Гений Медицины. Том 4 (СИ)

Но всё пошло не так. Вмешался загадочный врач в маске, и спас Жукова. О том, что Жуков спасён, свидетельствует отсутствие его тела и наличие его рвоты.
Гвардейцы явно опознали меня по статье. И показали Филимонову. И он решил узнать напрямую у Летова, кто же я такой.
Самого Жукова Филимонов найти не может благодаря моим предосторожностям. Не знаю, есть ли у него в особняке камеры наблюдения, но даже если он посмотрит наши передвижения по дому — на улице я отвёл Жукова довольно далеко от особняка. И скорую вызвал именно туда.
  
Камеры до туда уже не дотянутся, да и свидетелей нет.
Хотя… Свидетели, возможно, и есть. Жена Филимонова и мужчина в маске павлина. Но она не расскажет ничего мужу, ведь возникнет логичный вопрос, а что она делала там?
— Вы тут, Константин? — отвлёк меня от размышлений голос Летова. — Я на всякий случай не писал в статье ваше имя, но это не помогло. Каким-то образом Филимонов сам догадался, что вы — Боткин!
— Понял, — ответил я. — Спасибо, что предупредили.
— Мне очень жаль, — сокрушённо добавил Летов, и повесил трубку.
Но я не считал его виноватым. Филимонов всё равно рано или поздно вышел бы на меня.
Что ж, следующим его шагом будет связаться со мной напрямую. Буду иметь в виду. А ещё хорошо бы самому проведать Жукова.
Он втянул меня во всю эту историю, с кольцом и Филимоновым. Если ему уже стало лучше — то просто верну ему кольцо.
* * *
Главный врач вызвал к себе Кобылина и Сарыгину рано утром следующего дня. Семён Михайлович не горел желанием туда идти, но деваться было некуда.
— Вызывали? — заглянул он в кабинет главного врача. Мария Михайловна уже была там.
— Да, проходите, — Николай Андреевич был в приподнятом настроении. — Мне уже шепнули, какие оценки у нашей клиники за первый этап. Так вот, у нас — высший балл! Я поздравляю вас!
— Замечательные новости, — улыбнулась Мария Михайловна.
Кобылин тоже изобразил на лице подобие улыбки. Замечательные новости, просто великолепные. Всё, что пытался сделать он — провалилось. И всё из-за Боткина.
— Боткин Константин Алексеевич показал себя просто великолепно, — словно прочитав его мысли, продолжил главврач. — Комиссия отдельно отметила его действия.
— Он ещё и мне много помогал, пока вы были на больничном, — добавила Мария Михайловна. — Думаю, он заслуживает премию.
— Определённо, — согласился Николай Андреевич. — Семён Михайлович, а вы что думаете?
Что этого Боткина надо гнать в три шеи.
— Он довольно молод, и странно, что Зубов поручил такую важную вещь, как показательные выступления, интерну, — ответил Кобылин. — А если бы Боткин провалился?
— Но он же не провалился, — удивлённо ответила Мария Михайловна. — Вы чего?
— Меня попросили сказать мнение — я сказал, — Кобылин с трудом держал себя в руках. — Я тоже рад, что у нас высшие оценки. Когда там второй этап?
— Пока неизвестно, ещё ведь далеко не все клиники даже первый этап прошли, — ответил главврач. — Что ж, давайте перейдём к другим вопросам…
После планёрки Кобылин заперся у себя в кабинете. Этот Боткин решительно всё портит! Такой хороший план с Валерой был, а он словно почувствовал!
Хмм… А что, если кто-то из конкурентов подаст анонимную жалобу в министерство здравоохранения? Скажет, что были нарушения. Что пациента подготовили заранее, документы подделали…
Министерство будет обязано провести проверку. И даже если ничего не найдут — осадок останется. И репутация пострадает.
Должно сработать. Кроме того, есть и человек в Министерстве, который поможет это устроить. И Кобылин поспеши набрать номер своего друга, Дмитрия Александровича.
* * *
На утренней планёрке Зубов был в очень приподнятом настроении.
— Высший балл, нам поставили высший балл, — чуть не танцевал он. А потом и правда закружил по комнате вместе с Леной. — Это прекрасно!
— Что тут за шум? — в ординаторской появилась голова Терентьева. — Мишутка совсем с ума сошёл?
