Призрак в машине
Спустя два вечера он успокоился и переписал финальную сцену, пытаясь сделать ее более правдоподобной и в то же время сохранить колорит эпохи и неистовую энергию, которая неуклонно влекла роман к печальному концу.
К тому времени у Денниса чуть не отсохла правая рука. Он довольно рано понял утомительность избранного способа фиксации материала, но не мог отказаться от него на полдороге. Затем он перевел «Королевского оружейника» на компьютер, попутно редактируя текст. Бринкли еще помнил возбуждение, которое испытал, набрав первую строчку. Создавать человеческие существа из воздуха было очень странно и непривычно.
В законченной рукописи оказалось около пятисот страниц. После этого Деннис не знал, куда себя деть. Им владела приятная усталость. Его сны изменились. Они стали менее частыми, более задумчивыми и неопасными. Хотя роман жил и дышал в старинном офицерском сундучке, который стоял в кабинете, его создание продолжало оставаться для Денниса тайной. Как можно дожить до пятидесяти с лишним лет, не зная, что ты писатель? Невероятно. Конечно, он ничего никому не сказал. Это было бы неудобно. Достаточно и того, что он сумел написать книгу.
Глава пятая
Не прошло и недели, как дом тринадцать по Кордуэйнер-роуд был продан. Лоусоны получили на пять тысяч больше первоначальной цены, и Мэллори сказал Кейт:
— Я же тебе говорил!
Кейт испытывала лишь легкое чувство вины, потому что человек, у которого они вымогали дополнительную плату, был отвратителен. Этот тип, похожий на откормленную городскую свинью, ходил по дому, не скрывая своего презрения к потертой мебели и коврам Лоусонов. Когда Кейт спросила, хочет ли он, чтобы ему что-то оставили, тип только презрительно фыркнул в ответ.
У людей, в конце концов купивших дом, была дочь, и они, как и сами Лоусоны, хотели переехать в этот район из-за школы. К счастью, обошлось без посредников, поэтому договор можно было подписать сразу же. Муж и жена оказались симпатичными, разговорчивыми, расспрашивали о районе и немного поведали о своей жизни, последние годы которой прошли в Гонконге. Когда Мэллори вернулся домой, они еще не ушли. Он открыл бутылку вина, все выпили и скрепили сделку рукопожатием.
Это случилось в понедельник вечером, в начале его последней недели в школе имени Ивена Седжуика. Позже, закусывая розовое вино пикшей и картофельными крокетами, Лоусоны начали строить планы на переезд.
Кейт закончила редактировать последнюю рукопись месяц назад. Все знакомые в издательском мире знали о ее грандиозном плане, одобряли его и говорили, что, если дело не выгорит, примут ее обратно с распростертыми объятиями. Наконец Кейт, которой больше ничто не мешало, смогла заняться подготовкой к переезду. Она ощущала приятное возбуждение, как бывало всегда, когда можно было избавиться от хлама. Отправляя в мусорное ведро пустой горшок или жестянку, Кейт испытывала удовольствие. Хотя бы ненадолго в ее жизни будет меньше барахла. Иногда ей казалось, что если бы можно было выкинуть все на свете — кроме родных, нескольких близких друзей, книг и музыки, — она очутилась бы в чудесном безмятежном мире, полном света, воздуха и доброты. Ха-ха!
— Что значит твое «ха-ха»?
— Мечту об Утопии.
— Лично я мечтаю о пудинге.
— Подожди минутку. — Кейт пошла на кухню, проверила плиту и, повернувшись вполоборота, крикнула: — Нужно будет сказать Полли, чтобы она разобрала свои вещи! И решить, что из мебели взять с собой!
— Думаю, мы должны предложить Бенни взять что-нибудь из Эпплби-хауса, — сказал Мэллори.
— Конечно, должны. — Кейт принесла пудинг. — В ее квартире слишком много хлама.
— Но это ее хлам. Придется соблюдать тактичность. Ради того, чтобы доставить нам удовольствие, Бенни способна расстаться с вещами, которые ей дороги, и взять то, что ей совершенно не нужно.
Пока они размышляли над невозможностью получить от Бенни прямой и четкий ответ, зазвонил телефон. Мэллори оказался ближе.
— Полл! — Он расплылся в улыбке. — Эй, дом продан!
— Но мы еще не обменялись подписанными экземплярами договора, — напомнила Кейт.
