я люблю Сайласа, но сейчас слишком раннее утро для очередного эпизода бесконечной драмы с низкими ставками — его отношений с Эми. Это все равно что наблюдать, как тележка с покупками медленно ползет к заднему бамперу автомобиля. Никто не ожидает какого-либо долговременного ущерба, и кажется, что это требует больше усилий, чем того стоит.
— У меня занятия до двух, тренировка до шести, затем ужин и домашнее задание по крайней мере до десяти каждый вечер. Как я могу быть мудаком?
Я не знаю, что еще сказать ему такого, чего он не слышал сотню раз со второго курса. Этот же аргумент является практически сезонным явлением. Если он хочет сохранить Эми, он мог бы придумать способ относиться к ней лучше. В противном случае, пусть отпустит ее и избавит всех от головной боли.
— Как я должен уделять ей время, если она игнорирует меня?
Эми — милая, забавная, заботливая девушка, которая полностью одержима им. И по какой-то дурацкой причине я думаю, что это сильно отталкивает Сайласа. Хоть убей, мне так и не удалось понять, почему они не работают над этим, за исключением того, что ему не очень нравятся эти отношения, несмотря на его абсолютный отказ что-либо с этим делать. Как будто он заключил брак по договоренности, созданный ими самим, и единственный принцип его религии это: ты не должен разводиться.
— Слоан?
— Хм? — Выйдя из транса бегуна, я спотыкаюсь об упавшую ветку и чуть не падаю головой в грязь. — Прости, что?
— Ты ничего не говорила больше мили.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — Я пожимаю плечами. — Звучит так, как будто она устала от твоего дерьма.
— Спасибо.
Восходящее солнце проглядывает сквозь деревья, создавая непрозрачный желтый туман, когда его свет улавливает облака пыли там, где наши шаги касаются земли. Длинные тени пересекают наш путь, высокая трава и кустарники заняты утренними падальщиками. Я хочу пробежать пять миль до начала занятий, поэтому я ускоряю наш темп.
— Что случилось? — Сайлас дышит тяжелее, подстраиваясь под мои шаги.
Мы срезаем путь через восточную лужайку, где стояли старые общежития первокурсников до того, как штормы в шестидесятых годах вызвали наводнение, которое открыло воронку под зданием и за ночь поглотило запад.
— Ничего.
— Ты где-то в другом месте.
— Нет, я слушаю. Эми ненавидит тебя, и ты немного придурок из-за этого.
— Это твоя реальная оценка или ты просто догадываешься?
— Примерно шестьдесят на сорок?
— Хотя, серьезно. — Сайлас обладает невероятной выносливостью, но даже он, похоже, сосет воздух через соломинку, пытаясь поддерживать мой темп. — Что мне со всем этим делать?
— Ты точно знаешь, что делать. Ты просто отказываешься это делать.
Он издает раздраженный звук. Затем он тоже чуть не бьется головой, чуть не падает из-за того, что у него развязался шнурок.
— Одну секунду.
Я останавливаюсь, но продолжаю бежать трусцой на месте, ожидая его. Мои часы мигают уже пятнадцать минут, поэтому я пользуюсь этой возможностью, чтобы проверить свои сообщения. ЭрДжей написал «Доброе утро» и хочет знать, встречусь ли я с ним позже. А потом еще три сообщения от Дюка.
Во мне вспыхивает раздражение. После футбольного матча Дюк стал звонить и отправлять сообщения еще на одну ступеньку чаще. Он утверждает, что хочет сказать мне что-то важное, но я ни на секунду в это не верю. Увидев меня с ЭрДжеем той ночью, он задел свое эго, и теперь он собирается сделать все возможное, чтобы доказать мне, что он лучший мужчина.