— Старая клизма, сегодня даже ты не испортишь мне настроения, — нараспев ответил наставник. — Нам поставили высший балл! Юху!
Давно я не видел Михаила Анатольевича таким счастливым. Наверное с того момента, как я смог вернуть его в клинику после случая с Козловым.
Хотя по идее, это было не так уж и давно.
— Сегодня даже глупость моих интернов не испортит мне настроения, — добавил Зубов. — Шуклин, дайте я вас вообще обниму!
— Не надо, Михаил Анатольевич, — испугался Павел, и отпрыгнул подальше. — Я как-нибудь переживу!
Странно, что Шуклин больше не пытается меня подставить. Почему он-то не использует возможности, которые даёт этот конкурс? Отчаялся совсем?
— Я обниму, Мишутка, — трогательно заявил Терентьев.
— А тут уже я обойдусь. Что ж, все по рабочим местам, и работайте, крошки, — заключил Михаил Анатольевич.
Он раздал несколько заданий, и все разошлись по отделению. Меня Михаил Анатольевич задержал.
— Константин, ещё раз хочу сказать вам спасибо, — заявил он. — Ваше выступление сыграло ключевую роль! Именно благодаря вам мы и получили этот высокий балл!
— Приятно слышать, — кивнул я.
И это наставник ещё не знает, сколько диверсий я предотвратил. Я не видел смысла ему рассказывать, только зря волновать. Тем более, что доказательств у меня по-прежнему не было.
Я вышел из ординаторской, но добраться до пациентов сразу мне как обычно не дали. Первым меня поймал Никита.
— Кость, я хотел поговорить, — уставившись в пол, заявил он. — В общем, я вёл себя как последний идиот. Не знаю, о чём я думал, и зачем заставил Маргариту… Я правда думал, что это поможет!
— Тебе лучше извиниться перед ней, — заметил я. — Потому что это её здоровье ты поставил под угрозу.
Мои слова звучали жёстко, но я считал это справедливым. Это действительно Никита решил наплевать на мой план, и потащить свою женщину непонятно куда. Понятное дело, что она решила послушаться его.
И в итоге, течение болезни усугубилось. Повезло, что я продумал новый план. Но он требует теперь куда больше сил, чем планировалось изначально.
— Я перед ней извинился, — заверил Никита. — Правда был не прав. Но отдельно хочу извиниться перед тобой. Я знаю, что принёс тебе новые трудности. И очень надеюсь, что ты всё равно сможешь ей помочь.
— Я сделаю всё, что в моих силах, — обнадёживать его я пока что не стал. — Зайду к ней после своих пациентов. А теперь мне пора работать.
Натянутость в отношениях у нас ещё осталась, потому что так просто простить его поступок я не мог. Он мне не на ногу случайно наступил, а поставил под угрозу жизнь моей пациентки и своей девушки! Я понимаю, что у него были свои причины. Но это его не оправдывало.
Я отошёл от Никиты, и следующим, кто как бы невзначай тёрся недалеко от ординаторской, на самом деле ожидая меня, оказалась Лена.
— Привет, — смущённо произнесла она, подходя ко мне.
Мы только что виделись в ординаторской на планёрке. Но это был просто неловкий способ начать разговор.
— Привет, — улыбнулся я. — Как ты?
Уже привык, что Лена — это постоянный источник проблем. Я помогал ей по своей воле, но иногда это всё-таки утомляло.
Просто не в моих правилах оставлять женщину в беде.
— У меня новости, — потупила она взгляд. — Мы с тобой больше не сможем видеться.
Неожиданное заявление.
— Что случилось? — поинтересовался я. — Отец всё-таки убедил тебя перейти к нему на отделение? Или убедил выйти замуж?
— Вовсе нет, — улыбнулась она. — Хотя он тоже хотел с тобой поговорить, просил передать, чтобы ты к нему заглянул. Но я о другом говорю. Я нашла, чем хочу заниматься.
  
Лена много мне говорила на наших прогулках, что терапия — это совсем не её область. И что она мечтает заниматься чем-то другим, только не могла определиться, чем именно.
— И чем же? — спросил я.
— Я хочу стать репродуктологом, — заявила Тарасова. — Помогать женщинам с беременность. Такой аспект довольно редкий, и его сложно получить. Но я твёрдо решила, что займусь именно этим.