Призрак в машине

— Конечно нет. К этой трубке рука человека не прикасалась. Как жаль, что ты не обратилась прямо ко мне. На трубке могли остаться следы эфира.
— И что бы ты сделала?
Дорис замешкалась. Ее пухлые щеки приобрели оттенок клевера, и Бенни поняла, что подруга вспыхнула.
— Ну, вообще-то в спиритических кругах меня считают чувствительной.
«Чувствительной к чему?» — хотела спросить Бенни, но решила, что это будет грубо.
— А что это значит?
— Мы видим вещи. — В голосе миссис Крудж послышалась нотка превосходства. — Вещи, которых не видят другие.
— Ты имеешь в виду вещи, которых здесь нет?
— Милая, технические подробности тут ни при чем. Важно то, что знак подан. Связь с мисс Кэри налажена. Теперь от тебя требуется только одно: прийти в воскресенье во второй половине дня и получить сообщение.
На этот раз Бенни не стала отказываться с порога. Она села и подумала. А вдруг Дорис права? Что об этом говорят современная наука и здравый смысл? А вдруг Кэри тратит огромные усилия на то, чтобы вступить в контакт, оставляя знаки, делая намеки и так далее? Сколько энергии нужно затратить, чтобы снять телефонную трубку с рычага! Кэри не обрадует, если Бенни не удосужится прийти и получить сообщение. Думать об этом было невыносимо. Даже оставшись без тела, Кэри представляла собой силу, с которой следовало считаться. А вдруг она придет в дом и начнет бродить по нему?
— Дорис, а другие люди могут ощущать… присутствие? — При одном упоминании этого слова Бенни бросило в дрожь. — Например, Кейт или Мэллори?
Миссис Крудж не стала торопиться с ответом. Она знала Мэллори всю свою взрослую жизнь. Когда Дорис начала работать у Кэри Лоусон, ему было семь лет. Этот постоянный посетитель Эпплби-хауса и хитрый мальчишка совал в рот печенье или пирожное, стоило повернуться к нему спиной. Или прятал ее сумку и уличную обувь и находил тогда, когда она была готова лопнуть от досады. Но своих детей у Дорис не имелось, поэтому она относилась к Мэллори с симпатией; в нем не было и намека на зло. В отличие от этой бесстыжей потаскушки, его дочери. Девчонка была злая, хитрая, вертела другими людьми как хотела, и Дорис обрадовалась, когда она перестала приезжать в Эпплби-хаус.
А вот Кейт ей нравилась. В отличие от многих гостей Кэри, она была внимательной. Когда Лоусоны приезжали в Эпплби-хаус, они не оставляли после себя грязную посуду, пригоревшие сковородки, неубранные постели, мокрые полы в ванной и разбросанные повсюду влажные полотенца…
— Что ты сказала, Бен? — Дорис на мгновение ушла в себя. Странная вещь эти воспоминания: по прошествии времени вещи кажутся куда более интересными, чем они были в действительности.
— Понимаешь, они приедут сегодня… — Когда Джудит позвонила Лоусонам, а потом вернулась и сказала, что Кейт постарается приехать завтра как можно раньше, а Мэллори сделает то же самое после закрытия школы, Бенни была ошеломлена. Она заплакала от благодарности, чем окончательно смутила Джудит. — Вот я и подумала, стоит ли говорить им, что Кэри… э-э…
— Подала знак?
— Да.
— Лучше не надо.
Когда выяснилось, что миссис Крудж вовсе не стремится сохранить тайну, это окончательно сбило Бенни с толку. Дорис не хотела таиться от Лоусонов. Совсем наоборот. Если бы они вчетвером отправились в Церковь-за-Углом и приняли участие в службе, она была бы счастлива. Но опыт подсказывал ей, что это невозможно. Между церковной конгрегацией и такими, как Лоусоны, существовал невидимый барьер. За долгие годы миссис Крудж неохотно пришла к выводу, что этим барьером является образование.
Точнее, избыток образования. Дорис оставила школу в пятнадцать лет и сразу пошла работать. Она не видела смысла в сдаче экзаменов на аттестат зрелости и не жалела об этом. Простым людям это ни к чему. Конечно, каждый должен уметь читать и писать. И считать тоже, хотя это не так важно, потому что теперь есть калькуляторы и все прочее. Но дальше — ни-ни. Дальше начинаются неприятности. Ученые, которые делают бомбы, врачи, которые отрезают то, что им не нравится, судьи, которые выпускают преступников на волю, и все прочие так называемые образованные…
 