— Не обращай внимания на слова матери. — Мэллори замахал рукой, отметая возражения жены. — Все документы уже в портфеле. — Он прислушался. — Я действительно рад… Очень мило с твоей стороны… Милая, ты такая заботливая… Не забудь передать ей привет от нас. Позвони, когда вернешься.
Кейт услышала щелчок. Когда Мэллори сел на место, она спросила:
— О чем вы говорили?
— Полли хочет ненадолго съездить в Эпплби-хаус.
— Что-то не так?
— Нет. Просто она немного волнуется, что Бенни там одна. Ты же знаешь, Бен может устроить панику из-за малейшего пустяка.
— Именно поэтому я и пыталась убедить ее уехать с нами.
— Если там кто-то будет, ей станет спокойнее… — Не услышав ответа, Мэллори осторожно добавил: — Я думаю, это очень мило со стороны Полли.
Кейт не поверила словам дочери ни на грош. Целью поездки Полли в Эпплби-хаус было спокойствие не Бенни, а исключительно ее собственное.
Эта девица приехала снова. Та самая, которая шаталась по деревне почти голая. Когда она вылезала из такси на подъездной аллее дома Кэри Лоусон, надетое на ней платье представляло собой тряпку для мытья посуды, державшуюся на двух ленточках. И, насколько успел заметить вспотевший наблюдатель (мистер Латтис из виллы Монрепо), с первого взгляда было видно, что ни спины, ни переда у этого платья нет.
Полли и в голову не пришло позвонить и предупредить о своем приезде. Бенни узнала об этом только тогда, когда по вытертым плитам вестибюля зацокали чьи-то высокие каблуки. Потом послышался стук чего-то упавшего, после чего каблуки зацокали по паркету гостиной.
Невидимая Бенни спряталась за спинкой кресла у пустого камина. Ее лицо побледнело от страха. Она невольно вспомнила вчерашний разговор с Дорис. Неужели достаточно простого разговора о призраках, чтобы они материализовались? Но разве они способны делать это при свете дня? И шуметь они не станут — с какой стати им шуметь? А еще это ужасное преступление в Бэджерс-Дрифте. До сих пор никого не пойма ли. Что, если этот юнец, которого подозревает полиция, вовсе не уехал в Лондон? Что, если вместо этого он пришел в Форбс-Эббот? Бенни затаила дыхание, робко выглянула из-за кресла и воскликнула:
— Уфф!
Полли чуть не выпрыгнула из туфель.
— О господи!
— Извини. Я не хотела…
— Это я виновата. Вошла без стука. — Вот дура. Если она так всего боится, почему не запирает входную дверь? Ищет неприятностей на свою голову.
«Неужели я действительно не заперла дверь? — подумала Бенни. — А ведь скоро стемнеет. Если я могла забыть о такой важной вещи…» Она поднялась на ноги и начала неуклюже ухаживать за Полли.
— Милая, ты не проголодалась? Я могу сделать омлет. Или сначала примешь ванну?
— Нет, не проголодалась. Но против ванны перед сном ничего не имею.
— Нужно будет согреть воду.
— Что?
— На это потребуется какое-то время.
— Ладно, тогда не надо. Обойдусь душем.
— К сожалению, завести душ мы так и не успели.
Полли вздохнула, а потом с сердцем спросила:
— Значит, какое-то подобие водопровода здесь все же есть?
Потом она ушла, взяв приемник Бенни и включив его на полную громкость.
Бенни проснулась очень рано и сразу начала суетиться, готовя Полли завтрак. Она еще накануне достала из холодильника сосиски, но теперь поняла, что стройная девушка, следящая за фигурой, не станет есть с утра такую пищу. Наверное, ей понадобятся фрукты. Свежий апельсиновый сок и вся эта дрянь, которая нравится Кейт и Мэллори: зерновые, семечки и прочие орешки.
Кейт увезла с собой почти полную коробку. У Бенни были только овсяные хлопья. Но разве можно есть сырые хлопья? Нет, это никуда не годится.
Однако Полли вообще не стала завтракать. Она появилась только в полдень и, на непросвещенный взгляд Бенни, выглядела как сказочная принцесса. Девушка закурила сигарету, попросила кофе и буркнула: «О господи, растворимый», хотя это был лучший кофе, который имелся в «Сэйнсбери» [34]. Апельсины, бананы без единого пятнышка и даже спелое манго, которые Бенни сумела раздобыть в местном крошечном магазинчике «Всегда готов», остались лежать на столе.