А что касается утверждения, будто ученье — свет… После постижения нового космического порядка миссис Крудж и ее единоверцы думали по-другому. Умы насмешливых циников, которых с каждым годом становилось все больше, были закрыты крепче, чем пружинные ловушки. О да, посвященные всегда оказывались преследуемым меньшинством! А эти всезнайки, эти яйцеголовые — неудачники, потому что потеряли способность верить в чудеса. И заблудились во тьме.
— Я вот что думаю, Бен… Если ты не знаешь, что сказать Мэллори, то скажи ему, что в воскресенье пойдешь ко мне пить чай.
— Не могу, — ответила смущенная Бенни. — Это будет неправда.
— Нет, не будет. — Дорис встала и потянулась за легким шерстяным пальто, которое надела несмотря на теплый день. — Именно это мы и будем делать после службы. Вместе пить чай.
— Наверное, ты права.
Хотя ответ прозвучал тихо и испуганно, Бенни уже решила, что пойдет. Если случится что-нибудь страшное, она будет с подругой, в окружении людей, которые не причинят ей вреда. А если не случится ничего, она получит удовольствие от приключения и угощения.
Бенни вздохнула. Ей следовало быть «капельку умнее», как сказала бы Дорис. В последнее время она плохо спала, а по утрам ощущала сухость во рту, легкую головную боль и оцепенение. Джудит предложила принести ей снотворное, которое принимал Эшли, но Бенни отказалась; принимать таблетки, прописанные другому человеку, опасно.
На это Джудит сердито ответила, что ей некогда возиться с Бенни. У нее есть работа, больной муж, за которым нужно ухаживать, и во сне она нуждается так же, как сама Бенни, если не больше. Поэтому пожилая дама покорно приняла две таблетки. Но теперь жалела об этом.
Когда Дорис ушла, Бенни медленно встала, вымыла кофейные чашки, потом застелила кровать Кейт и Мэллори чистым бельем и положила под подушки мешочки с лавандой. Она понятия не имела, когда приедет Кейт, но на случай, если это произойдет до ленча, решила сходить во «Всегда готов» и купить свежего хлеба.
На дорогу в четыреста метров ушло двадцать минут, потому что Бенни приходилось останавливаться, чтобы поболтать с каждым встречным и потрепать по голове или погладить каждую тварь на четырех лапах. В магазине была отличная Йоркская ветчина на косточке. Бенни купила полфунта для сандвичей, несколько персиков и рулон бумажного полотенца с рисунком в виде цветков яблони. Потом взяла номер «Таймс», пошла к кассе и вдруг увидела самую забавную вещь, которую можно было себе представить. Шотландского терьера, вырезанного из большого куска мыла с цветом и запахом сирени. К нему полагалась сиреневая губка в виде кости. К кости тонким ремешком из настоящей кожи был прикреплен кружок с графами «От кого» и «Кому», которые можно было заполнить не сходя с места.
Бенни чувствовала, что должна извиниться перед Джудит за прошлый вечер и поблагодарить ее за помощь. Она решила зайти к соседям на обратном пути (те как раз должны были закончить завтрак) и подарить им терьера.
Казалось, мыло и губка застали Джудит врасплох. Она тут же передала их Эшли со словами:
— Ты только посмотри, что нам принесла Бенни!
— Как мило. — Он улыбнулся и взял коробку. — Бенни, выпейте с нами чаю. Должно быть, в доме вам одиноко.
— Ну, если вы уверены… — Бенни, обрадованная гостеприимством соседей, по очереди улыбнулась Парнеллам и села у окна. Едва она закончила рассказ о последнем приключении Кройдона (этот жадный и самоуверенный кот упал в пруд, пытаясь поймать рыбку), как Джудит вскочила и воскликнула:
 
— Это мой факс! Прошу прощения…
— Наверное, он сильно испугался, когда ушел под воду, — предположил Эшли. — Я всегда боялся утонуть.
— А я боюсь этого до сих пор, — сказала Бенни таким тоном, словно удивлялась счастливому совпадению. Кроме того, она боялась, что ее похитят инопланетяне или укусит тарантул, которых то и дело обнаруживают в ящиках с бананами. — Именно поэтому я никогда их не ем. И не плаваю на пароходах.